Загадки истории

Да, да, я вижу: в твоих глазах нет страха, смерти, я все вижу. (Обняв Сенеку.) Когда я пришел к власти – у многих в Риме были такие же глаза. Теперь они стали анахронизмом...

На нем был шитый золотом жилет, черный бархатный камзол – и все засмеялись (в постреволюционной Европе исчезли и напудренные косы, и парики, и камзолы, теперь носили мундиры и унылое гражданское платье. Мир стал скучным, а старик – смешным).

Истинно великие люди не могут прожить и дня без смеха и шуток, что бы с ними не случилось. Печальны и надуты только глупцы.

У нас в России все секрет. И ничего не тайна.

А эти тысячные толпы, приходящие глазеть на мучения... Им интересно! Складывается костер из дров и соломы, на него возводят осужденного, привязывают к столбу... Он будет долго мучиться, сгорая живьем, а толпа - смотреть, как корчится в огне несчастная жертва. Иногда мне кажется, что самые гуманные люди - это палачи.

Люди уже привыкли проклинать тех, кого вчера славили. И отвыкли удивляться.
Они не удивляются, что все вчерашние кумиры Республики – Бриссо, Мирабо, Лафайет, Верньо – объявлены предателями интересов народа. Все эти люди, оказывается, сделали Революцию только для того, чтобы ее погубить! Но и те, кто изобличил их в предательстве, – Шометт, Дантон и прочие – тоже оказались предателями! Предают справа и слева! Предают умеренные и непримиримые!

Екатерина II

И он начал играть на тёмной сцене перед пустым залом. Я стоял, боясь пошевелиться. Это была импровизация. Она длилась добрый час. И, клянусь, там, в темноте, он беседовал с Господом. Если бы мне было дозволено испросить у Творца земную радость, я попросил бы вновь вернуться в тот вечер.

Зачем ночевать на постоялых дворах, если есть вдовы.

Террор становится нашим бытом. Теперь что ни день – новая знаменитая жертва.