Собрание сочинений в девяти томах. Том 9. Рассказы

Слуги Фезерстоуна развязали сумку, но, убоявшись зрелища, которое им открылось, этим и ограничились. За долгие годы я наловчился ее вытряхивать. Завалив ее на бок, я вцепился в кожаное дно и попятился, потянув за собой мешок, который отдал свое содержимое. Книги потоком хлынули на пол. Фезерстоун взирал на это с обалделым видом.
— Неужто вы и вправду возите с собой всю эту библиотеку?

С той поры я положил за правило брать в поездки самый большой мешок, предназначенный для грязного белья, доверху набитый книгами на любой случай и настроение. Он весил добрую тонну, под его тяжестью спотыкались и крепкие носильщики.

The worst of having so much tact was that you never quite knew whether other people were acting naturally or being tactful too.

Я сказала: это же Россия, и мистер Харрингтон сказал, что он предпочитает негров.

Говорят, что страдание облагораживает человека. Но это не так. Как правило, оно делает мелочным, раздражительным и эгоистичным.

Беда, когда ты слишком тактичен, невозможно понять, естественно ведут себя окружающие или просто у них тоже развито чувство такта.

Я давно уже понял, что невозможно все знать о человеческой природе; сколько ее ни изучай, рано или поздно непременно натолкнешься на какую-нибудь неожиданность.

He did not want her to be too happy. He wanted to give her happiness.

People are always a little disconcerted when you do not recognize them, they are so important to themselves, it is a shock to discover of what small importance they are to others.