Собрание сочинений в шести томах. Том 4

"Дверь отворилась, он повернул голову с таким равнодушием, с такою гордою небрежностию, что сердце самой закоренелой кокетки непременно должно было бы содрогнуться" (с.)

"Берестов отвечал с таким же усердием, с каковым цепной медведь кланяется господам по приказанию своего вожатого" (с.)

Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом,
И скоро стали неразлучны.
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.

... а между тем требовали от нее, чтоб она одета была, как и все, то есть как очень немногие.

Они сошлись: Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень.

Врагов имеет в мире всяк.

Доселе этот вечер живет в моем воспоминании. Я был счастлив, счастлив совершенно, а много ли таковых минут в бедной жизни человеческой?

Во многом он бы изменился,
Расстался б с музами, женился,
В деревне счастлив и рогат
Носил бы стёганый халат...

• Этот Германн, – продолжал Томский, – лицо истинно романтическое: у него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля. Я думаю, что на его совести по крайней мере три злодейства. Как вы побледнели!..
  

Он был спокоен; сердце его билось ровно, как у человека, решившегося на что-то опасное, но необходимое.