Смерть в кредит. Из замка в замок. Север. Ригодон (комплект из 4 книг)

Все огорчения приходят вместе с письмами.

Все взрослые – настоящие сволочи!

Когда-то он пережил разочарование в любви и не хочет с ним расставаться.

Сон для меня – мучение. Если бы я всегда хорошо спал, я никогда бы не написал ни строчки…

Я могу отвести душу только в литературе.

Возможно, она страдала в жизни гораздо больше меня. Это заставляет меня быть снисходительным. Иначе я вообще не дал бы ей спокойно жить.

Наблюдая, как она роется в своем барахле, я испытывал отвращение, которое невозможно передать. А тем временем во всем мире вполне приличные люди попадают под грузовики…

Я думаю, что рыжие чем-то схожи с животными, их скотство по-своему трагично и предопределено их мастью.

Послушать хорошие истории – моя слабость.

Несчастным, запомни мои слова, не хватает занятий, а не здоровья…

Забавляться со своей смертью и самому ее приближать – таков Человек.

Больной, как правило, ужасно жаден. Стоит бросить ему в кулечек любую гадость, и он не попросит больше ничего, он хочет только смыться и очень боится, чтобы о нем не вспомнили.

Страсти не принадлежат никому, особенно любовь, это лишь цветок жизни в саду молодости.

Часто утонченными становятся люди, не способные получить удовлетворение. Им приходится прибегать к самобичеванию. Подобное никогда не проходит даром.

Все тленно – это факт, но мы уже достаточно «растлились» для нашего возраста.

А в этом гнусном мире не стоит никогда слишком сильно вдохновляться, иначе можно умереть от перебора с поэзией.

Ах! Славный завод! В течение шести месяцев она бросала всех дохлых крыс в большой чан с глазурью.

Она была настоящей шлюхой, ей трудно было получить наслаждение, а опасность ее завораживала.

Когда я попаду к Господу Богу, я проткну ему ухо, внутреннее, я уже решил. Я хотел бы посмотреть, как это ему понравится.

Сейчас моя мать изо всех сил старается вернуть смысл нашему существованию… Она вынуждена выдумывать… Наши жизни исчезли… наше прошлое тоже… Она постоянно изощряется… пытается все поднять… а потом все снова неизбежно разваливается!..

Она плачет горючими слезами. Закутывается в шаль скорби.

Ее воспоминания и куча неприятностей – это все, что оставил мой отец… Ею владеют воспоминания! Чем дальше его смерть, тем больше она его любит! Как собака, которая не может забыть…

Я вижу тысячи и тысячи лодочек на левом берегу… В каждой маленький сморщенный мертвец под парусом… и его история… вся его маленькая ложь… она поможет ему поймать ветер…

Давние воспоминания неотвязны… они хрупки, непрочны…

У моего отца был тяжелый характер. Он носил морскую фуражку. Он всегда мечтал стать капитаном дальнего плавания. Из-за этой мечты он и озлобился.

Она делала все, чтобы я жил, но рождаться-то мне не следовало.

Все же у него было сердце. У меня оно тоже было. Но для жизни сердце не нужно.

Мой отец страдал от чрезмерного воображения. Он разговаривал сам с собой в углу. Он старался сдерживаться… Внутри у него, должно быть, все кипело…

Они положили сорок лет на то, чтобы вместе медленно покончить с собой.

Он всегда был в хорошем расположении духа, когда ничего не делал.

У него было плохое настроение, оттого что время тянулось слишком долго. Он без конца смотрел на часы…

Мама получит взбучку, это точно. Что касается меня, то я ни за кого. Я думаю, что по своему скотству они не уступают друг другу… Она бьет меня не так сильно, но чаще. Кого бы я предпочел видеть убитым? Пожалуй, папу.

Бабушка понимала, что мне нужны развлечения, что нездорово все время сидеть в лавке. Ее просто тошнило от глупостей, которые постоянно выкрикивал мой бесноватый отец. Она купила щенка, чтобы я мог немного поиграть, ожидая покупателей… Я обращался с ним, как отец со мной. Я отвешивал ему удары, когда мы оставались одни. Он забивался под шкаф и скулил. Потом приползал просить прощения. Он делал это точно так же, как я.

