Н. С. Лесков. Собрание сочинений в 7 томах. Том 2. Повести и рассказы

Дивным делом никому и невдомек ничего стало: умер Борис Тимофеич, да и умер, поевши грибков, как многие, поевши их, умирают.

Но устали восторги, и слышна неизбежная проза.

Насчёт же воли теперешней тогда хоть и ходили у нас слухи, да только никто ей не верил, ни господа, ни крестьяне. Скажешь, бывало, кому: "Вот скоро воля будет", -так только рукой махнет: "Это, - говорили - улита едет, - когда то будет!"

Это только мужья с женами... так друг дружке с губ пыль обивают. Ты меня так целуй, чтоб вот с этой яблони, что над нами, молодой цвет на землю посыпался.

А тебе какое дело до моих грехов? Хоша бы чем я и грешна была, то мой грех, не твой, а ты не поп мой, чтоб меня исповедовать.

Но не все дорога идет скатертью, бывают и перебоинки.

- Болты болтают, а сами ничего не знают.

- Что ж это так, Домна Платоновна, по-вашему выходит, что все уж теперь плут на плуте и никому уж и верить нельзя?

• А ведь это, батюшка, никому не запрещено, верить-то; верь, сделай одолжение, если тебя охота берет.

А на что, дурак, с ненастоящими связываешься? С ненастоящей не надо и любви иметь.

Что же, – говорю, – он, твой муж, за такой за особенный, что ты говоришь: не такой он? Ни в жизнь мою никогда я этому не поверю. Все, я думаю, и он такой же самый, как и все: костяной да жильный.