Завтра была война. Неопалимая Купина. Суд да дело и другие рассказы о войне и победе

Книга, которая заставляет задуматься с первых слов, с первых фраз, написанных Борисом Васильевым. Книга, которая заставляет окунуться в жизнь ребят - учеников "9-Б". На протяжении всего чтения я знакомилась с каждым героем этого произведения. И каждый, безусловно, оставил немалый след в моем сознании. Ребята невероятно смелые и отважные, умные и изобретательные, добрые и честные. Можно еще много говорить об их качествах, но самое главное - их сплоченность. Они стараются быть вместе несмотря ни на что. Никакое горе не смогло их разъединить: даже смерть Вики Люберецкой. Но "завтра" была война. Война - самая жуткая вещь на свете. Война разделяет жизнь на "до" и "после". Именно война погубила жизнь ребят из "9-Б". Последние строки невозможно прочитать без слез на глазах:

• Какой тяжелый год!
• Знаете почему? Потому что високосный. Следующий будет счастливым, вот увидите!

  Следующим был тысяча девятьсот сорок первый.

  Поистине прекрасная, но в то же время страшная книга. Нам следует помнить о подвиге нашего народа, читать литературу и проникаться тем смыслом, который кроется на запылившихся страничках.

Из прочитанного пока мною у Васильева книг это произведение мне понравилось меньше всего. Не знаю почему. Вроде и история трагичная - убийство молодого человека старым фронтовиков и за что? За вытоптанные цветы? Нет, в общем-то не за цветы. За оскорбление в нецензурной форме, нанесенное погибшим парнем умершей жене/сожительнице Антона Филимоновича. Он не смог вынести такого поругания её/своей чести и достоинства. И стреляя 3 раза в воздух, в 4-й раз - сразу после этих слов - он выстрелил прямо в парня, а тот был настолько уверен в своей безнаказанности, что внаглую потрошил клумбу с только что выведенным сортом георгин (Анна Ефремовна была селекционером-любителем, участвовала в ВДНХ) прямо под выстрелами - мол, старикашка никогда не посмеет выстрелить в человека, кишка тонка. Не похоже было на то, что он полез цветочек сорвать любимой девушке посреди ночи (а та, кстати, в этот момент целовалась с другим парнем). Да и полез-то ведь он с обрезком водопроводной трубы в руках - явно с целью устроить хороший такой погром на участке беззащитного пенсионера, покуражиться, удаль показать молодецкую. А двумя днями раньше какие-то взрослые парни три часа убивали камнями собаку на этом же участке - и убили, она не могла убежать, привязана была. Кто были эти парни? Был ли среди них убитый потом через два дня? Неизвестно - молодой следователь не обратил внимание на этот факт, не расследовал.

Создается впечатление целенаправленной травли старика, но прямо Васильев этого не говорит и не показывает - это мои догадки. На суде выглядит так, что он впервые узнает фамилию потерпевшего и впервые видит его родителей - ему становится их жалко: для них жизнь уже кончена, хотя они совсем нестарые еще люди. А у меня вот вопрос: если Эдик совершенно не знал старика, чисто случайно влез на его участок (ага, через колючую проволоку и с трубой в руках) - то откуда же он знал Анну? Ведь она уже умерла давно, откуда он ее знал и как, соответственно, мог оскорбить ее? А он именно ее почему-то непечатно обозвал "действием" (так сказано в повести, само выражение не приводится, я так и не придумала, какое ж это выражение? Но судья очень покраснела, когда народный заседатель написал ей его на бумажке).

А остальная шобла висела на заборе и когда Антон Филимонович палил в воздух, очевидно, забор этот расшатывала - потому что как только прозвучал роковой выстрел и Эдик упал, то на него тут же рухнул забор со всеми этими придурками из его компании. Хорошо так ребята "проходили мимо и решили сорвать цветочек с клумбы"...

Возможно, парни куражились над стариками уже давно (забитая камнями собака была уже третьей погибшей - кто убивал первых двух, неизвестно). По какой причине? В общем-то, думаю, от нечего делать, а прикрытием себе они избрали лозунг борьбы с частниками - старик, видите ли, продавал выращиваемые женой цветы на рынке по рыночной же цене. Только вот никто никогда не спросил у него, хватало ли ему пенсии на жизнь, на лекарства двоим тяжелораненым на войне фронтовикам, на содержание частного дома, на налоги за участок, на коммуналки? Это никого не интересовало, а вот то, что цветы продавал - это всем было видно. Может, Эдик лез с трубой не столько за цветочком, сколько пограбить дом? Думал, что у старого хрыча наверное полненькакя кубышка где-то припрятана - надо его только вежливо попросить обрезком трубы по голове...

