Приговор. Письма к Фелиции

...После полудня в полном одиночестве совершил прогулку, забрел, руки в карманах, далеко вверх по реке.

Воскресенье я провел плохо, недоволен, а шум за стенкой — достойное завершение дня.

Любимая, возьми меня к себе, держи меня, но не обманывайся, день на день у меня не приходится, поэтому осознай — чистой радости ты никогда от меня не получишь, зато чистого страдания сколько угодно, но, не смотря на это, — не гони меня прочь.

В одном из писем ты упоминаешь русский балет, у вас в бюро были по этому поводы дебаты. Что это было? И что это за танец танго, который ты танцевала? Он вообще так называется? Мексиканский, что ли?

Прежде всего, любимая, прекрати себя упрекать за то, что мало мне пишешь! При том, как мало у тебя времени, ты пишешь мне много, слишком много.

Так, а теперь опрометью спать, слово тебе отправлено, твои мысли ко мне привлечены, я доволен.

Любимая моя, сегодня только пару слов, я устал, после обеда мне мешали и, судя по всему, еще несколько дней будут мешать.

Я и смеяться могу, Фелиция, можешь не сомневаться, я даже известен как большой хохотун, просто раньше я в этом отношении был куда более дурашлив, чем теперь.

Пусть жара изгоняет из меня и из моей комнаты все простуды и всех призраков, дабы обеспечить чистое вместилище для мыслей о тебе, любимое мое дитя.

Бедная, бедная любимая, избави тебя Бог от повинности когда-нибудь читать этот разнесчастный роман, над которым я тупо корплю.