Атлант расправил плечи. Часть 3. А есть А

Он внезапно понял, что за движущая сила управляла им всю жизнь. Ни его одинокая душа, ни любовь к другим, ни сознание собственного долга, ни все те лживые объяснения, которыми он поддерживал самоуважение, — этой движущей силой была страсть к уничтожению всего живого ради всего неживого. Его раздирало неистовое стремление бросить вызов реальности, разрушить все живые ценности, чтобы доказать самому себе, что он может существовать, попирая реальность, и что он никогда не будет связан никакими неизменными, непреложными фактами.

Секунду назад он чувствовал, что ненавидит Галта больше всех людей, и его ненависть служила доказательством, что Галт несет с собой зло; ему даже не нужно было определять, в чем состоит это зло, он хотел сокрушить Галта ради собственного спасения. Теперь он знал, что желал сокрушить Галта даже ценой собственной жизни, знал, что никогда по-настоящему не хотел жить, знал, что хотел испытать, а затем сломить величие Галта, — он сам признавал это величие, величие как единственную мерку человека, который управлял реальностью, как никто другой.

В ту самую секунду, когда он, Джеймс Таггарт, оказался перед выбором: принять реальность или умереть, он интуитивно выбрал смерть; смерть он предпочел подчинению тому миру, для которого Галт был ярким солнцем. В лице Галта он пытался — и теперь он это знал — сокрушить все живое.

Это знание отражалось в сознании Джеймса не посредством слов, потому что все его знание состояло из эмоций; и сейчас им руководили эмоции, эмоции и видение, которое он не в силах был отогнать. Он уже не мог взывать к туманной невыразительности привычных слов, чтобы скрыть видения тех глухих закоулков мысли, которые он всегда заставлял себя не видеть; а сейчас он отчетливо видел в каждом тупике свою ненависть к подлинной жизни; он видел лицо Шеррил Таггарт, которая была так полна радостного желания существовать, — и именно это желание он всегда хотел сокрушить; он видел собственное лицо — лицо убийцы, которого все должны справедливо ненавидеть; убийцы, который разрушал ценности лишь потому, что это ценности, который убивал, чтобы скрыть свое собственное неискупимое зло.

Люди думают, что лжец одерживает верх над своей жертвой. Я понял, что ложь - это акт самоотречения, потому что человек уступает свою реальность тому, кому лжет, делает его своим господином, обрекает себя и дальше искажать ту реальность, какую требуют искажать чужие взгляды. И если человек достигает ближайшей цели ложью, он расплачивается за это разрушением того, чему должно было служить это достижение. Человек, который лжет миру, навсегда становится его рабом...
...Но не существует невинной лжи, есть только чернота крушений, и невинная ложь - самая черная из них.

Каждый диктатор — мистик, и каждый мистик — потенциальный диктатор. Мистик жаждет подчинения, а не согласия. Он хочет, чтобы люди набили сознание его утверждениями, указами и рекомендациями, капризами и прихотями, — точно так же, как его сознание отдано им. Он строит отношения с людьми на вере и силе, ему не доставляет удовлетворения согласие, достигнутое посредством фактов и рассуждений. Разум для него враг, которого он страшится и который одновременно считает зыбкой опорой. Разум для него — инструмент обмана; он чувствует, что люди обладают некой силой, большей, чем разум. Только их безотчетная вера и подчинение силе дают ему чувство уверенности; в них он видит доказательство того, что овладел тем мистическим даром, которого добивался.

Он страстно желает приказывать, а не убеждать; убеждение предполагает независимость и подчеркивает абсолютный характер объективной реальности. Он ищет власти над реальностью и над восприятием ее людьми, над их разумом; он ищет такой власти, которая поместила бы его волю между бытием и сознанием, как будто люди, признав созданный по его приказу мнимый мир реальностью, смогут фактически сотворить такой мир.

Мистик паразитирует на вещественном богатстве, созданном другими. Мистик паразитирует на духовном богатстве, созданном другими. Он эксплуатирует вещи и ворует идеи. Поэтому он опускается ниже уровня безумца, который сам творит искаженный образ мира. Мистик пал до уровня безумца-паразита, который стремится к искаженной реальности, созданной другими.

... а теперь нам надо разобраться с тем, что есть, с реальностью нынешнего момента. С тем, что есть сегодня!

— Хорошо, разбирайся.

— Что ты сказала?

— Разбирайся с тем, что есть. Я буду просто выполнять твои распоряжения.

— Это нечестно! Мне нужно, чтобы ты высказала свое мнение…

— Тебе нужно, чтобы я тебя успокоила, Джим. Так вот — этого ты не получишь.

— Что ты говоришь?

— Я не стану помогать тебе притворяться, споря с тобой, притворяться, что реальность, о которой ты рассуждаешь, совсем не такова, как есть, что еще можно найти выход из положения и спасти свою шкуру, оставив все, как есть. Выхода нет.