Романы: Идиот. Преступление и наказание. Братья Карамазовы

Белинский когда-то назвал пушкинский роман в стихах "Евгений Онегин" энциклопедией русской жизни" и если следовать этой аналогии, то "Братьев Карамазовых" следовало бы назвать энциклопедией русской души...

Три главных героя - три родных брата как три ипостаси русской души: Дмитрий Федорович (размах и широта русской души), Иван Федорович (внутренняя интеллигентность и вечное стремление к размышлениям, которое иногда доводит до сумасшествия), Алексей Федорович (смирение, любовь к ближнему). Сложно их рассматривать по отдельности, они связаны не только кровью - общим духом (и прокурор в своей обвинительной речи на суде говорит что-то в духе, что в каждом русском - карамазов).

И они удивительно похожи несмотря на то, что такие, казалось бы, разные по своему душевному складу. Мечущиеся, не могущие остановиться на чем-то, хотят найти опору в своей жизни и ...не находят, отсюда, наверное, все трагедии и драмы в их жизни, у Алексея больше нравственный стержень, поэтому справляется он лучше братьев, но тяжело всем (Алеша ищет опор в религии, Иван - в отрицании религии и в своих противоречивых заключениях, Митя - в любви. Кстати, очень интересно меняется мироощущение всего произведения и отношение к героям, когда автор называет их то строго официально, то, наоборот, уменьшительно-ласкательными формами).

Странно-неприятными показались мне все женские образы в этом великом романе: Катерина Ивановна, Грушенька, которые вроде бы любят, но вместе с тем и отталкивают своих любимых мужчин, толкая их таким образом (заведомо) на преступления. Из женских образов мне очень понравилась вторая жена Федора Павловича, "кликуша", мама Алеши и Ивана, даже после смерти повлиявшая на своих сыновей, что одного, то другого. Ведь и это стремление к набожности Алексея, и желание отринуть все, даже религию, у Ивана - от нее, от набожной девушки, которая так неудачно вышла замуж и так рано умерла (вот об ее судьбе хотелось бы, конечно, прочитать больше).

Отрадой было читать жизнеописание старца Зосимы - причем оно так удачно вставлено в середине романа - отдыхаешь душой, когда читаешь про истинное служение людям и про человека, действительно нашедшего свой путь в жизни.

Интересными показались образы двух мальчиков из романа: Коли Красоткина и Илюши Снегирева. Новое поколение, которое должно прийти на смену Карамазовым - может, в нем истинное спасение России?

В этот роман довольно трудно втянуться, но потом не оторваться) И показался он мне увлекательнее, чем "Преступление и наказание". И "многоидейнее".

О языке даже говорить бессмысленно: это потрясающе написано, живой глубокий язык.

Читать тяжело, тема непростая - а оправдать убийство вообще ничего не может - но это не "страдание ради страданий", это надежда на лучшее, на светлое, это все-таки победившая любовь (к человеку, к ближнему, к любимой женщине и любимому мужчине, к Родине и родной земле). Ни одну из экранизаций не смотрела - раньше у меня был список к прочтению, теперь у меня список к просмотру: столько замечательных произведений открываю для себя в последнее время и все хочется увидеть на экране)) 5/5

Есть книги, чтение которых можно назвать духовным Поступком, практически Подвигом. Чтение которых очень много дает, но требует при этом также очень многого: многих духовных и душевных сил, внутренней отдачи, напряжения; внутренней непрекращающейся работы, в конце концов. «Братья Карамазовы», несомненно, такова. Это не просто литературное произведение, это, я бы сказала, некий философско-богословский трактат, только окутанный интересным сюжетом (наверное, даже с некоторой примесью экшна).

Итак, три брата. Или четыре? Автор, наряду с тремя братьями, выводит на сцену фигуру Смердякова, который лишь по слухам является побочным сыном Фёдора Павловича. Смердяков-лакей, варящий своему барину борщ. Смердяков-сын, которому не светит ни кусочка, ни крошки наследства, даже при внезапном соизволении отца вообще оставить это наследство. Замечательный образ «промежуточности», сочетание гордости и услужливости, трусости и высокомерия. И я думаю, можно по праву называть его Карамазовым (почти-Карамазовым?).

