Люди или нелюди

он не думал, а просто чувствовал беззащитное доверие. И ему, жившему во вражде, оно было ново, необычно, вызывало щемящую благодарность.

Да всегда ли силен тот, кто прав? А может, наоборот?
Правый всегда слабее,
он чем-то ограничивает себя - не бей со спины, не подставляй недозволенную подножку, не трогай лежачего.
Неправый не знает этих обессиливающих помех.

Равнодушие — самое страшное из человеческих пороков.
Равнодушие — не зло, как принято считать. Сырость сама по себе еще не есть гниение, она лишь способствует размножению гнилостных бактерий. Потому-то, где сыро, там и гниет.
Равнодушие размножает зло, оно его почва, его питательная среда. При равнодушии неизбежно растут бедствия, при равнодушии загнивает жизнь!

Там, где есть борьба, жизнь становится интересной.

Первый намек старости не в седых волосах, не в лишней морщине на лбу, не в одышке после крутой лестницы, а в том, что человек начинает оглядываться на свое прошлое, иной с огорчением и тоской — потеряно время, другой с равнодушием — жил как все, ни за что не стыдно, третий с удовлетворением — не попусту топтал землю, оставил след.

Каждый человек должен оставить, кроме детей и кучки земли на кладбище, что-то полезное.

Просто любить — куда легче, чем доказать любовь.

А мне вполне было достаточно того, что я кого-то кормлю, поддерживаю чью-то жизнь, значит, и сам имею право есть и жить.

Здесь тенистый остров коммунизма, [...] Но завтра все окажутся за пределами этого счастливого острова, в океане, где качает и опрокидывает, где всегда кто-то тонет, кого-то выбрасывает наверх...

... Как это ни обидно, но ум и проницательность среди высоких политических руководителей, тех, кто возглавляет людей, руководит жизнью,— скорей исключение, а не нормальное явление.