Избранные сочинения. В 3 т. Том 2. Рудин. Дворянское гнездо. Дым

Сердце мое очерствело. История любви и страданий отклика во мне не вызвала, так, немного ум побередила. Была надежда на смерть в конце... смерть была, да не тех...
При всей моей любви к русской классике и к Тургеневу в частности, несмотря на великолепный язык, свежесть и живую образность прозы, - эта история совсем не моя.
Герои не особо бесили и не раздражали своими глупыми поступками - и на том спасибо.
Ситуация с бывшей женой нервировала, но не слишком; всплыла некоторая аналогия с "Ярмаркой тщеславия".
Читать юным ранимым.
Имеющим вечный непримиримый спор с религией (христианской) - обходить стороной, дабы не разгневаться.

С юности люблю Тургенева больше других классиков русской литературы. Виной тому созданные им прекрасные образы девушек. Нежные, чувствительные, скромные, умные, терпеливые и такие несчастные. Я даже прочитанные ранее произведения Тургенева не перечитываю, боюсь разрушить то первое впечатление.

Лиза Калитина, главная героиня «Дворянского гнезда», девятнадцатилетняя провинциальная девушка, обладающая всеми типичными чертами тургеневской барышни, ко всему прочему ещё и очень религиозна. Она влюбляется в своего дальнего родственника Фёдора Ивановича Лаврецкого, недавно вернувшегося из-за границы. В Париже он оставил изменницу жену с дочкой, и надеется на родине найти покой и утешение. И находит его в Лизе.

Но не всё так просто. Помимо Лизы и Лаврецкого, двух родственных душ, есть Паншин, который мог составить Лизе хорошую партию, и Варвара Павловна, жена Фёдора Ивановича. Они – полные противоположности главных героев, но идеально подходят друг другу, хитрые поверхностные пустышки, жаждущие красивой жизни. Вот такой любовный четырехугольник получился.

Не могу не высказаться про Варвару Павловну. Как же она меня бесила! Почему таким мерзким бабам попадаются такие приличные мужья? Я противница рукоприкладства, но здесь мне хотелось, чтоб Лаврецкий отлупил свою супругу, как сидорову козу. Ну почему он не смог приструнить её, если не во Франции, то хотя бы по её возвращению в Россию.

Прекрасный образец русской классики. Многогранный, богатый язык повествования, тщательно проработанные герои, хорошо построенная сюжетная линия, читать одно удовольствие. Один недостаток – финал печальный. Ну почему, почему совесть мучает всегда не тех?

Хорошо сказано, что романы Тургенева практически невозможно пересказать из-за размытости фабулы. Два студента ходят по гостям - вот и все содержание "Отцов и детей". Впрочем, эта "фирменная" романная форма была писателем разработана еще в этом коротком тексте, фактически повести: он все также беден на события, все также богат на внутренние томления героев. И также диалогичен - конечно, понятие диалогичного романа прочно закреплено трудами Бахтина за Достоевским, однако Тургеневу тоже свойственно это многоголосие, эта панорама идей и голосов; конечно, в тургеневской прозе меньше надрыва внешнего, меньше мучений и мытарств, но герои его вязнут, тонут в своих чувствах, оставаясь внешне столь же холодными, сколь тепла и знойна тургеневская природа.

Конечно, на "Рудине" лежит печать первого опыта автора в крупной прозе. Нет еще той поэтической изобразительности, тех практически пантеистических атмосфер, обволакивающих его последующие романы; возможно, нет столь сильных образов, которые навсегда западали бы в память. Хотя герои, живые и настоящие есть, и есть их слова, слова и мнения. Возможно, главный недостаток, который видится мне в этом романе, это некоторая излишняя декларативность некоторых реплик его героев. Тост Лежнева за здоровье Рудина выглядит скорее некоторой попыткой автокритики, нежели вдохновленным словом живого человека. Впрочем, не суть - есть в романе много искренних и прекрасных мест. Даже дописанный Тургеневым через четыре года после первой публикации эпилог не выглядит чем-то пошлым.