Итак, четыре брата и их отец, который как бы и не совсем отец во всех четырех случаях. Ведь что такое отец? Тот, «кто родил»; тот, «кто воспитал»; тот, кто им, по крайней мере, назвался? У меня сложилось убеждение, что все эти Карамазовы – это отражения одного и того же, как будто одну большую личность осветили с разных ракурсов, в разные периоды и моменты. Алёша, несомненно, - олицетворение всего самого светлого, быть может, даже наивного. Достоевский называет его главным героем своего романа, - почему же? Хотел ли он показать тем самым, что «карамазовщина»-то карамазовщиной, а вот это доброе и чистое, «детские глазёнки», оно есть и в карамазовщине, мало того – есть, оно - главное? Если пороки и страсти, унижающие личность, испепеляющие и поражающие, повреждающие её, берут верх, всё равно есть в ней то светлое, о чём не должно забывать. Вот сцена возле камня: Алёша говорит мальчикам-школьникам об этой памяти – памяти обо всем хорошем и добром, что есть сейчас в их сердцах; чтобы ни при каких обстоятельствах жизни они не забыли эту минуту, что именно это, возможно, удержит их в самый злой час от непоправимого шага. Исполнит ли сам Алёша этот завет?..

Нет, охватить все стороны и глубины этой большой карамазовской личности мне сейчас просто не представляется возможным. Это как попытаться охватить всё человечество: ведь все мы такие разные, но все так похожи. А ведь Достоевский именно это и делает: он выписывает аккуратненько каждую черточку, он широкими мазками рисует буйство страстей, показывает мучительные движения мысли и совести, противоречия и причудливые изгибы ума и души. Внезапно меня посетило откровение: Фёдор Михайлович точно убивал! Тут же, кстати, вспомнила «Преступление и наказание». Как он может так точно описывать чувства убийцы? А потом подумала: а я-то откуда знаю, что точно?..

«Братьев Карамазовых», несомненно, необходимо перечитывать. Книга, с одной стороны, приковывающая внимание, не дающая работать, спать, есть, но читающаяся при этом так тяжело и болезненно. Эти поступки и мысли, в которых бесконечно узнаешь себя. Этот суд, который длится и длится: тебя справедливо обвиняют и так же справедливо защищают, и теперь не важны улики, потому что только ты сам знаешь, как бесконечно виноват ты перед всеми людьми, виноват перед каждым и за каждого, и при этом так же бесконечно не виновен, потому что существует прощение, потому что существует любовь и милосердие. Этот Бог, который имел слишком большое уважение к своим созданиям и наделил их той самой свободой выбора, с которой им так теперь мучительно невозможно жить. Этот дьявол, который преследует, является, баламутит и путает всё, так что уже не разобрать, где ты, а где он.

Начиная говорить, я задавала себе вопрос: а стоит ли? Стоит ли пытаться объять необъятное? Ведь Достоевский для меня – это слишком неприкосновенное, это как раз то, о чем я стараюсь молчать. Это даже не любимый писатель, это – больше. Воздействие на меня его книг настолько велико, что я, в прямом смысле этого слова, боюсь их читать. Если представить личность человека как совокупность нескольких слоёв: этаких пластов, уровней, - то Достоевский проникает в самые глубины, в самые основы личности, походя затрагивая эмоциональные и интеллектуальные слои. Он метит в слишком «подкорочное», в самое, наверное, важное: в то, откуда начинается, на чем зиждется личность. И это страшно, это тяжело – это как ворошить фундамент: мол, как он вообще? Хорошо ли, качественно устроен ли? А может, всю остальную постройку-надстройку надо к чертям сносить и перезакладывать этот фундамент? Вот оно что.
И да, мы все виноваты. Мы все убивали.