Но все это только мои предположения - в повести все оставлено на домысливание читателям, дело не закрыто, судья вынесла вердикт "На доследование".

Почему же мне все-таки не очень понравилась повесть? Потому что из неплохого детектива Васильев попытался сделать мелодраму - очень много места занимают военные кадры и описание послевоенных мытарств героев. Если бы наоборот - побольше места детективной интриге и вкратце - военная и послевоенная составляющая - получился бы отличный детектив с социальной подоплекой. А так - и про любовь не очень (не убедительно, ни про Антона и Аню, ни про Антона и жену его первую и оставшуюся законной - развестись у Антона как-то ума не хватило, что ли?), и на полноценный детектив не вытянул - дело отправлено на доследование, хорошо, но дайте ж продолжение! Что там вышло в итоге после доследования?

И что, кстати, сделала судья с этой дурой Ленкой, секретаршей судебной? Как минимум, выгнать бы ее в три шеи - придумала мне тоже пакостями мелкими заниматься! И кто написал ту статью идиотскую в московской газете? Зачем вдруг подняли волну? Что и кто за этим стоит?

В общем, осталось впечатление сырого недоработанного (сильно недоработанного) материала.

Вначале как-то не очень нравилось - очень уж все такие правильные, просто синдром неполноценности развивается на ходу. Но потом он мне душу всю вымотал, этот Борис Васильев (Завтра была война - моя первая у него книга). С середины повести примерно. Я уже не обращала внимание на идеальность молодых людей, а просто ревела чуть ли не на каждом абзаце. Кошмар. Я уже забыла, что такое вообще возможно - сидеть и рыдать над книгой. У других авторов персонажи мрут как мухи - ноль эмоций, не трогает. А тут: Зиночка ввалилась в класс и на вопрос - где Люберецкая? - выдохнула: "В морге". Всё. Мне этого хватило, чтобы включился Ниагарский водопад. И практически не просыхала уже до конца повести. Почему же эта сцена так берёт? Может, от неожиданности? Ведь только же накануне они так хорошо провели время на природе. Я не догадалась, что Вика прощалась со всем, что ей было дорого в жизни.

Через некоторое время, когда страсти поулеглись, жизнь вроде вошла в колею, Валендра уже стала опять потихоньку возвращаться к прежним методам, бац - письмо Вики в бандероли с книгами для Искры. Опять рёв...

Но совершенно не поверила я тому, что Люберецкого отпустили - очень неубедительно: при таком "диагнозе" и на таком посту домой не возвращались, в лучшем случае - только через 10 лет и с поражением в правах. А без его возвращения смерть Вики не выглядела бы настолько трагичной, не была бы жестоко бессмысленной. Жаль, что она сломалась, не вынесла угрозы исключения из комсомола.

Как я смутно припоминаю школьные времена 1970-х (по рассказам старших товарищей) и свои 80-е - исключение из комсомола или из пионеров было чем-то невыносимо ужасным и позорным, вообще на детский разум было даже непонятно, как исключенный будет дальше жить - вне пионерской или комсомольской организации, хотя ничем таким особенно интересным комсомольцы и пионеры уже давно не занимались, но это был признак принадлежности к коллективу, к общности людей, говорило о том, что ты свой, ты нормальный. А исключенный, соответственно, - чужой, не нормальный, изгой. Порядочные пионеры и комсомольцы должны были свирепо бойкотировать таких отщепенцев. В мятущемся подростковом мире это было смерти подобно.

Вика не смогла вынести даже мысли о подобном. Ведь тут речь идет о 1930-х - разгул сталинизма и репрессий. Но и отречься от отца, как это массово делали многие и многие школьники в то время, она не смогла, предпочла сама умереть. С одной стороны - слабость, не смогла преодолеть страх этой непонятной жизни после изгнания из среды нормальных людей, с другой стороны - это сила, она на прогнулась под ненормальные, неестественные требования безумного государства, жесточайше искоренявшего любые попытки людей быть Личностями, требовалось быть винтиками, неотличимыми друг от друга.

В общем, поставила книгу на полку "Хочу перечитать". На грустное настроение, на черную полосу жизни (чтобы проплакаться от души).

Как давно я не читала русской литературы, как приятны и понятны переживания автора. Как здорово было познакомиться со всеми этими ребятами, героями книги, героями жизни. Здорово описана школьная жизнь, поведение детей и учителей. Здесь описано взросление советских детей. Нынешние дети тоже взрослеют быстро, но до взрослых, какими стали те ребята, даже нашим взрослым очень далеко...

Горько после прочтения, "ноющая, высасывающая боль в сердце".
Очень настоящая книга. Бесценная.