Конечно, здесь нет еще истинно личных воззрений Тургенева. "Рудин" - скорее уважительная дань традиции русских романов о "лишних". Традиции, само название которой закрепилось благодаря тургеневскому "Дневнику лишнего человека", традиции, в которой родились все те образы иногда неплохих (чаще всего - все-таки плохих) и в потенции "полезных", но пустых и не умеющих приложить себя к чему-либо людей, обрекающих себя при этом на вечную несвободу. В итоге отправившись сражаться за чужие идеи и на чужих баррикадах, он Рудин так и не сумел раскрепостить свою собственную душу, которая на некоторое время стала предметом обсуждения в паре-тройке гостинных. Промелькнув в качестве нарушителя спокойствия в жизни этих неплохих, но не сказать чтобы более "наполненных" людей, он также канул в лету, как канули до него другие "лишние" и пустые.

Странное дело: зная о достаточно странном отношении Тургенева к женщинам, не могу не замечать каждый раз с удивлением, что самые сильные (во всех смыслах этого слова) его образы (в моем понимании) - женские. Так и здесь: Наталья и Рудин. Сильная женщина (и пускай ей всего восемнадцать) и слабый мужчина. Такая зрелая и живая душа, взвешенная на весах с перекати-полем, сухим, невесомым и скитающимся все время своего существования, лишь иногда поднимая слабые всполохи пыли. И пусть зажигалось что-то в головах людей, его слушавших, затрагивать по-настоящему сердце он никогда не мог. Один раз случилось - но полетел себе дальше, лишь трогая дорожную пыль.

"Отцы и дети": два студента ходят в гости. "Рудин": пустой человек много говорит. Пересказывать романы Тургенева действительно проблематично.

Бедная Лиза

Пережив неудачный брак и покинув Италию, в русскую деревню к себе в имение возвращается Лаврецкий. Ему бы тут хотелось вздохнуть, зализать раны, да в поле пахать. По пути Федор Иваныч Лаврецкий приезжает к своей кузине и влюбляется там в ее дочь Лизу.

Не помню как мы обсуждали это произведение в классе, *дцать лет назад, но наверняка мы говорили о нравах и «тургеневских» девушках. Вот почему-то трудно мне читать Тургенева. Однако низкий поклон за краткость. Был бы Диккенс, он бы не ограничился таким скудным эпилогом. Может читается со «скрыпом» потому что время не то. Все-таки иностранную классику мы читаем в более или менее современном переводе. А тут никакой адаптации, все как есть.

Самым приятным образом Тургенев описывает своих персонажей. Четкие, яркие и ясные портреты лиц. Описание манер и характеров позволяет увидеть героя как в киноленте или наяву. Заглавные персонажи меня не тронули. Безразличен был Лаврецкий, его страдания и так далее. Лиза духовно очень просвещенная, однако совершено неопытная девушка без «своих слов». Печально, что она выбрала себе эту дорогу и даже немного жаль, но это ее собственный выбор. Арканом ее никто не тянул. Хотя, наверное, замыслом автора было обратить внимание на глупых людей, которые портят жизнь. Не было бы «козьего племени» - злой жены и этой глупой женщины Марьи Дмитриевны, может быть тогда…

Одно неоспоримо – настроение автора черно и пессимистично. Поэтому я уверена, что куда бы не пошли в результате Лиза и Федор Иванович, им не было бы спокойно. Оба они подвержены меланхолии, доверчивы и покорны. Пусть «цынык, скептык и байбак» может хоть чуть опираться на свой опыт, то Лиза… Бедная Лиза!

Очень интересными мне показались второстепенные персонажи – немецкий музыкант Лемм и тетушка Марфа Тимофеевна. Они похожи друг на друга и в то же время они похожи на главных героев Лаврецкого и Лизу. Однако с высоты своего возраста и опыта старшее поколение более приспособлено, не подвержено самопожертвованию и душевным мукам.

Хочу отметить, что есть смысл перечитывать классику во взрослом возрасте. С высоты лет открываешь заново то, что когда- то в школе казалось непонятым, иногда занудным или вообще прошел мимо какого-то произведения. А там много интересных мыслей, некоторые из них сейчас очевидны, а над чем-то еще нужно подумать.

На мой взгляд, это очень яркое, запоминающееся произведение, отчасти автобиографичное. Оно хоть и короткое, но захватывает эмоционально. Удивлена многим негативным отзывам о книге.