Хоть многие и говорят, что эта книга имеет непростой слог, который сложно воспринимать, но при прочтении у меня таких трудностей не возникало. Написано действительно тяжело, деталей описания много, как и самих описаний, но сюжет оказался слишком интересным, чтобы я обращала на это сильное внимание.
История про нищего студента, который совершает убийство богатой старухи ради доказательства себе, что он "не тварь дрожащая, а право имеет", а после добровольного признания отбывает наказание на каторге, где происходит его духовное перерождение, очень запала мне в душу.
На самом деле, повествование об уголовном наказании, собственно за само убийство, занимает очень небольшую часть произведения, а большую занимают душевные муки, которые служат основным наказанием героя за содеянное.
Меня очень порадовала любовная линия произведения. На нее не делается сильного акцента (именно на развитие романтических отношений между персонажами), но при этом она сама по себе играет важную роль в сохранении морального облика героя.

«Братья Карамазовы» — это не просто классика, а настоящий марафон длиной почти в 1000 страниц. Достоевский смешал в одном романе семейную хронику и детектив: здесь есть убийство, судебная ошибка, запутанные любовные линии, зависть, алчность и вечный спор о божественном и дьявольском, о добре и зле.

Трое братьев — Иван, Дмитрий и Алёша — словно три разных мира, три способа справляться с тяжёлым наследием семьи. Иван — мучительно сомневающийся, Дмитрий — порывистый и страстный, а Алёша — тихий и добрый, привносящий гармонию в хаос. В каждом из них легко узнать что-то глубоко человеческое.

Лично для меня самой сильной частью стала легенда о «Великом инквизиторе» — притча о свободе и человеческой слабости, которую можно читать отдельно, и она всё равно пробирает до глубины. В этом отрывке Достоевский отвечает на свою критику институционализированной церкви и не оставляет сомнений в том, что человечество должно сохранить свободу выбора.

Да, книга тяжёлая: длинные монологи, эмоциональные всплески и отступления порой кажутся бесконечными — неудивительно, ведь Достоевскому платили за каждый печатный лист. Но именно эта «растянутость» делает роман живым и настоящим. В итоге, несмотря на все трудности, «Братья Карамазовы» стоит прочитать — ради героев, философии и возможности заглянуть в самые тёмные и светлые уголки человеческой души.

ВОЗМОЖНЫ СПОЙЛЕРЫ!
Я не знаю,что написать об этой книге. Не знаю. Это бывает в двух случаях:когда книга ужасна и когда она гениальна. "Братья Карамазовы" - это,бесспорно,второй случай. Поэтому писать рецензию будет сложно. Я опишу лишь свои,возможно,сумбурные и бессвязные впечатления.

На мой взгляд,Дмитрий,Иван и Алексей Карамазовы - это три стороны каждого из нас. Они так близки,так понятны всем,не правда ли? В каждом из них есть много хорошего.

Митя... Ох,как я жалела его во время суда! Мне хотелось вслед за ним крикнуть:"Пощадите! Не отнимайте Бога! Пощадите..." Когда человек просит милосердия и снисхождения,их нужно дать ему во всей полноте! И только это будет истинно христианским поступком! Только милосердие,снихождение и жалость способны отвести его от края той страшной бездны,в которую он заглянул и готов уже рухнуть... Но вот что будет с Митей? Кто знает...
Убежит ли он? "Я уже и теперь ненавижу эту Америку! Да я там издохну!" Но что же? Неужто придется "двадцать лет рудничков понюхать"? И что с ним после этих "рудничков" будет-то?! Мне страшно за его дальнейшую судьбу. В обоих случаях.

Точно так же страшно за Ивана. Он сам подошел к краю бездны. Сам губил себя. И знал,что губит. Он поистине "вернул Богу билет",поднял бунт против Него. Этот бунт (как,впрочем,и всегда у Достоевского) есть проявление душевной тоски по Богу... Не всегда человеку дается горячая вера. Иногда ее нужно искать и жаждать,а когда поиск ни к чему не приводит - остается только погубить себя. Если ты не можешь принять Бога,искренне,свободно полюбить Его,то,стало быть,Его нет - значит,"всё дозволено". Такова логика Ивана Карамазова. Он знает,что эта логика пагубна,но не может ей изменить.
Но его душа жаждет Творца,ищет Его... Этот поиск воплощается в "Легенде о Великом инквизиторе". Давно уже я не читала ничего такого сильного и завораживающего,как эта глава. И ведь все,что там написано, - правда от первого и до последнего слова. Мы должны сами идти за Христом,должны свободно делать свой нравственный выбор. Потому что свобода человеческая - это дар Божий,который никто не вправе отнимать. Поэтому слова Великого инквизитора:"Мы исправили подвиг Твой" - поистине страшны. Как страшен и его вопрос:"Зачем Ты пришел нам мешать?"

