Цветы шутовства

Я не верю в Царствие Небесное. И в Бога не верю. Не верю я в Его Воскресение. Почему именно Он должен быть Царем Иудейским? Разве это возможно? Глупые, презренные ученики верят, что Он посланец Божий, и прыгают от восторга, внимая Его речам о благах Царствия Небесного. Но их ждет разочарование, я уверен. Он обещает, что возвышающий себя унижен будет, а унижающий себя возвысится. Разве может мир так измениться? Это ложь! Все, что Он говорит, — вздор, от начала до конца. Ни одному Его слову я не верю

— Отец, — заговорила Сува, шагая за его спиной, — ты для чего живешь?

Он недоуменно пожал плечами. Потом пробормотал, пристально глядя в строгое лицо дочери:

— Не знаю…

Покусывая зажатую в руке травинку, Сува сказала:

— Уж лучше подохнуть.

Отец поднял руку. Хотел ударить ее. Но потом нерешительно опустил. С тех пор как Суве исполнилось десять лет, он часто замечал, что она становится раздражительной, но объяснял это тем, что дочь постепенно превращается во взрослую женщину, и относился к ней снисходительно.

— Вот как, ну что ж…

«До чего же глупо это невразумительное бормотание», — подумала Сува и, выплевывая изо рта травинки, закричала:

— Дурак! Дурак!..