Главным лицом представлен состоятельный помещик, дворянин Федор. Когда-то будучи замкнутым молодым человеком, не имеющим близких, кто мог бы подсказать и направить, женился, как ему казалось, по любви на молодой девице Варваре. Хорошенькая, миленькая, из обедневшего рода, потерявшего и достоинство и деньги, однако, все еще претендующего на «знать». Девица, получив свое в денежном эквиваленте, недолго думала и пустилась во все тяжкие в Париже. А тем временем Федор наконец находит родственную своей душу, девушку Лизу, тоже из давшего трещины рода. Матушка ее Марья Дмитриевна всячески пытается устроить дочку, для этого она видит хорошую партию с неким Паншиным. Пустой человек, выскочка, умеет все- и на пианино, и спеть, и нарисовать, и в преферанс и много чего еще, - «дилетант» одним словом. В конце концов история так круто поворачивает, Лиза отрекается от мирской жизни.

Тургенев знакомит нас со многими интересными героями - Марфа Тимофеевна Пестова, тетя Лизы, неглупая прозорливая старая дева, няня Лизы Агафья, заложившая религиозное настроение Лизе, музыкант Лемм, судьба которого взывает к сожалению.

Тургенев не без иронии пишет о поворотах в судьбах дворянских семей, тем самым показывая вырождение дворянского рода как такового, и пишется этот роман в переломный для России момент. Очень интересные диалоги выстраивает Тургенев между Лаврецким и Паншиным и позже между Лаврецким и его институтским товарищем.

Роман заканчивается драматично. Мне искренне жаль Лизу- молодая, не знавшая жизни, не знавшая любви матери девушка. Мне жаль немного Лаврецкого, его образ показывает, как можно круто ошибиться и поломать не только свою жизнь, но и жизнь любимого.

Читать юношеству и не только. Опустив политическую подоплеку, в романе прослеживаются поучительные ноты именно для юношества. Отдельно благодарю Тургенева за невязское повествование и при этом отличную передачу русского духа и атмосферы.

Это история о резонере и инфантиле Рудине. Он хорошо излагает, но не обладает силой характера, выносливостью, целеустремлённостью. Отклик других людей крайне важен для героя, он загорается, когда ему внимают, и тлеет, когда внимание иссякает, возникают недопонимания или же необходимость бороться с серьёзными трудностями. Такие люди слишком горды для того, чтобы кто-то не столь возвышенный взял над ними шефство, при этом не способны к независимому устройству своей жизни. Вот и Дмитрий не стал решать сложности на службе, не взял ответственности за любимую. А Наталья Алексеевна довольно интересный персонаж, она типичная тургеневская барышня - чистая, светлая душа, тихая, сильная, непосредственная, цельная, способная на поступки, готовая признать свои ошибки и жить дальше.

Тургенев пишет хорошо, у него выходят яркие персонажи. Его произведения нужно читать подростающему поколению, чтобы узнавать основные типы людей, понимать, что и от кого можно ожидать, чтобы не влюбляться в тех, кто умеет лишь рассуждать, да и самим не стать Рудиными или похуже.

Рудин, главный герой, чем именем назван роман умен, идеалистичен и страстно относится к своим убеждениям. Он с величайшим энтузиазмом бросается в различные виды деятельности, но не способен довести до конца начатое. И он остается странно оторванным от реальности и, как следствие, неэффективен.... Если так можно выразиться, конечно. Ненужный.... Лишний человек - одним словом.

Сам сюжет романа прост. В провинциальное поместье одной стареющей аристократической вдовы приезжает молодой человек по фамилии Рудин, который с первых же слов поражает всех своим красноречием и умом. Молодая и впечатлительная дочь хозяйки дома предсказуемо влюбляется в него. Но не все обитатели округи принимают его с радушием. Один раздражен, так как в словесном споре проигрывает, другой, чует и видит в нем соперника на расположении молодой особы, а негативное отношение третьего основано на прошлом, когда оба были друзьями. С течением времени Рудин кажется еще более многочисленному кругу не таким достойным восхищения, как раньше и общее мнение уже против него. Это вынуждает его покинуть дом, где он нашел приют. В качестве эпилога мы снова встречаем главного героя, правда изрядно потрепанным жизнью, много лет спустя - все еще идеалистичным, красноречивым, но, как и прежде не нашедшим применения себе, своим талантам. Только, теперь он с грустью осознает свою собственную неудачу, хотя и не может, как и прежде, ее объяснить.