Об Алеше мне написать нечего. Потому что это человек такой редкой чистоты,такой искренности,что просто захватывает дух и не остается слов. Он необыкновенно чутко и скоро отзывается на чужое горе и страдание. На таких людях держится мир. Они не дают ему погибнуть и захлебнуться. В это верил Достоевский. И я тоже в это верю. И пусть людей,подобных Алеше,ничтожно мало,но пока они есть - можно жить. Это о них Фёдор Михайлович сказал:"Красота спасет мир".

Напоследок скажу несколько слов о Снегиревых. Такая бездна горя в этой семье. Ужасно просто. Достоевский написал о них с горячим сочувствием и болью. Больно смотреть на горе отца после смерти Илюши. Так больно... Эти последние страницы огромного романа опустошили меня.

И теперь я точно знаю:когда литературные критики пишут о том,что "Братья Карамазовы" - это вершина творчества Фёдора Михайловича Достоевского и одно из лучших произведений русской классической (да и мировой) литературы - то они говорят правду. Эту правду я ощутила на себе.

В рамках Победы над долгостроем.

И какой же сладостной оказалась эта победа!

Не буду оригинальной - это шедевр. Настолько роскошный и совершенный, что трудно даже поверить, что его писал такой же человек, как и мы. Впрочем, есть ли у Достоевского романы хуже? Не думаю, по-моему они все одинаково хороши, хоть я и не всего автора еще прочитала.

Все идеи перечислить трудно, да и не нужно - каждый видит свое. Для меня здесь самое главное в героях, в характерах. Несмотря на объем книги, финал все равно был внезапным, и не таким мрачным, как ожидалось, а - примиренно-грустным.

Но из всех героев и героинь одна вызвала отторжение - Настасья Филипповна. Ее принято считать жертвой, несчастной, душевнобольной и т.п. Честно говоря, Евгений Павлович в последнем разговоре с князем лучше всех определил эту особу. Да, конечно, с ней поступили жестоко и подло, кто спорит? Но что делает она сама? Нет бы уйти с достоинством от того же Тоцкого, "без театральных представлений", как выразилась Аглая, и жить нормальной жизнью. Но героиня мстит, мстит, мстит - Тоцкому, Ганечке, генералу, Аглае, Рогожину, князю... Всем, кто ее окружает, она умудряется отравить жизнь - и как изощренно! Ударяет в самое больное! При этом декларирует о себе, как о падшей женщине, доказывает свою порочность и наслаждается самоуничижением! О, это не просто истерика, здесь какая-то непомерная гордыня. И высокомерная уверенность в праве влиять на чужую жизнь, в том, что это право выстрадано... Я - жертва, так пусть же и вам будет плохо! А что вы думали - я падшая, порочная, я - дрянь! А виноваты вы, так что терпите! И как-то трудно объяснить ее зависть и злость просто душевной болезнью. Слишком хитро и расчетливо она действует! Нет, конечно Настасья Филипповна не совсем нормальна, но по-настоящему, жертвой она была только в юности, в поместье Тоцкого. Остальное же - выбор, сделанный ею самой!

Но, несмотря на антипатию к главной героине, повторюсь еще раз - это гениально. А как я мечтала, чтобы у князя сложилось с Аглаей... Возможно, они были бы очень гармоничной парой. А так - надежда только на Веру и Евгения Павловича.

Я буду немного сумбурно, и наверное, не совсем о книге, потому что уложить свои мысли во что-то цельное мне не удалось, как я ни старалась. Видимо, не хватает мне пока чего-то наверное, мозгов для полного осознания таких сложных произведений.

