Н. В. Гоголь. Собрание сочинений в семи томах. Том 2. Миргород

Начну издалека… В 90-ые гг. в храме Воскресения Христова на Варшавском вокзале в СПб служили три колоритных священника: о. Николай, окормлявший пожилых людей; о. Михаил – интеллигенцию и о. Алексий – молодёжь. Довелось побывать на беседах при подготовке ко крещению, проводимых о. Алексием. О. Алексий рассказывал:

• Вчера после полуночи по телевизору показывали «Байки из склепа», - аудитория потеплела, появилось понимание в глазах, - Помните эпизод, когда одного из героев окружили зомби и он соорудил крест из двух палок? Зомби шуганулись сначала, а потом главный из них сказал: «А ко кресту ещё и вера нужна». В общем, зомби его слопали… О чём это нам говорит?...

Крайне интересно описана жизнь бурсаков – в нескольких штрихах автор сумел передать самое главное: иерархию семинаристов, описание «битвы», атмосферу общежития, методы воспитания, приработки, внешний вид, голод и сноровку в добывании пропитания… Больше всего внимания привлекла в повести именно бытовая составляющая, поразительная точность в передаче деталей, нюансы. Почему Хома, собственно, Брут и кого он предал? Почему философ, а не богослов, не ритор и не грамматик? У меня вообще много вопросов к Николаю Васильевичу. Почему мистическая история рассказывается в два приёма – описание дикой ночной скачки и – стояние внутри мелованного круга? Зачем описание скачки дублируется рассказом потерпевшего от ведьмы казака?Для чего ведьма выбрала для чтения молитв у своего тела именно Хому? Это месть или попытка при помощи Хомы спасти свою душу? Отец панночки не знал, что его дочь ведьма?

Мистика Гоголя отсылает к мифу, Гоголь не осовременивает свой бестиарий, исторический миф просто продолжает жить в современности. Именно это сближает творчество Гоголя с творчеством Сельмы Лагерлёф и некоторыми представителями магического реализма – время и непохожая подача мифа здесь не помеха. Гоголь лукавит в сносках, конечно, что он только пересказывает миф, как бы только передаёт его в руки читателя, Гоголь – мифотворец.

Парадокс – Гоголь и Достоевский, два светлых русских писателя, традиционно воспринимаются современным читателем, как писатели мрачные. В юности слышал спорное, но не безынтересное суждение, что Гоголю лучше всего давалась передача красоты именно умерших женщин. Фантасмагории Гоголя пронизаны добрым юмором, не злой сатирой. Говоря языком мифа, классик говорит на языке народа. «Вий» - это красиво.

Эта бытовая повесть стоит в череде мистических и полусказочных произведений Гоголя несколько особняком. Где-то рядом с парой-тройкой других его столь же прозаических бытописательных повестей.

Однако от этой своей бытовой обыденности она нисколько не теряет в рейтинге гоголевской прозы. И не только потому, что применима к любым временам и народам и потому злободневна «до дней последних донца». И не из-за вот этой бессмертной гоголевской фразы «Скучно на этом свете, господа!»

Но ещё и из-за невыразимо прекрасного русского гоголевского литературного слога. Из-за таланта Гоголя так живописать самое простое бытие своих героев и их окружения, с таким тщанием сеять детали и словечки, что картина этого бытия становится даже не то, что 2D и 3D, но и все 4D и 5D, т.е. читатель получает полный эффект присутствия.

А если ещё читать эту повесть вслух с максимально возможной выразительностью, или же довериться мастерству чтеца и послушать повесть в аудиоформате, то тогда происходит полный перенос из нашего «сейчас и здесь» в гоголевское «тогда и там»…

Как мне описать этот праздник и не впасть в совершеннейший елей?

Как передать гром «Тараса Бульбы» с его юным и жестоким 15 веком, которому место скорее в фэнтези, чем в истории? Помните, у Толкиена – «И юное солнце блистало на ненасытных мечах»?