Гамлет и Дон Кихот по крайней мере в упрощенной форме. Рефлексивные бездействия с одной стороны и нерефлексивные действия — с другой. И это кажущееся противоречие формирует фигуру лишнего человека. Если бездействие Гамлета предосудительно, то глубина его мышления — нет. Если мы считаем абсурдной неспособность Дон Кихота видеть реальность такой, какая она есть, мы можем, по крайней мере, восхищаться его благородством духа. А что же Рудин? Как относиться к нему? По крайней мере, он не достоин презрения. В конце концов, человека нельзя судить исключительно на основе того, насколько он эффективен.

Прекрасно написанный небольшой роман. А в передаче красот природы сравниться с Тургеневым некому. Одна фраза «Звезды тихо теплились. Летняя ночь и нежилась и нежила.» чего стоит.

Предисловие.

В школьные годы, я получил за сочинение по Рудину — кол.
Я сдал чистую, почти девственную тетрадку, в которую положил лишь синий цветок… и сердце своё.
Просто я был влюблён в учительницу, не спал ночами, думая о ней.. до Рудина ли мне было?
Помню, когда раздали тетрадки и я увидел — кол, а не 0, меня это… так умилило. На меня смотрели со стороны и думали, что я получил 5 +.
Подняв глаза на учительницу за столом, я поймал её милую и чуточку грустную улыбку.
Сейчас, спустя годы, прочитав Рудина… я хочу исправиться, написав то самое сочинение, от лица самого себя, юного.
Если моя учительница, случайно прочтет это через столько лет, узнает ли она себя? Вспомнит ли меня?
Быть может у неё уже дети, седина в каштановых волосах..

…………………….....

Я вас люблю, Марина Викторовна!
Брежу вами одной и ночами не сплю, думая о вас…
Боже.. простите, простите мне моё признание. Но этот мучительный и сладкий жар в груди, я не в силах больше сдерживать..
Я и так сильно похудел за последнее время. Были даже обмороки..
Ночью взял было в постель томик Рудина, но.. не читалось: лишь ваш милый образ в лиловом платье, стоял передо мной.
Вы одна, только вы были в романе! Роман был полон вами, как и сердце моё..
Вы шли в своём лиловом платье по дорожке вдоль цветущего поля, проведать старушку, ах, вы были и старушкой, (Марина Викторовна! простите.. я в хорошем смысле. Знаете как я вас сильно люблю? Я бы вас любил и старушкой..), и внучкой её (ах, моей ровесницей!… простите...), и ласточкой в небе, и палевым шелестом страниц, похожим на шелест вашего платья, когда вы..  проходите между партами, мимо меня.
Боже, боже.. у меня тогда замирает сердце и мне хочется припасть губами к милым складочкам вашего лилового платья.

Однажды, когда вы проходили мимо, я специально уронил ручку возле вас, за вами, и.. нагнувшись, припав на одно колено, с почти молитвенным благоговением дотронулся сзади до вашего милого платья, и потом поцеловал свои пальцы, прикрыв глаза.
Марина Викторовна! Почему я не осмелился тогда поцеловать ваше платье? Как близко было счастье… Я потом не мог уснуть и плакал в ночи, корил себя.
Да, вы были повсюду в романе. В том числе и Рудиным, взявшегося словно из ниоткуда, как в сказке (столь же феерично, иррационально, внезапно, было только появление Мэри Поппинс), вместо какого-то скучного барона, которого ожидала в гости, госпожа Ласунская в своём поместье, нежно утонувшем в сирени и моих ладонях.
Ах, вы были и Ласунской!
Госпожа Марина Викторовна…
Вам идёт, не находите? И сердце моё рядом с вами.. как сирень на ветру.

Я люблю вас, Марина Викторовна!
Снова я вас смутил.. простите меня. Простите моё красноречие, пылкость.. совершенно рудинскую.
Не поймите меня превратно: я признаюсь вам в любви вовсе не потому, чтобы вы сжалились надо мной и поставили хорошую оценку.
Я читал Рудина. Только ради вас и читал его.. читал и целовал его милые страницы.
Я улыбался ночью в постели и прижимал книгу к груди: мне казалось, что и вы, в этот миг, тоже читаете Рудина, как это делают учителя иногда, перед экзаменом.
Боже.. мы с вами ночью, одновременно, читали Тургенева, и мои губы целовали страницы, на которых сладостно медлила ваша милая рука!
Разве не романтично?