Так что же это было? Детектив под видом классики или классика под видом детектива? Или это вообще религиозный трактат-исследование? Достоевский не был бы Достоевским, если бы не протащил во все-таки детектив километровые рассуждения о природе человеческого, о природе божественного, о связи человека с богом, кто был Христос и был ли, и был ли он напрасно, и как нужно жить, и как себя вести, и все это в полемике, с этой точки зрения, с этой и еще вон с той, разобрал их, кажется, все. И на мой некритичный взгляд, он обошелся без целеуказаний и поучительств, да и свое отношение выразил очень ненавязчиво и деликатно, всего лишь сюжетом, а так каждый читатель вправе сам выбрать, какая точка ему ближе, Дмитрия ли, Ивана ли, Алеши, или, может, даже Смердякова.

По прочтении некоторого количества книг Достоевского невозможно не сравнивать. Так вот, очень похожими поначалу кажутся Алеша и князь Мышкин, Груша и Настасья Филипповна. Истоки одни, финалы разные. Поначалу Алеша - просто другая ипостась Мышкина. Однако князь в своей простоте все время впадал в пространные монологи, Алеша же прост, да не прост, больше слушает да делает выводы. И такой он из себя правильный, такой непогрешимый, аж бесит. Женские персонажи, Груша и Катерина, полны женской истеричности в самом плохом смысле этого слова, а еще полны слабости, тщеславия и даже злобности. Классные героини, убить хочется. Это что, все женщины, получается, у Достоевского такие. Ужас. Объем и накал их чувств только и могут выносить, что Дмитрий да Иван, люди с такими же необузданными страстями. Дмитрий вообще тоже очень похож на, хотела сказать, Машкова, какого Машкова, Рогожина. Достоевский же, как мне кажется, очень ему симпатизирует, нравится ему такая безудержность, хоть он и отправляет героя на каторгу. Ах, спойлер.

Вообще говоря, от Достоевского сильно устаешь. Мнится мне, что это от постоянного накала, эмоций, хлещущих через край буквально в каждой сцене. И спасибо Федор Михалычу хотя бы за то, что в Карамазовых сцены в основном малолюдные, в Идиоте же хочется буквально спрятаться под подушкой от орущих, падающих в обморок от избытка чувств, бьющихся в истерике толп. Тут такого почти нет.

Но вернемся к детективу. Главная детективная дилемма, сын ли убил отца. Или нет? Или лакей? Звучит, может быть, ужасно? Сказать честно, я была счастлива после пытки религией добраться до убийства, так что продраться сквозь завязку дорогого стоит, но оно того стоит. Безумно мне понравился Смердяков как персонаж. Ну чисто Мазарини, Ришелье, серый кардинал, короче. Люблю таких героев-манипуляторов, несмотря на явную неприязнь к ним автора и многих читателей. Ведь куда интереснее следить за построением замысла, учитывающего человеческие слабости и тонкие места, чем наблюдать за разнузданными оргиями кутил и любовников, не знающими как оправдать себя.

Отдельно хочу возмутиться историей про старца Зосиму. Поразила и практически убила история его молодости. Но не его "превращение", а то, как он после духовной трансформации позволил себе судить купца-убийцу. Да кто он такой, новоявленный иисусик. Да как он посмел присвоить себе право судить и оправдывать? Как он мог отправлять кого-то каяться и признаваться? Он вообще подумал о его жене, о детях? О том, что купец сам себя по сути приговорил, что 14 лет постоянных терзаний, а скорей всего и пожизненных, вполне себе засчитываются за наказание, люди не думают. И вообще у преступлений есть срок давности. А Зосима вот так, одним махом, разрушил 4 жизни. Глаза на лоб.

И отдельно хочу заслужить порцию минусов от русофобов, но над сценой с поляками я люто смеялась. Приведу только цитату

• Лайдак! - прокричал в ответ который-то из панов.
• А ты подлайдак! Мелкий ты подлечоночек; вот ты кто.
• Перестали бы вы над Польшей-то насмехаться, - сентенциозно заметил Калганов, тоже не на силу себе охмелевший.
• Молчи, мальчик! Если я ему сказал подлеца, не значит, что я всей Польше сказал подлеца. Не составляет один лайдак Польши.

  Это так актуально.