Надо сказать, что Пассаж был идеальным местом для гниения. Он был просто предназначен для того, чтобы подыхать медленно, но верно в собачьей моче, уличной грязи, дерьме и запахе газа. Здесь было более смрадно, чем в тюрьме. Солнце вставало за стеклянной крышей такое тусклое, что даже свеча казалась ярче. Все начали задыхаться. Теперь Пассаж осознавал, что он задыхается!.. Теперь говорили только о горах, долинах и прочих красотах…

Она целиком предавалась своему горю, это уже напоминало потоп.

Жажда безжалостна.

Я даже не притронулся к напиткам и печенью, которые предлагали в антракте… Это у аристократов такая привычка – смешивать жратву с возвышенными чувствами… Этим обезьянам все равно! Только бы жевать… Они никогда не прерывают это занятие. Они способны проглотить за один присест розу и дерьмо…

Ужасная раскаленная палка стучит у меня в висках, все смешивает… давит… Эта палка, как ложка, размешивает огненную похлебку внутри моего черепа… Она никогда больше не оставит меня…

Излишняя откровенность приносит только неприятности.

Школа вызывала у меня отвращение, учитель с бородкой постоянно рассказывал нам только о своих проблемах. От одного его вида у меня портилось настроение. С Пополем я познал вкус бродяжничества, и меня угнетала необходимость целыми часами сидеть и слушать чьи-то бредни.

Дома продолжалось нытье. Моя мать опять начала обсасывать свое горе. По любому поводу она вспоминала свою маму… Например, перед закрытием лавки к нам заходил, наконец, единственный посетитель, чтобы предложить какую-нибудь безделушку, а она вдруг заливалась слезами… «Если бы была жива моя мать!..» – принималась причитать она – она, всегда так хорошо умевшая торговаться!.. Вот к чему приводит чрезмерная склонность к размышлениям…

Перед подходом к берегу в рядах пассажиров воцаряются тишина, страх и беспокойство. Мертвецы не могли бы вести себя тише.

Дождь в Англии – это подвешенный в воздухе океан… В нем постепенно тонешь…

Не помучишься – не научишься!

Самое главное в торговле – это внешний вид. Служащий, который не следит за собой, бросает тень на хозяев… Ваша репутация зависит от обуви!.. Не жалейте денег на ноги!..

Теперь мне часто встречаются недовольные… Но это всего лишь несчастные задолбанные задницы… мелкие людишки, неудачники, цепляющиеся за наслаждения… Их злоба, как укус клопа… За нее не надо платить, она достается почти даром… Жалкие недоумки… Откуда им знать это… Не из лицея же… Трепотня, блеф. Настоящая ненависть идет изнутри, из молодости, растраченной на непосильную работу. Такую, от которой сдыхают. Только тогда она будет так сильна, что останется навсегда. Она проникает всюду, ее достаточно, чтобы отравить все, чтобы победить всю подлость среди живых и мертвых.

Единственное, что объединяло нашу семью в Пассаже, – это тоска и заботы. Их хватало. Я повстречался с ними, едва появившись на свет… Они окружили меня сразу же… Весь дом был заполнен ими… Страх полностью подчинил нас себе. Во всех комнатах страх неудачи буквально сочился сквозь стены… Из-за него мы даже ели впрок, стараясь незаметно припрятать еду.

Хозяин – это всегда сволочь, он только и думает, как тебя выгнать… В глубине души у каждого живет страх остаться однажды «на бобах», без работы…

Чем работа бессмысленнее, тем больше она меня успокаивает… Я испытываю отвращение к любой работе. Стоит ли их тогда различать?.. Пусть их воспевают другие… Будь моя воля, я вообще положил бы на это… Но обстоятельства иногда оказываются сильнее вас…

Когда мы возвращались домой, отец интересовался, что у нас нового… Из-за неудач, которые нас постоянно преследовали, он буквально ошалел. По вечерам его мучили кошмарные видения. Один он мог бы заменить всех пациентов в двадцати сумасшедших домах…

Он получил образование не зря, он умел сопоставлять и делать выводы.