Марина Викторовна… милая, не сердитесь на меня, прошу вас.
Хотите улыбнуться? Я ведь и правда, чуточку ощущаю себя, Рудиным.
Точнее, не им: я никогда ему не прощу трусости в том эпизоде, когда Наташа пришла к нему на свидание ранним утром.
Нет.. не она к нему пришла, её судьба, жизнь её, пришли вместе с нею и доверились Рудину, как лишь раз в жизни душа может довериться и опереться на любимого.
Даже душа не так прочно и вечно связана с телом, как душа наша, всецело доверившись любимому.
Ах, какое место Тургенев выбрал для свидания!
Такое место, быть может, снилось Эмили Бронте..
Оно и мне снилось: я и вы.. на утренней заре. Мы прогуливаем первый урок. Стоим, тихо обнявшись — ах, дайте помечтать, не сердитесь! не улыбайтесь!! -  на месте старого пруда, заросшего травой и цветами: рядом стоят высокие деревья, словно смуглые и печальные ангелы..
Мне нравится, что вы смуглая, Марина Викторовна.
Вы не подумайте, я вовсе не сравниваю вас с деревом… деревьями.
Боже, что я пишу…
Простите, простите!

А потом, после свидания и нашего жаркого объяснения, вы целуете меня в лоб, говоря шёпотом,тоже,жарким: до встречи вечером, мой родной… и спешите в школу, на 2 урок.
Ваши милые, смуглые ножки в голубых босоножках, мелькают в цветах, в лиловой пене цветов… ах, Афродита моя!
Вы исчезаете в пене цветов, а я тихо сажусь в цветы, падаю спиною.. душою.. в доверчивую прохладу синих цветов, и, закрыв глаза, поворачиваю лицо и с наслаждением целую нежно-примятые цветы, где только что стояли ваши милые ножки..
Лежу в цветах и с улыбкой смотрю в голубое, высокое небо князя Болконского, словно раненый Амуром, в грудь… живот, плечи, ладони и лоб..
Боже, зачем я написал про ладони… глупый подросток!Простите, Марина Викторовна.
Я похож на святого Себастьяна, уснувшего в счастливых цветах…
А в это время, святому Себастьяну, ставят неуд, по химии.

Но я отвлёкся, и позволил себе смелость мечтать о нас вслух..
О чём я говорил? ах, да, что я из породы Рудиных.
Вы не подумайте, я не трус, и не предам ни друга, ни любимую, ни Родину, истину. ни словом, ни делом.
Но есть люди, души.. словно недоделанные, похожие на вечный месяц, одиноко взошедший в ночи.
Никогда у них не будет полнолуния. Никогда не будет взаимной любви, счастья.. да даже, друзей.
Они словно гонимы всегда, их сердца вечно рвутся куда-то, словно душа из тела, словно им нет в этом мире места, нигде.
Я в юности читал немецкую повесть с таким названием, о трагической встрече поэта Генриха Клейста, покончившего с собой, и поэтессы Каролины фон Гюндероде, тоже, покончившей с собой..
Боже, как мне хотелось в конце романа, обнять Рудина и прижать его к груди!
Меня бы кто обнял.. один, один, вечно один.

Вы помните, я писал о том, что читая роман, вы были для меня и Рудиным?
Я хотел поцеловать Рудина, вовсе не думая о Вас.. я хотел просто поцеловать Рудина, а не вас.
Простите, Марина Викторовна, я снова темно изъясняюсь — идиот! — и сам себя плохо понимаю: я бы вас хотел поцеловать и Рудина…
Боже.. как громко бьётся сердце! Я прикрываю его рукой, чтобы его не услышали в классе.
Знаете, кого мне напоминают такие люди как Рудин.. как я?
Есть такой термин: кесарёнок. Кесарята..
Это дети, которые при рождении не проходят через материнское лоно, и потому как бы не рождаются вполне, их головка не притягивается, и потому в них есть что-то призрачное и нежно-ранимое: их головки всю жизнь теснят нездешние и прекрасные мысли, сердце теснят чудесные чувства.. и вся их судьба словно бы бессознательно ищет того пути родовой муки рождения, часто, кровавой, где сердце и судьба, тесно пробирались бы к свету: рождение, длинною в жизнь.