Как умилить читателя зрелищем идиллической любви Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, за которыми встает призрак века 18, века дворцовых переворотов, кружева из-за обшлагов и высоких напудренных причесок? Вся эстетика «Дворянского гнезда» Кончаловского – оттуда, да что говорить, даже «Сталкер» Тарковского с проплывающими под водой предметами быта – оттуда, из портрета Петра III в жарко натопленных комнатках.

И как мне вырвать «Вия» из его экранизации – чтобы как заново почувствовал избалованный читатель весь ужас, тесно связанный с эротизмом и приправленный чисто кинговской нереальностью, нездешностью? Ведь хутор, где детей не крестят, а покойников не отпевают (церковь-то заколочена!), это место явно из другого измерения.

И, наконец, как погрузить читателя в чисто кафкианский мир насекомых из «Повести о том, как поссорился Иван Иванович …»? Там и дворня, и светские знакомые – будто из «Замка» пришедшие. А сами главные герои постоянно теряют человеческое лицо – и то гусь, то жук, а то и кто-то пострашнее выглядывает.

Нет, не передать мне ни радости ума, ни сердечного счастья от чтения Гоголя!

Конечно, первое, что приходит на ум при упоминании данного произведения Гоголя, — старый советский фильм с Леонидом Куравлёвым и Натальей Варлей в главных ролях. Именно эта, пугающая до нервной дрожи в своё время меня, подростка, экранизация почему-то так сильно мне запомнилась и даже спустя десятилетия встаёт перед глазами яркими и зловещими фрагментами.

Трагично закончилась встреча Хомы Брута, остававшегося на постой на одном из хуторов, и его хозяйки. С помощью молитв сумел он взять над ведьмой верх и даже применить силу, но она хитростью превратилась из безобразной старухи в прекрасную девушку, чем напугала Хому, и он, бросив её, сбежал.

Совершенно позабыв об этой истории, через некоторое время получает он приглашение от сотника читать отходную по своей дочери. Её нашли сильно избитой, и именно его, Хому Брута, она выбрала для сего трёхдневного действа. Герой сопротивлялся этому всячески, но против отца девушки устоять не смог, и волю усопшей пришлось выполнять.

В погибшей девушке она с ужасом узнаёт избитую им до смерти ведьму. Три ночи его будут запирать вместе с ней, три ночи будет твориться вокруг него настоящий кошмар. Первые две ночи сдерживает натиск нечистой силы созданная Хомой защита, а вот на третью ночь...

Язык повести тяжеловат и для чтения, и для восприятия. Смысловая составляющая огромна, а исполнение, как и всегда, гениально. Повесть относится к русской классической литературе, а она по определению не бывает простой и легкой. Гоголь искусно создает мрачную атмосферу и постепенно достигает того леденящего эффекта, когда словно кровь стынет в жилах. Он проводит своего героя сквозь хоровод душевных метаний и борьбы с внутренними страхами, мастерски закручивая сюжет. Писатель из, казалось бы, случайной встречи создаёт настоящий кромешный ужас вокруг одной личности, который закончится настоящей трагедией.

Тема увядания прекрасного прошлого в литературе мне крайне интересна. Это, как правило, тихая литература – детализированные описания, тонкости быта, внимательное отношение автора к слову, изысканные диалоги, минимум внешних событий, отсутствие потрясений. Тут вспоминаются и изящные «Детские годы Багрова-внука» Аксакова, «Остаток дня» Кадзуо Исигуро, «Люди сороковых годов» Писемского и трогательные «Старосветские помещики». Да-да – деревья выше, трава зеленее и люди добрее. Как там у Шиллера:

Интересно, что по этому прошлому ностальгируют не герои рассказа, а сам рассказчик. И так во все времена. Вот говорят – «лихие» 90-ые. Возможно, но для меня они были светлыми: в 90-ые я пошёл работать в школу… и мне понравилось, в белые ночи гулял от метро Ветеранов до Васильевского острова и обратно с подругой и пел ей песни под гитару… всю ночь… бедная девушка… Пусть бедные, но счастливые для меня времена, наверное в стране был бардак, но это времена моей счастливой молодости.

