Избранное. Фиеста. Прощай, оружие! Праздник, который всегда с тобой. Старик и море

...как приятно, когда есть с кем поговорить, кроме самого себя и моря.

«Считать Скотта пьяницей было трудно, поскольку на него действовали даже ничтожные дозы алкоголя.»

«Если не получается, лучше не писать.»

«Рассказ писался сам собой, и я с трудом поспевал за ним.»

По дороге домой я старался сообразить, что именно он мне напоминает, – оказалось, что самые разные вещи. – Они все относились к области медицины, за исключением «блевотины», но это слово не принято произносить в обществе.

Лицо его напоминало мне лягушку – обыкновенную лягушку, для которой Париж оказался слишком большой лужей.

Разве можно развратить бутылкой марсалы того, кто, как вы, пьет чистый спирт?

– Им до нас не достать, – сказал я. – Потому что ты очень храбрая. С храбрыми не бывает беды.
– Все равно, и храбрые умирают.
– Но только один раз.
– Так ли? Кто это сказал?
– Трус умирает тысячу раз, а храбрый только один?
– Ну да. Кто это сказал?
– Не знаю.
– Сам был трус, наверно, – сказала она. – Он хорошо разбирался в трусах, но в храбрых не смыслил ничего. Храбрый, может быть, две тысячи раз умирает, если он умен. Только он об этом не рассказывает.

Но по-настоящему сдружиться уже не мог, ни сердцем, ни умом. Когда ум не позволяет сдружиться, это хуже всего.

Жизнь – это вообще трагедия, исход которой предрешен.