Но порой для таких неприкаянных и бездомных судьбой и душой людей, как Рудин, именно любовь является подлинным рождением, её мукой и счастьем, а синестетически, тёмное сияние любви, схоже со смертью, итогом пути, то таким людям сложно отдаться ей вполне.. это чем-то похоже на самоубийство.
Ах, быть может, души на том свете видят что-то такое, что кончают с собой, рождаясь в жизнь.. умирая в жизнь.
Марина Викторовна.. а ведь ради вас, не страшно и умереть, из-за вас можно и покончить с собой..
Вы… роковая женщина.
Но если человек, из породы Рудиных, полюбит, и вместо слов заговорит его сердце, дела, то это.. это…
Простите, потерял мысль. Вечно я всё теряю. Вчера ключи потерял, сердце...(это не связано). Переживаю сильно.
Ещё и девочка Вика за партой слева, улыбается мне.
Она… кажется, подозревает, что я вас люблю.
Она милая... и заколка в её каштановых волосах тоже, милая, в виде синего жучка...
Что-то я увлёкся.
Рудин мог часами увлечённо говорить о прекрасном, как Коперник о звёздах, а я, сидя за партой и глядя на вас и забыв обо всём на свете, могу часами смотреть на чудесную склонённую головку над тетрадками, на ваш милый носик, удивительные глаза, чуточку разные, цвета крыла ласточки..

Кстати, знаете, на что похожи души Рудиных?
На зарницы счастья...на сны о счастье, любви.
Кто-то из поэтов сказал: на свете счастья нет, но есть лишь его зарницы..
Такие люди несчастны и судьбы их неприкаянны, и похожи на призраков, но именно они не дают нам забыть, что где-то за горизонтом этого грустного мира, есть подлинная красота и чистый свет любви: в нас самих это всё есть.
Марина Викторовна.. мне сейчас пришла прекрасная мысль. Сказать?
Если сложить то расстояние, какое птицы преодолевают за жизнь в своих миграциях, перелётах осенних, весенних, в жаркие, почти райские страны, то выйдет блаженное расстояние, почти.. ах, почти, дотянувшееся до луны!
Поэтически и трагический образ, правда? Тургеневу бы понравился..
Птицы, летящие осенью на луну… и бессильно замирающие в чёрном безмолвии холодного космоса, навсегда, блеснув путеводной и падшей звездой..

Так и сердце моё, Марина Викторовна, замерло на расстоянии дыхания от вас.. моя жизнь, самый мой возраст, замерли возле вас.
Боже мой.. как мне сейчас хочется прильнуть губами к вашей смуглой руке, о чём-то мечтающей на столике, возле томика Тургенева.
О чём вы сейчас думаете, Марина Викторовна?
А когда вы я стою у доски, словно перед расстрелом, с мыслями о вас, счастливый и бледный.. и ничего для меня не существует, кроме вас, вас одной.. а вы и не догадываетесь, вы с улыбкой подходите ко мне помочь и помогаете, пишете что-то на доске своей милой рукой…
Ах, сколько раз я удерживал себя, чтобы не прильнуть к ней жарко губами, у всего класса на глазах!!
Чтобы сказали ученики? В классе, на миг, воцарилась бы космическая тишина..

Я недавно читал мемуары Альфонса Доде (да, Марина Викторовна, я странный подросток: я не читаю фэнтези, и школьная программа меня мало интересует.. мне кажется, душа моя родилась в 19 веке).
Он вспоминал, как Тургенев рассказывал ему о встрече с мельничихой.
Милая, застенчивая девушка, с удивительными глазами, чуточку разными, цвета крыла ласточки… смотрела на Тургенева, стоя в цветах, а он собирался в город и ласково спрашивал, что ей привезти.
Девушка улыбнулась смущённо и промолвила: мыла мне душистого привезите..