У меня окрепли ноги. Окрепла душа. Я стал выше… И возвышеннее…

Иногда вечерами Антуан так разъярялся из-за денег, что угрожал заткнуть бутылку ему в глотку… Каждый раз я думал, что он так и сделает… Но ничего подобного!.. Это были просто привычные формы выражения чувств, совсем как у нас дома…

Она сняла все. Корсаж, корсет… панталоны… Тогда я увидел ее совсем голой. Одна сплошная дырка. Это было слишком. Я почувствовал отвращение… Она схватила меня за уши… И с силой наклонила к своей щели… Засунула меня туда носом… Там было все красное, текло что-то, похожее на слюни, у меня все глаза были в этом. Она заставила меня лизать… Это поддавалось под языком… Сочилось… Совсем как собачья мордочка…

Бывает так, что ты можешь свободно дышать только в самых гнусных закутках…

Доказывать что-либо было бесполезно… Что толку говорить с этими дефективными?.. Это все равно, что стучаться в заколоченные двери сортиров Аньер! Я в этом убедился.

Мой отец был такой. Он всегда ставит моральные муки гораздо выше физических… Они заслуживали большего уважения!.. Были важнее! Как римляне, так и он относился ко всем жизненным испытаниям… Жить в согласии со своей совестью… Чего бы это ни стоило! В самых безвыходных ситуациях!.. Не допускать компромисса! Избегать окольных путей! Это было для него законом!.. Смыслом существования! «Мое честное имя! Моя честь!» Он вопил это по любому поводу… когда запускал пальцы в нос… опрокидывал солонку. Он специально открывал окно, чтобы это мог слышать весь Пассаж…

В нашей палате для буйнопомешанных не очень привыкли прислушиваться к здравому смыслу…

Главное – не думать, прав ты или ошибаешься. На самом деле, это не важно… Тот, кто имеет с вами дело, не должен обольщаться на ваш счет… Остальное – от лукавого.

Как только попадешь в толпу, становишься робким, скрытным…

Мой отец был, по крайней мере, проще, он был всего лишь грязный слюнтяй, у него в башке не было ничего, кроме набора общих фраз, призраков, да еще ругательств… Обыкновенная свинья…

Я вдруг подумал, что меня больше никогда не тронут… я превратился в призрачный мираж, и мне было нечего больше бояться, меня здесь никто никогда не найдет…

Я смотрел на нее… Не отрывая глаз… На меня нашло настоящее умопомрачение… Потом я снова погрузился в процесс поглощения пищи…

В моем будущем для игр места не было… Этот жанр создан специально для сопливых полудурков…

Он оказался порядочной сволочью, этот мудило Мерривин!

Чем ты моложе, тем отвратительнее кажутся трахающиеся старики…

В марте снова заладил дождь, небо стало тяжелым, оно действовало на нервы, до такой степени, что к концу месяца просто давило нас… Оно висело над всем, на домах, на деревьях, оно обрушивалось на землю… и ты, весь мокрый, идешь по нему в облаках, в измороси, в обломках… Гадость!

Еда меня интересует больше, чем всякие истории!..

Я панически боялся рогоносцев…

Я не способен проникнуться тревогами и заботами возвышенных натур… Я был не из тех, для кого ужас ошибок как нож, вонзенный в живую плоть! Который с каждой минутой погружается в нее все больше!

У меня остались лишь одни инстинкты и ненасытная утроба, чтобы пожирать жалкий рацион и пожертвования семьи. В некотором смысле я настоящий вампир… Это было очевидно…

Все находились под угрозой нищеты! Всегда, и с этим ничего нельзя было поделать! Точка!.. Таков закон выжившего!..