Писать рецензию на классическое произведение ,проходимое в школе - это как минимум неудобно и по-детски. Но! Если ты читал "Преступление и наказание" лет этак 11 назад, то мыслишь уже по-другому совершенно и книга для тебя - это не только галочка об очередном собрании страниц, который надо прочесть в 9 классе школы. Это открытие нового литературного мира, про который ты помнишь, но почему-то открыл для себя впервые.
Начну с Родиона Романовича Раскольникова. Убийца старушки и милой набожной дамы (сестры старушки Лизаветы) уже в своем имени скрывает три топора. РРР. Мотив убийства есть, сам факт убийства есть, а вот потом наказание предстает не ссылкой в Сибирь, а в душевных муках, в медленном сдвиге психики. И это на самом деле страшно. (Меня поймет тот, кто подумал об этом во время чтения сцен полубезумия Родиона на диване). Вылечиться захотел способом помощи обездоленным и раскрытием души той, которая, по его мнению, находится в худшем положении и пала ниже, чем он. Не помогло.
Софья Семеновна. Софья - мудрая. Мудрость приходит не с опытом, а с добротой. Сонечка сердце, душу и тело отдаст за того, кто проявил хоть каплю милосердия по отношению к ней или родным. Неконфликтная, мягкотелая. Имея "желтый билет", краснеет практически каждую секунду. И это удивляет. Достоевский в своем произведении вообще всех женщин сделал жертвами: Авдотья Романовна - готова выйти за Лужина, лишь бы Роде было хорошо, с ней и мама ради сына готова таким образом и дочь продать; Катерина Ивановна - чахоточная мачеха Сони, крепится до последнего, а когда понимает, что дальше хуже уже не будет, женщина сходит с ума.
Разумихин, Свидригайлов, Лебезятников, Порфирий - они сами по себе не плохи, только служат они своим убеждениям, поэтому со стороны могут показаться ужасными или неприятными для восприятия субъектами.
Вообще, у Достоевского Петербург представлен грязным, падшим, без солнечного света и просвета счастья. Все угрюмое, с каждого переулка несет вонью. Изучив биографию Федора Михайловича, причины несложно понять.
В 15 лет прочитала книгу и подумала: "Ну убил бабку и что? Ну думал он, заболел и что?". А сейчас другие мысли. Другие ощущения. Мысленно восхищаться автором, который такое шикарное произведение написал за 16 дней.

Со школой мы распрощались большое количество лет назад, и вот я, наконец, прочла пресловутое Преступление и наказание в первый раз в жизни. Не то, что бы тогда меня пугало это произведение, скорее даже наоборот - вызывало любопытство. Просто в десятом классе я приняла волевое решение: не читать Достоевского вообще в принципе, дабы не портить своё впечатление от прочтения, когда я стану взрослой тётей с багажом литературного (и не только) опыта за плечами.
Штош, так оно и получилось. Скажу даже более того: "Преступление и наказание" не стало для меня первым прочитанным произведением Достоевского. Начала я вообще с Братьев Карамазовых (да, я не ищу лёгких путей), и это, похоже, было некоторого рода ошибкой, но не о них речь.

Почему-то (вероятно, виной всему те бесконечные сочинения по литературе) я пребывала в уверенности, что эта книга представляет собой психологическую драму о раскаянии, сожалении и муках совести некоего студента, предпринявшего попытку обогащения​ с помощью двойного убийства. Оказалось, не совсем так. Психологии тут много, драмы вообще выше крыши, а вот вмешательства совести я не заметила совершенно.

Родион Романович Раскольников от чего-то (скорее всего от безделья и хронического​ недоедания) в какой-то момент​ вдруг​ решил, будто он уберменш. И, посчитав себя Наполеоном нового времени, уверенно пошёл на убийство старухи-процентщицы, которое в итоге почти что​ превратилось​ в кровавую баню с расчленёнкой. Раскольниковым​ не двигала финансовая нужда. Он посчитал, что его жизнь важнее жизни какой-то там бабки. Он посчитал, что тот же самый Наполеон с лёгкостью уничтожил бы эту бабку, кабы та встала на его пути. И он убил.