• Зачем тебе мыла? Я тебе могу шёлковый платок привезти, французские часики, могу…
• Нет, просто душистое мыло… у меня тогда руки будут, как у барынь, которым.. вы целуете ручки.

  Боже мой, Марина Викторовна! До слёз, до слёз!!

Хотите улыбнуться? Вам не показалось, что Тургенев в романе своём, в письмах Рудина и Наташи, обыграл письма Онегина и Татьяны? А в том чудном эпизоде  утреннего свидания в пересохшем пруду, заросшего цветами.. зеркально всё перевернул, словно в кошмарном сне Тани: это похоже уже на последнюю встречу Онегина и Татьяны, но уже душа Рудина словно говорит: но я другому отдана! Другому делу, истине… быть может старой и не нужной миру.
Прекрасный, рыцареподобный Рудин… моментально превращается в жалкого труса, в юную девочку (ну, мальчика, без разницы), в ребёнка, в общем, в эдакого медвежонка, толом не знающего, чего он хочет, боящегося взять ответственность в свои руки.
А юная Наташа… боже! Какая любовь в ней просияла, осветив всю её душу, судьбу!
Она взрослее, лучше, мужественнее и рыцарственнее Рудина в этот миг!

В Наташе, в этой 17-летней девочке, тёмные воды любви, так и плещут, и этих таинственных вод хватило бы, чтобы вновь наполнить пересохший пруд, где и происходит свидание.
Боже… да это же идеальный символ для Рудина! Это.. загробное место почти, Стикс пересохший, пересохшей жизни и души, Рудина.
Такая как Наташа, любящая всем сердцем, всей судьбой.. может сделать счастливым, любого мужчину.
Как и вы.. Марина Викторовна, любого подростка. Ну, мужчину, то есть.
Боже, что я опять пишу… Простите, простите моё глупое юное сердце!
В нашем безумном мире как-то забыли, что значит любить всем сердцем, всем своим существом, всей судьбой: дружат, любят, живут.. вполсердца, вполсудьбы, оставляя место для отступления, для хотя бы шажка в сторону.
Ах… если бы только Рудин позвал Наташу за собою! Она бы придала ему крылья.
Или.. кто знает, на сколько его душа уже была опустошена?
Возможно, Наташа скиталась бы с этим несчастным Рудиным по трущобам в Париже и кончила бы свою жизнь.. на панели, эдакой тургеневской Сонечкой.

Может и хорошо, что Рудин струсил.
Знаете… так смертельно больные, порой подрезают свои чувства, свои крылья… не давая им свободу, боясь заразить любимых своим адом и болью судьбы.
Но всё дело в сознательности поступка, верно? А у Рудина этого не было. Он словно ребёнок, пускающий в небо воздушного змея, запустил своё сердце, в любовь, совершенно искренне и по детски, жил одним мигом, красотой вечной… словно забыв о теле, будущем. Понимаете? Он мыслил как призрак, у которого нет прошлого и будущего, нет тела, есть лишь вечность слов и снов. И в этом его вечная вина... перед Наташей. Это похоже на проклятие.
Марина Викторовна.. скажите честно: Тургенев ведь слукавил, да?
Для такой девушки, как Наташа.. любовь — равна жизни.
Она всей душой опёрлась на любовь. Понимаете? Всей.. сейчас это мало кто понимает.
И если таких людей предают — они погибают.
Тургенев, разумеется, пожалел читателей, написав, что Наташа справилась с болью и вышла замуж…
Но кто в это поверит, Марина Викторовна?
Помните эту дивную строчку любовной муки Наташи, женского сердца, равную Цветам зла Бодлера: Тёмные волны, без плеска, сомкнулись над её головой и она ушла ко дну, застывая и немея.

В одном редком письме к Полине Виардо, найденном совсем недавно, в 2002 году на чердаке в гостинице Баден-Бадена, в старом чемодане вместе с письмами к Анатолю Франсу, Доде, Виардо, описывается черновой вариант… гибели Наташи: она утопилась в реке.
Русская Офелия…
Боже, какое прекрасное описание гибели души, любви. неба, бьющегося в груди.
Такой силы описание смерти, можно встретить лишь у Толстого.
Почему Тургенев не включил это в текст? Бог весть..
Но, боже! Как всё гармонично! Пересохший пруд, пересохшая судьба Рудина.. пересохшие от жара и бреда, губы Наташи, когда она шла топиться..
Душа Наташи переполнена любовью, которой бы хватило не то что на этот пруд, а на весь мир.. и вот это спасение мира, гибнет, пруд наполняется незримыми тёмными водами..

