Клингзор

Что испытывал я в этих снах, а что в действительности, точно разграничить я давно уже не могу.

Нет реальности, кроме той, что мы носим в себе.

Я давно одинокий, узнал общность, которая возможна между людьми, изведавшими полное одиночество.

Всегда надо спрашивать, всегда надо сомневаться.

Некое своеобразное прибежище нашел я в ту пору – «случайно», как принято говорить. Но таких случайностей не бывает. Когда тот, кому что-то необходимо, находит это необходимое, причина тому не случайность, а он сам, ведет его собственная потребность, собственная неволя.

Сравнивая себя с другими, я часто бывал горд и много о себе мнил, но столь же часто был подавлен и унижен. То я считал себя гением, то полусумасшедшим.

Весьма сомневаюсь, способен ли я вообще любить. Я способен вожделеть, способен искать себя в других людях, ловить эхо, искать зеркала, способен стремиться к радости, и все это может выглядеть как любовь.

Запрет, значит, не есть нечто вечное, он может меняться.

И время от времени меня охватывала от этого счастья глубокая грусть, ибо я знал, что долго оно длиться не может. Мне не было суждено дышать легко и вольно, мне нужны были мука и гонка. Я чувствовал: однажды я очнусь от этих прекрасных видений любви и буду один, совсем один в холодном мире иных, где мой удел - только одиночество и борьба, но не мир, не общая с кем-то жизнь.