Жара – это тоже драма… Если ты ищешь работу в августе, тебя постоянно мучит жажда, из-за того что приходится подниматься по лестнице, и сохнет в глотке от страха, пока ждешь на лестничной площадке…

Выдумки толкают на преступление сильнее, чем алкоголь…

Я осмотрелся вокруг. Местечко было довольно живописное… Полы выломаны, отвратительно пахло плесенью и уборными… но все же пропорции здесь были величественными и грандиозными… наверняка старинный особняк прошлого века… Это было видно по украшениям, по лепке, по кованым перилам и ступеням из мрамора и порфира…

Он окончательно выходил из себя так, как будто был неправ…

Он проводил ужасные часы в абсолютной опустошенности… в потоках мерзостей… Ему все время приходилось сражаться, нападать, отражать удары, подавлять свои эмоции, чтобы оставлять у подписчиков хорошее впечатление, и они уходили бы счастливыми с желанием вернуться…

Всегда скрытный и лживый, как женский бюстгальтер…

Человеческая подлость имеет границы!

Самые успешные предприятия созревают очень медленно!..

«Вкладчик – это настоящая птица, когда надо улететь, но черепаха, когда дело касается денег».

«Куртиаль совершил лишь одну ошибку! Но она оказалась роковой! Он думал, что миру, чтобы измениться, нужен ум… Мир изменился… Это факт! Но ума в нем не прибавилось…»

Пошел он в задницу! Там ему будет гораздо удобнее размышлять!..

Вечное движение – это то, чем следует заниматься с крайней осторожностью!.. Тут существует опасность наколоться…

Под конец она стала ревнива. У нее начался климакс… И испортился характер…

Наверное, я его больше никогда не увижу… он исчез навсегда… телом и душой, о нем теперь можно только рассказывать… О! это ужасно… Даже в молодости, когда впервые замечаешь… как теряешь близких людей… друзей, которых больше никогда не увидишь… никогда… которые исчезают, как сон… и все… ничего не остается… когда-нибудь и ты так исчезнешь… когда-нибудь, пусть не очень скоро… Но обязательно… растворишься в этом нескончаемом потоке вещей, людей… дней… превращений, которые ни на секунду не останавливаются… И ты не увидишь больше даже всех этих скотов, всех этих зевак, весь этот сброд, скучающий под Арками в своих пенсне с зонтиками и маленькими собачками на поводке… Они уже удаляются… Растворяются во сне вместе с остальными… все… они сейчас исчезнут… Это было невыносимо грустно… Более того, подло!.. В чем виноваты эти люди, бегущие вдоль витрин?.. Во мне поднималось непреодолимое желание… я едва сдерживался, чтобы не выпрыгнуть из своего укрытия… и не встать перед ними… заставив их вздрогнуть… Схватить их за одежду… бредовая мысль… чтобы остановить их… чтобы они не уходили!.. Чтобы они так и застыли там!.. раз и навсегда!.. Я больше не мог видеть, как они уходят!

Конечно, все это продолжалось недолго… Но достаточно, чтобы мы успели обосраться…

Дикари всегда считают себя очень хитрыми, потому что у них есть мускулы, немного шерсти и огромная пасть…

Стоит жизни войти в нормальное русло, как люди погрязают в пороках…

Мадам де Перейр нервно наводила порядок… Чтобы не слишком походило на хлев… И без того там был ужасный кавардак, а как только началась эта сутолока, и вовсе свободного места не осталось!.. Одна огромная куча дерьма! Свинья, и та не принесла бы сюда своих малышей…

Это уже не человек, а какой-то барабан глупостей!

В этих пропитанных мочой кирпичах затаилась смерть…

На участке рядом виднелась маленькая достопримечательность, деревянная церковь в уменьшенном виде, что-то вроде Нотр-Дам, фантазия столяра! Там он разводил кроликов…

Под конец мы все же обнаружили около водопойного желоба что-то вроде чердака и двух хрычей, но таких старых, что они не могли выйти из своей комнатушки… Они почти ничего не видели… и совсем оглохли… Они все время мочились друг на друга… Кажется, это было их единственным развлечением… Мы попытались с ними заговорить… Они не знали, что нам сказать… И знаками показывали нам, чтобы мы ушли… И оставили их в покое… Они не привыкли к тому, чтобы их навещали… Их это пугало.

Прошлое лучше не вспоминать!.. Но и о будущем следовало говорить очень осторожно… с оглядкой… Это тоже довольно деликатная тема…

Если ей что-нибудь втемяшилось в голову, то вышибить это оттуда можно, только оторвав голову!.. А это было бы крайне болезненно!..

