Крылья

Само тело, материя, погибнет, и произведения искусства, Фидий, Моцарт, Шекспир, допустим, погибнут, но идея, тип красоты, заключенные в них, не могут погибнуть, и это, может быть, единственное ценное в меняющейся и преходящей пестроте жизни.

- Когда художник погибает, это бывает очень тяжело.

• Есть люди, художники жизни; их гибель не менее тяжела.

- Что же может быть интересного в наших газетах? Я понимаю - заграницей! Там всё можно писать, отвечая за всё же, в случае надобности, черед судом. У нас же нечто ужасное, - не знаешь чему верить. Донесения и сообщения от правительства - неверны или ничтожны, внутренней жизни, кроме растрат, никакой, только слухи специальных корреспондентов.

- Можно читать в переводах, а столько времени учить грамматику?!
Штруп посмотрел на Ваню с бесконечным сожалением.

• Вместо человека из плоти и крови, смеющегося или хмурого, которого можно любить, целовать, ненавидеть, в котором видна кровь, переливающаяся в жилах, и естественная грация нагого тела, - иметь бездушную куклу, часто сделанную руками ремесленника, - вот переводы.

Не гонись за тем, что легко, а к тому, что трудно стремись!

Что же может быть интересного в наших газетах? Я понимаю — заграницей! Там все можно писать, отвечая за все же, в случае надобности, перед судом. У нас же нечто ужасное, — не знаешь чему верить. Донесения и сообщения от правительства — неверны или ничтожны, внутренней жизни, кроме растрат, никакой, только слухи специальных корреспондентов.

Ты думаешь про жару, что она к чему, а он, может, про тебя думает, что ты, Сережка, ни к чему.

— Мы будто были на похоронах, — заметил Ваня.

— Есть люди, которые ежеминутно будто на своих собственных, — ответил, не глядя на Ваню, Штруп.

Да, он слишком ее любит, чтобы относиться к ней как к женщине. Русские фантазии!

Так вот он — Петербург!» — с разочарованием и любопытством думал Ваня, смотря на неприветливые лица носильщиков.