Письма к Фелиции

Оказывается, что я ничтожен, а с собственным ничтожеством что поделаешь?

(о своей вине я не говорю, она выше всех гор на свете)

Прекращаю, уже поздно, а закончить я бы все равно никогда не смог, да и что это за дело для рук – письма писать, когда они предназначены держать Тебя в объятьях и ничего иного не желают.

единственное, что есть во мне хорошего, так это злость на самого себя.

А пластинки вы продаете? Я закажу тысячу штук с Твоим голосом, который будет говорить мне только одно: что разрешает мне столько поцелуев, сколько мне требуется, чтобы забыть всю свою тоску-печаль.

Увижу ли я тебя наедине? Лучше бы вообще никто об этом не знал!

...После полудня в полном одиночестве совершил прогулку, забрел, руки в карманах, далеко вверх по реке.

Воскресенье я провел плохо, недоволен, а шум за стенкой — достойное завершение дня.

Любимая, возьми меня к себе, держи меня, но не обманывайся, день на день у меня не приходится, поэтому осознай — чистой радости ты никогда от меня не получишь, зато чистого страдания сколько угодно, но, не смотря на это, — не гони меня прочь.

В одном из писем ты упоминаешь русский балет, у вас в бюро были по этому поводы дебаты. Что это было? И что это за танец танго, который ты танцевала? Он вообще так называется? Мексиканский, что ли?