Помнишь меня?

— Движение на дорогах просто ужас, — сказала она. — Все в Лондоне такие агрессивные! У меня был крайне неприятная ссора с мужчиной в фургоне.
— А что случилось? — спросила я, заранее зная, что мать в ответ лишь головой покачает.
— Не будем говорить об этом, дорогая, — вздрогнула она, словно ее попросили рассказать об ужасных днях, проведенных в концлагере. — Это лучше забыть.

— Со мной что-то серьезное? — спросила я почти агрессивно, пытаясь подавить предательскую дрожь в голосе. — Вы можете мне прямо сказать?
Мысленно я уже прокручивала разные варианты. Рак. Порок сердца. Предстоящая ампутация ноги. Или, может, я уже без ноги, а они мне не говорят. Я незаметно начала ощупывать себя под одеялом.

- Ты слишком бурно реагируешь, - заметил Эрик, переворачивая газетную страницу.

• Зато ты у нас римский полководец Нолемоций - полное отсутствие реакции!

Замечу в скобках, что не смогла бы удовлетворительно объяснить, к чему я это брякнула.

Банановый коктейль - сущая отрава, незачем было брать пятый и шестой.

- Лекси, что ты делаешь? - Голос Эрика разрушил клубную атмосферу. - Ты включила чёртовы стробоскопы во всей квартире! Джианна чуть себе руку не отрубила!

• О Господи! Извините! - виновато ответила я, затеребив злочастный пульт.

...беги вперёд и ни на кого не оглядывайся.

Тюрьма – круто? Кто тебе это сказал? Там ужасно! И грязно! Все ходят с сальными волосами, нельзя побрить ноги или протереть лицо лосьоном!

Да я никогда не бегала! Это трудно, в боку колет и сиськи болтаются.

I staggered into the kitchen, made up a cup of tea with three spoonfuls of sugar, sat down and wrote out on a sheet of paper, wincing at every movement:

Оptions

• Give up
• Don't give up

  I stared at if for ages. Then at last I put a line through Give up. The thing with giving up is then you never know. You never know whether you could have done the job.