Ваша оценкаВ книгу замечательного писателя-фронтовика Григория Яковлевича Бакланова вошли произведения, принесшие автору заслуженную известность и популярность. Посвященная судьбам молодых офицеров повесть "Навеки девятнадцатилетние" была отмечена Государственной премией СССР, а роман "Июль 41 года" стал одной из первых книг, назвавшей среди причин поражения в начале войны уничтожение Сталиным офицерского корпуса Красной армии.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,5
79 оценок
- 562%
- 432%
- 35%
- 21%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 92Хотят прочитать 122
Рецензии
Аноним22 ноября 2025 г.«Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!..»
Читать далееЧитать о первых месяцах войны всегда тяжело. Будь то исторические книги, или проза поколения наших фронтовиков. Роман Григория Бакланова строго ограничен по времени действия – июль 1941 года, самое начало ВОВ. Принимаясь за чтение, понимаешь, что рассказ пойдёт про отступление. Но книга написана без надрыва и обречённости. Речь идёт о конкретном советском корпусе под командованием генерала Щербатова, который пытается задержать наступающего врага.
Автор большое место отводит реминисценциям, воспоминаниям о событиях, предшествующих основным действиям романа. Тут сразу становится понятно, что год написания – 1964 позволяет Григорию Бакланову рассказывать о репрессиях 1937 года, что было бы невозможно до 1956 года. Поэтому автор большое внимание уделяет фактору уничтожения большого количества кадрового состава Красной Армии в ходе этих репрессий. Не смотря на то, что генерала Щербатова минула эта участь, на примере его соратников становится понятно, что выбита была большая часть из них.
Много внимания автор уделил анализу неподготовленности армии к войне, внезапности нападения фашистов. Хотя, казалось бы, все вокруг ожидали вторжения, но официальная пропаганда убеждала всех советских людей о нерушимости мирного сосуществования с Германией, сделав заложниками не только мирных граждан в приграничных регионах, но и большинство военных, привыкших действовать строго по приказу. Даже в первые часы вторжения многие продолжают бояться, что их действия воспримут как провокацию. Особенно впечатляющ эпизод с налётом немецких бомбардировщиков на приграничный город, когда зенитные батареи не открывают огонь, потому что командиры не отдают приказ, боясь ответственности.
Пожалуй, большинство командного состава в начале войны показаны как винтики, способные только выполнять указания выше стоящего начальства, не о каком проявлении инициативы и речи не идёт. Генерал Щербатов перед самым началом войны, понимая неотвратимость нападения фашистов, пытается осуществить необходимые действия для повышения боеготовности вверенных ему подразделений, чем вызывает гнев вышестоящего начальства. Только начавшаяся война спасает его от предполагавшегося сурового наказания за «паникёрские настроения».И всё-таки, лучшие страницы романа о происходящем непосредственно в июле 1941 года. Красная Армия ещё только обретает опыт ведения современной маневренной войны. Командиры учатся воевать, совершают очевидные ошибки, когда посылают бойцов в непродуманные атаки на немецкие пулемёты, стремятся действовать числом, а не умением. Но весь комсостав корпуса, а это командиры дивизий, полков, комиссары показаны людьми мужественными и ответственными. Особенно интересно смотреть на действия красноармейцев. Это же ещё кадровая Красная Армия, тот состав, что ценой своих жизней задержит первый сокрушающий удар немецко-фашистского вторжения. Потом будут мобилизованные граждане, а пока стрелковые дивизии своими героическими действиями сковывают стремительные прорывы моторизованных колонн врага.
Особенно интересно читать возникающее сравнение между отношением к пленным. Сначала наши красноармейцы наблюдают за первыми пленными немцами. Здесь больше любопытства, стремления разглядеть в них людей. Наши даже делятся с ними куревом. А убить приходится только одного, который во время налёта вражеских самолётов пытается сбежать. Абсолютно противоположное бесчеловечное отношение описывает автор при описании отношения фашистов к нашим военнопленным. Это абсолютно бесчувственное восприятие как к низшей расе, недочеловекам. При любом неповиновении расстрел.
Описана работа немецких фотокорреспондентов, подбирающих людей с физическими недостатками, чтобы формировать у солдат и населения Германии отношение к советским людям, как к ущербным. «Показанные в тылу и в окопах кадры эти должны были возбуждать не только сознание расового превосходства, но и утвердить в мысли, что совершающееся убийство оправдано и необходимо. И те, кто на фронте стрелял в вооруженного противника, рискуя при этом собственной жизнью, с кого каждодневная опасность и простые понятия солдатского долга и чести как бы полностью снимали ответственность и вину, и те, кто в тылу, в безопасности, расстреливал безоружных, руководствуясь приказами начальства и тоже понятиями долга и чести, — разные части одной машины уничтожения, не виноватые ни в чем, если бы это были пригнанные друг к другу металлические шестерни, и виновные, поскольку это были не шестерни, а люди, соединившиеся вместе и вместе делавшие одно общее бесчеловечное дело, — всем им, и тем, кто приказывал, и тем, кто приказы выполнял, эти кинокадры и фотографии должны были дать еще одно необходимое подтверждение. Изготовленные особым образом, они должны были наглядно, осязаемо утвердить всех в представлении, что люди, которых они вместе убивают, в сущности, не люди, и к ним, к низшей расе, неприменимы те представления и нормы, которые они применяют к себе».