Ах, Марина Викторовна… не будем, не будем говорить о Рудине, об этом литературном брате Обломова, приснившемуся ему в посмертном бреду.
Давайте… поговорим о вас? О любви?
Хотя.. я забываюсь, простите. Это не письмо и не свидание, а всего лишь.. школьное сочинение.
Боже, как стыдно…
Знаете, о чём я сейчас думаю?
Ни за что не угадаете. И с 1000000 раза.
О мозге Тургенева.
Вы знали, что он весил больше всех известных взвешенных мозгов гениев? Больше 2 кг.
Мозг Анатоля Франса, к примеру — 1,5 кг.
Я тоже пытался взвеситься. Встал на колени с грацией графа, восходящего на эшафот, и положил голову на весы.
Закрыл глаза и думал о вас.
Вошла мама…  и подумала, что я под таблетками.

Вы думаете я брежу? Нет. Я вот к чему: известно, что в роду Тургенева, и с той и с другой стороны, были люди с эпилепсией и с эпилептоидным характером. Даже брат Тургенева страдал эпилепсией, а известно, что большой мозг влияет на стабилизацию судорожных и психических рефлексов.
Быть может сама природа создала в Тургеневе, идеальный, райский тип.. Рудина, пусть всё так же несчастного в любви, но светящего людям, и словом, и делом?
А мозг простого синего жучка из отряда Laonicus, вообще, с головку булавки, но он в ночи ориентируется по млечному пути.
Прекрасно, правда? Мозг, размером с далёкую звёздочку в живом существе, спешащего к своей любимой…
Он может её никогда не встретить. Но разве это важно для шестилапкового Рудина в его звёздном пути?

Марина Викторовна… вы помните описание свидания Рудина и Наташи в вечерней беседке, нежно утонувшей в сирени, акациях? Боже.. какое волшебство и гармония!
Словно благолепная тишина звёзд сошла на землю.. как Афродита из пены. Сбылся стих Лермонтова: и звезда, с звездою говорит.. но уже не звёзды говорят друг с другом, а два любящих сердца… сотканных из звёздного вещества.
Ах, такая совершенная, просиявшая гармония, знакома эпилептикам, за миг перед припадком.
А здесь.. жизнь Рудина — предвосхищение припадка. Это невыносимо, невыносимо… бедный. Как мне его жаль!

Ну вот и подошло моё сочинение к концу. Раздался звонок.
Все идут сдавать тетрадки на ваш милый стол..
Иду и я.. неся алую тетрадку в руках, прижав к груди, словно моё обнажённое сердце.
Боже, боже! Как хочется взобраться на парту, как Рудин на парижские баррикады, поднять тетрадку вверх, подобно знамени любви и свободы, и.. крикнуть, изумив всех в классе: я люблю вас, Марина Викторовна!

Вот знаете, я вчера весь вечер ходила по квартире и жаловалась ребенку с мужем: "Ну что за манера так измываться над читателями?! Ну зачем нужно, чтобы люди страдали? Ужасный Тургенев. Ужасные произведения! Не буду больше читать его!". Ну действительно. Сплошной тлен и беспросветный мрак...Но зато как всё это красиво, не смотря на трагичность...

Любовь, любовь...
Что касается героев произведения, то хочется в первую очередь сказать о малодушии Лаврецкого. Он мне показался очень слабым человеком. Человеком, не способным к серьезным действиям. Он живет всё с оглядкой на общество - что подумают о нем люди, что скажут?
Лизу же, с одной стороны, жаль, ведь она очень спокойная, положительная и умная девушка, способная любить всем сердцем, но полюбившая совсем не того человека. А с другой стороны, хочется надеяться, что религия - это её любовь, её предназначение, а не способ уйти, спрятаться от своей личной трагедии.
Ну и какой же красивый у Тургенева стиль повествования! Какие чудесные обороты! Думаю, об этом можно и не говорить.

Ах..
P.S. Открыла для себя нового чудесного чтеца - Владимира Самойлова. Очень неплохо!