Пять поросят. Раз, два - пряжку застегни

Но можно ли ожидать сострадания от лучащейся жизнью юности? Сострадание — мудрое чувство, оно приходит с годами.

- Я не выбираю стороны, - сказал Эркюль Пуаро. - Я всегда только на стороне правды.

— Мне это представляется безобразием.
— Увы, мы живем в далеко не деликатном веке…

— Но разве можно после стольких лет упомнить все в точности и последовательности?
— Почему же нет?
— Потому что прошло так много времени.
— Именно по прошествии лет в памяти остается самое главное, отсекая все несущественные детали.

— Он не был создан для семейного очага. У мужчины вроде Крейла могут быть связи, но не семейные узы. Они сковывают его индивидуальность.
— Он вам об этом говорил?
— Он знал, что я его верный друг. И понимал, что я сам все вижу. Он не жаловался. Не таким он был человеком. Порой у него вырывалось: «Будь они прокляты, эти женщины!» Или: «Никогда не женись, старина. Успеешь побывать в аду после смерти».

- Раз сыщик на пороге, значит на чердаке бомба?

-Нации меня не заботят, мсье. Я беспокоюсь об отдельных личностях, которые имеют право на то, чтобы их не лишали жизни.

Жизнь не решается с помощью прописных истин, почерпнутых из современной литературы. Природа велит человеку бороться не на жизнь, а на смерть.

Можно ли ждать жалости от счастливой молодости?

— Англичане, — сказал Пуаро, — люди высокой нравственности.
— Верно, будь они прокляты! — подтвердил лорд Диттишем. И не сводя с Пуаро глаз, спросил:
— А вы лично?
— Я, — ответил Пуаро, — веду очень добродетельную жизнь. Но это отнюдь не то же самое, что быть человеком высокой нравственности.