Как оказалось, преступление далось Родиону Романовичу много проще, чем жизнедеятельность после. Ни разу главгерой не раскаялся в содеянном. Как называл​ бабку вошью,​ так и продолжал​ до самого конца. На свою беду, Раскольников понял, что он и сам —​ вошь. Более того: вошь нервная, трусливая​ и слабохарактерная. Страх его уничтожил. В первую очередь от того, что страх был совершенно​ нежданным. И, ради закалки характера, в конце концов с мазохистским​ упоением Родион​ отправился на каторгу —​ постигать истину через страдание (всё как любит Достоевский).

Мне в самом деле сложно выбрать, какую оценку поставить. Я понимаю, что "Преступление и наказание" не зря считается великой русской классикой. Я понимаю, в какой ужас и восторг​ приводит эта книга зарубежного читателя, который в глаза​ не видел​ произведений сложнее​ Диккенса и Бронте. Но лично я​ какого-то значительного отклика в себе не ощущаю, увы.

Первая половина книги​ была очень недурна. Тут и яркие персонажи, и сложные жизненные ситуации, а также временами проскакивающие небезынтересные мыслишки. Монолог пропойцы Семёна Мармеладова почти в самом начале —​ не иначе, как шедевр.​ Но что началось потом…​ Нелепые и бестолковые ответвления сюжета, слащавая романтизация душевных страданий,​ нагромождение потока сознания всех и вся, что, вкупе с немелодичным и местами отвратительным​ слогом написанного, начинает страшно утомлять и раздражать.​

После убийства и​ своей "болезни" Раскольников бродит среди нищих оборванцев и с видом умудрённого жизнью​ решает чужие проблемы:​ то сестра​ Дуня никак нормального жениха себе не найдёт, то Лужин обвиняет Соню в краже, то семейство Мармеладовых остаётся без средств к существованию…​ У Роди какой-то прям клинический синдром спасателя, не иначе. Беспрестанное желание быть благодетелем для всех ничтожных.​ А мы ещё и Лужина должны осуждать по идее​ за то, что он​ подобные мысли говорит прямо и без обидняков. Благодетельство, как водится, —​ власть не менее могущественная, чем способность к умерщвлению.​ Значит ли это, что Раскольников просто​ хотел безграничного контроля? Но обжёгся на том, что даже самого себя не способен контролировать?

История со Свидригайловым осталась для меня совершенно непонятной. Нет, я​ поняла, что он —​ этакий возможный​ вариант,​ кем в будущем мог бы стать сам Раскольников. И, естественно, понятно, что Свидригайлов убил свою жену, чтобы приехать в Питер за Дуней. Но почему тогда настолько "беспринципный" человек её так просто отпустил, а потом пошёл раздаривать деньги всем несчастным и обездоленным? Запер бы Дуню эту в подвале, и все​ дела. Не верю в то, что подобный человек при первом же отказе какой-то нищей девки станет на себя тут же​ руки накладывать. Неправдоподобно как-то.

То существование, которое описывает Достоевкий на всём протяжении романа, заставляет​ испытать​ радость и даже некую гордость за свершение Октябрьской революции. При всех жертвах, лишениях и голоде, которые испытал народ как следствие, привнесение социализма в нашу действительность​ —​ это невероятная отрада. Люди не должны ютиться как крысы или клопы по грязным углам, не имея представления о том, чем будут ужинать​ назавтра, а сироты в пятилетнем возрасте не должны попадать на улицы или в рабство в борделях. Конечно, любая система имеет свои минусы, но, думается мне, коммунисты как раз-таки​ смогли "загладить преступленьице тысячами добрых дел".
​
Кстати, о детях. Как-то подозрительно много у Достоевского каких-то непотребных мыслишек насчёт детей. Что в "ПиН", что в "Братьях Карамазовых". Совпадение? Хм-хм-хм...

По итогу пребываю в некотором шоке от осознания, какую жёсткую и жестокую литературу задают читать в школе. Помимо того, что написано так коряво и грубо, что читать невозможно,​ здесь много грязи, пошлых шуточек и сомнительной морали. Не удивительно, что огромное количество людей, выпустившись из школы, перестают читать книжки совсем и полностью. Те же "Карамазовы" выглядят намного более интересным и лучше написанным произведением. Впрочем, это только моё мнение.