После того, как я дочитала последнее предложение этого произведения я не могла собраться с мыслями... Это одна из тех книг, которые тронули меня до глубины души... И вроде бы ничего сверхнеобычного в ней нет: простой язык, сюжет, простая жизнь школьников-старшеклассников с влюбленностями, драками,любовными записками. Настоящая дружба,готовность помочь, выручить друга, подставить ему свое крепкое плечо в любой трудной ситуации - именно это поразило меня в отношениях между этими ребятами. Искра, Зиночка, Сашка, Артем, Пашка, Лена - все они такие разные по характеру,но есть то, что их объединяет - это умение дружить. Поэтому эту книгу я бы назвала книгой о настоящей, неподдельной, искренней дружбе...
"Завтра была война..." Самое тяжелое - это осознавать, что завтра героев ждет война...
Для тех, кто остался жив - воспоминания о школьных годах навсегда остались самыми дорогими воспоминаниями в жизни... Хотя, эти воспоминания и есть их жизнь.

Я родилась в тот год, когда советский союз распался. Я не знаю как это стоять в очередях за продуктами, расплачиваться талонами, рисовать стрелки на колготках... Но я заочно терпеть не могу то время. Все что связано с советским союзом вызывает во мне бурю негодования и даже агрессии! Именно, чтоб разобраться с этим я читаю книги про ту действительность. И знаете что? Васильев передает ее так ярко, так чувственно и эмоционально, что я еще больше убеждаюсь - то время не за что любить!
В мясорубке социалистического режима погибла женственность, индивидуальность, человечность, здравый смысл...
Женщин не было - были только товарищи Сидоровы, Ивановы, Поляковы. Понимаете? Не было имен! Не было той части тебя, которая является твоей сердцевиной! Если ты вдруг начинала чувствовать себя как женщина, то тут же признавалась глупой, непутевой, подлежащей тщательному промыванию мозгов! И их так растили. Поколение зомби среднего пола.
Не было Человека - был гражданин. Усредненный, подчиненный четким правилам и стандартам гражданин великой страны, которой правил психопат!
Не было женского счастья - был долг. А желать этого самого счастья и говорить о нем считалось глупым, пустым занятием!..
Господи, в то время жили такие ограниченные люди! Будто все они немного больны! Только единицы понимали, что в женская сила в слабости. И если будет она, то будет и мужской героизм! Розочка понимала.. Но какой ценой! Ее выгнали из дома за то, что она выбрала любовь, а не долг.

Говорить так — значит отрицать, что женщина — это большая сила в деле строительства…

— У, еще какая сила! — опять перебила Роза: она очень любила перебивать по живости характера. — Силища! Только не для того, для чего ты думаешь. Женщина не потому силища, что камни может ворочать похлеще мужика, а потому она силища, что любого мужика может заставить ворочать эти камни. Ну и пусть они себе ворочают, а мы будем заставлять.

— Как это — заставлять? — Искра начала сердиться, поскольку серьезный разговор не получался. — Принуждать, что ли? Навязывать свою волю? Стоять с кнутом, как плантатор? Как?

— Как? Ручками, ножками, губками. — Роза вдруг оставила утюг и гордо прошлась по комнате, выпятив красивую грудь. — Вот я какая, видишь? Скажешь, не сильная? Ого! Мой парень как посмотрит на меня, так не то что камни — железо перегрызет! Вот это и есть наша сила. Хотите, чтобы мы увеличили производительность труда? Пожалуйста, увеличим. Только дайте нам наряды, дайте нам быть красивыми — и наши парни горы свернут! Да они за нашу красивую улыбку, за пашу нежность…

А может там были смелые люди? На фронте - да! Но в мирной советской жизни - нет! Они были запуганными, несчастными людьми! Все на всех стучали, доносили, катали письма, лицемерили и лгали прикрываясь лозунгами и пафосными фразами. Лучше ли сейчас? Нисколько! Но сейчас честнее!

Отсутсвие человечности, поломанные жизни, вывернутая на изнанку логика, деление на богатых и бедных (кто бы и что не говорил, а правящая верхушка не ходила в дырявых сапогах и ела черствый хлеб), травля, которая начиналась со школы, а потом по инерции катилась через всю жизнь, козлы отпущения, аресты среди ночи... Вот он - советский союз! Грязь, ложь и войны! Чертовски много войн, которые создали искалеченных душой и телом людей. Людей, которые передают этот страх и боль на генетическом уровне нам, - своим потомкам!

Эта книга подтвердила мои догадки, читала я ее со злой усмешкой, а потом плакала. Очень много слез от слепой ярости, бессилия и не помещающейся в слова благодарности к тем, кто отдал свои жизни на поле боя.
Это произведение - шедевр, который должен прочесть каждый, когда запасется достаточным количеством носовых платков.