Роман Бакланова небольшой по объёму, но очень ёмкий по содержанию и заложенным в нём смыслам. Для меня главным является один – миллионы жизней отдали наши советские люди, чтобы никогда, никогда, никогда мы не повторили те чудовищные ошибки, не были готовы к любой попытке напасть на нас.
«И ещё будем долго огни принимать за пожары мы,
Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,
О войне будут детские игры с названьями старыми,
И людей будем долго делить на своих и врагов.А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,
И когда наши кони устанут под нами скакать,
И когда наши девушки сменят шинели на платьица, —
Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!..»
(Высоцкий В.С.)52237
Аноним13 мая 2011 г.Читать далееЗамечательная книга. Сильная, напряженная, глубокая. Чтение совсем непростое - где-то говорили, что наполнена штампами, что герои-начальники одинаковы, что чересчур много боязни фашистского нашествия. Мне кажется, что это не так. Если задуматься и прочувствовать главы о страхе, об отчуждении, которое накрыло людей в предвоенные годы, то поведение и особиста, и командующего армией становится более понятным, ведь их выдвинуло время. А генерал Щербатов напомнил Серпилина из "Живых и мертвых". Щербатов олицетворяет горечь войны - каково это "Почему сын погиб раньше, чем я?"
И совсем по-другому оценивается поступок комиссара Бровальского... кто-то назвал это "пустым геройством", но ведь это не геройство, не подвиг - это любовь к жизни, к человеку. Война... война выдвинула Тройникова, Прищемихина, Гончарова, Щербатова - таких разных, но с одинаковой верой. И я знаю, что именно такие люди врывались на улицы Берлина, и радовались на руинах Рейхстага...331,3K
Аноним10 января 2013 г.Читать далееНесколько июльских дней. Что в себя вмещают эти несколько дней июля в любом другом году? Каникулы, солнце, речку, девушек, летние грозы и палящий зной, сенокос и первую жатву, грибы и ягоды, ситро и мороженое, дачу и пустеющие города, столпотворение на приморских пляжах и ажиотаж в билетных кассах, крем от загара и крем для загара, летние белые ночи и долгие прогулки под луной... целую жизнь могут вместить в себя эти несколько июльских дней любого года. Только не этого, не грозового 1941 года...
Июль 41 года стал месяцем самых сильных разочарований и тревог. Месяцем смертельной опасности и повсеместного подвига. Месяцем горя и трагедии. Трагедии всего советского народа и трагедий миллионов и миллионов простых людей. Банальные слова, и банально звучат, но как иначе передать вот это ощущение, что именно в том самом грозовом горячечном июле начало рождаться в миллионах и миллионах людей это самое чувство осознания, что только если каждый станет вести свою собственную, личную, беспощадную и безжалостную войну со вторгшимся в нашу страну врагом, только тогда возможна победа!
Я много прочитал военных книг, и среди них достаточно много было книг и о начале войны, об этих первых месяцах боёв в окружении, и об отступлении, отступлении, отступлении, дьявол бы его побрал! И в этом смысле эта книга Григория Бакланова почти ничего не добавила мне в порядке какого-то знания об этом периоде. В широком смысле практически ничего не дала. Но и в то же самое время неимоверно меня обогатила на это самое знание войны. Потому что я увидел и прочувствовал эти несколько июльских военных дней 41 года глазами и чувствами многих десятков людей, солдат, с которыми меня познакомил Григорий Бакланов. Они были разными, эти военные люди разных воинских званий и разных военных профессий. У них были разные судьбы, у некоторых совсем короткие, буквально в один бой и в один вражеский выстрел. Но кто может твёрдо и уверенно сказать, что война была бы выиграна без вот этих самых, на первый взгляд казалось бы совсем ненужных и случайных смертей и маленьких побед и поражений? Я — не могу...
281,6K
Цитаты
Аноним9 мая 2020 г.Конечно, все эти приметы – глупость. Но когда от тебя ничего не зависит, начинаешь верить.
61,6K- Аноним6 мая 2020 г.
Потом они ехали на телеге, и близко над лицом качались звезды. И мир был беспределен. Что – космос, иные миры!.. Беспределен только один мир – детство. И жили в этом мире бессмертные люди: он, мама, отец.
51,9K - Аноним5 мая 2020 г.Читать далее
Неужели только великие люди не исчезают вовсе? Неужели только им суждено и посмертно оставаться среди живущих? А от обычных, от таких, как они все, что сидят сейчас в этом лесу, – до них здесь так же сидели на траве, – неужели от них от всех ничего не остается? Жил, зарыли, и как будто не было тебя, как будто не жил под солнцем, под этим вечным синим небом, где сейчас властно гудит самолет, взобравшись на недосягаемую высоту. Неужели и мысль невысказанная, и боль – все исчезает бесследно? Или все же что-то остается, витает незримо, и придет час – отзовется в чьей-то душе? И кто разделит великих и невеликих, когда они еще пожить не успели? Может быть, самые великие – Пушкин будущий, Толстой – остались в эти годы на полях войны безымянно и никогда ничего уже не скажут людям. Неужели и этой пустоты не ощутит жизнь?
51K
Подборки с этой книгой
Список любимых книг Бориса Акунина по десяти жанрам.
- 90 книг
Советская классическая проза
- 628 книг
Великая Отечественная война
- 69 книг
Книга в книге
- 525 книг
Книги о войне
- 142 книги
Другие издания