Стоит какому-нибудь предприятию получить хоть небольшой размах, оно сразу же оказывается «ipso facto» в эпицентре тысячи враждебных скрытых, неуловимых и неустанных происков… Иначе не скажешь!.. Трагическая фатальность проникает во все его клетки… тихо и незаметно разъедает ткани… чтобы избежать беды и не кончить крахом, самые коварные и решительные стратеги не могут и не должны рассчитывать только на везение… Такова жизнь и такова судьба самых великолепных и блистательных взлетов… Все поставлено на карту!.. Гений далеко не всегда побеждает… Панамская катастрофа?.. Это урок для всех!.. Он должен заставить содрогнуться самых отъявленных негодяев!.. заставить их хорошенько задуматься о коварстве фортуны!.. призрачности успеха! Уф! Одна нелепая случайность… судьба подстерегает свои жертвы, как удав кролика… Она прыгает на них! Давит их! Душит! И заглатывает!

Вуайеры всегда таковы… Сперва они наслаждаются на полную катушку… созерцают, а потом, когда дело сделано, начинают возмущаться…

Они не сказали нам этого прямо по причине своего лицемерия… Но они предавались пространным размышлениям вслух, содержащим намеки на выстрелы из ружья, которых не всем удастся избежать… особенно шайке дармоедов, которые все равно кончат на каторге!..

Мне не хотелось подслащивать ему пилюлю. Стоило ему прийти в себя, он делал одни гадости…

Она тяжело вздыхала и потягивала свой коньяк… Понемногу она привыкла к этим бесконечным пиршествам!.. И пристрастилась к алкоголю… Может быть, нас ждут новые несчастья?.. Стаканчик, другой… Понемногу, после кофе… «Будь, что будет… – вздыхала она… – Ты же не способен ни на что!..» – говорила она Куртиалю.

О случившемся в Блэм-ле-Пти будут говорить еще очень долго… пройдут века… ведь о библейских ужасах помнят и по сей день…

Когда доходишь до такого состояния, даже огонь не согревает…

Мелочи не имеют значения!.. Они только омрачают жизнь!.. Все, что нужно, – это принять решение… Великое!..

Возраст – это не шутки… Дети – совсем как годы, с ними никогда снова не встретишься.

Февраль – самый короткий месяц и самый злой!..

Все психи одинаковы… Им нравится, когда им противоречат…

Всегда, когда возвращаешься из деревни, городской воздух кажется тяжелым… Не хватает свежего ветра…

«Если ты смотришь на что-нибудь… Ты должен запомнить это навсегда!.. Не напрягай чрезмерно свой ум!.. Это только все портит… Старайся воспитать в себе инстинкт… Тогда можешь быть спокоен!.. Он тебя никогда не обманет!..»

Вот оно, присутствие смерти… Это когда начинаешь говорить за тех, кого нет.

Быть порядочным в наше время – это слишком большая роскошь!.. Да! Кругом одни жулики!.. Нужно действовать крайне осторожно!

Твой отец был все еще болен… Он несколько раз подряд пропускал работу этой зимой… Они оба боялись, что на этот раз его уволят. Лепрент – и тот не будет больше терпеть… И они его выгонят… Но они его все же восстановили в конце концов… Просто вычли те дни, когда его не было! Вообрази! Из-за болезни!.. И это компания, которая ворочает сотнями миллионов!.. Имеет повсюду отделения! Разве это не стыд?.. Разве это не ужасает?.. Вообще-то, это точно… чем они богаче, тем больше им надо… Они просто ненасытны, вот и все! Им всегда недостаточно!.. Чем больше у них роскоши, тем они становятся сволочнее!.. Компании – это мрак!.. Я это прекрасно вижу на примере своего маленького дела… Они все пиявки!.. и ненасытные!.. Они готовы высосать всю кровь!.. О! Это просто невообразимо!.. Совершенно точно… Ибо именно так и становятся богатыми… Именно так!..

Работа – это как еда… В первую очередь она должна приносить пользу…

Слабые и больные никому не нужны!