Н. С. Лесков. Собрание сочинений в 7 томах. Том 2. Повести и рассказы

Ко всякому отвратительному положению человек по возможности привыкает, и в каждом положении он сохраняет по возможности способность преследовать свои скудные радости.

... а Фиона была русская простота, которой даже лень сказать кому-нибудь: "прочь поди" и которая знает только одно, что она баба. Такие женщины очень высоко ценятся в разбойничьих шайках, арестантских партиях и петербургских социально-демократических коммунах.

Для нее не существовало ни света, ни тьмы, ни худа, ни добра, ни скуки, ни радостей, она ничего не понимала, никого не любила и себя не любила.

Не все дорога идет скатертью, бывают и перебоинки.

-- Что ж это такое, Домна Платоновна, за грех был?

-- Не разберу: не то грех, не то мечтание.

"Ах, -- говорит, -- Домна Платоновна, горе мое такое", -- да и замолчала. "Что, мол, -- говорю, -- такое за горе? Иль живую рыбку съела?" "Нет, -- говорит, -- ничего такого, слава богу, нет". "Ну, а нет, -- говорю, -- так все другое пустяки".

На другой день вечером ворочаюсь опять домой, застаю ее, что она опять сидит себе рубашку шьет, а на стенке, так насупротив ее, на гвоздике висит этакой бурнус, черный атласный, хороший бурнус, на гроденаплевой подкладке и на пуху. Закипело у меня, знаешь, что все это через меня, через мое радетельство получила, да еще без меня же, словно будто потоймя от меня справляет.

Прикорнет часок-другой, а проснется - опять та же скука русская, скука купеческого дома, от которой весело, говорят, даже удавиться.

Беда у нас родиться смирным да сиротливым — замнут, затрут тебя, и жизни не увидишь. Беда и тому, кому бог дает прямую душу да горячее сердце нетерпеливое: станут такого колотить сызмальства и доколотят до гробовой доски.

Любовь ее к отцу, как любовь многих слишком страстных женщин, не переходила никакою своею частию на ребенка.