«Старички» Пульхерия Ивановна и Афанасий Иванович Товстогубы, Николай Васильевич таки мастер говорящих фамилий, не так уж и стары по нашему времени – Пульхерии Ивановне всего 55 лет, мужу её – 60. Но они полностью из прошлого, XVIII столетия, среди пылящихся на стенах картин – портрет Петра III, одежда и мебель – из прошлого века. Гостеприимные хозяева запотчуют гостей до смерти, водочкой угостят и спать положат, а то как же в темень-то такую да в такую даль – три версты, небось – и разбойники, отродясь тут не водившиеся, нападут, да и шею можно свернуть на ровной-то дороге, которую с рождения знаешь, да при полной луне и чистом небе… Но тут случилась кошка. Просто – кошка произошла с Пульхерией Ивановной. Она слегла и тихо скончалась. 5 лет бедовал Афанасий Иванович и услышав своё имя там где не было никого, понял – зовут. И так же слёг и тихо скончался. Мне стыдно как-то стало за нас, за мужчин. Ведь и правда – огромное количество примеров в жизни – в таких ситуациях женщины, как правило, становятся собраннее и сильнее, а мужчины расклеиваются.

Интересно подано отношение прислуги к хозяевам – хозяев тихо обворовывали: приказчик воровал лес, домашняя прислуга – ткани и продукты и все вместе – всё подряд. Хозяйство было так богато и успешно, что воровства было не заметно. Такие как Товстогубы в злые времена не выживают – добропорядочные, бестолковые, трогательные, они всегда – «опоздавшая молодёжь».

Прямые наследники Гоголя в русской литературе – Лесков и Писемский по-своему отразили линию «старосветских помещиков», то прошлое, которое безвозвратно уходит с людьми, его представляющими. И читать это невыразимо интересно. Сюжетно небольшую историю о Товстогубах читать не особо интересно, выигрывает эта история языком, манерой повествования, атмосферой, дыханием прошлого…

Так уж получилось, но в последнее время на полках для буккросинга я отдаю предпочтение изданиям классической литературы. Это незатейливое издание знаменитого гоголевского продолжения сборника "Вечера на хуторе близ Диканьки" заинтриговало меня своей необычностью. Впервые мне попалась книга русской классики, изданная в серии "Народная библиотека". Несмотря на свой не совсем презентабельный вид: пятна и разводы от воды она выглядела довольно прилично, учитывая свой довольно преклонный возраст. Многие произведения из"Миргорода" я читал неоднократно... Сегодня же меня данный сборник привлёк повестью "Вий", на которой и хотелось бы остановиться. Сюжет "Вия" представленный автором в виде народного предания на самом деле носит дидактический характер. Потому как злоключения главного героя повести - бурсака философа Хомы Брута происходят исключительно из-за его духовной лености.. Вот как описывает это состояние Хомы Н.В.Гоголь:

" Философ Хома Брут был нрава веселого. Любил очень лежать и курить люльку. Если же пил, то непременно нанимал музыкантов и отплясывал тропака. Он часто пробовал крупного гороху, но совершенно с философическим равнодушием, – говоря, что чему быть, того не миновать...

Выражение "он часто пробовал крупного гороху" свидетельствует о том, что по своему нерадению Хома часто терпел наказание, но воспринимал сие безболезненно, поскольку был весьма чревоугодлив

"Он всегда имел обыкновение упрятать на ночь полпудовую краюху хлеба и фунта четыре сала и чувствовал на этот раз в желудке своем какое-то несносное одиночество.

А вот дальше у Гоголя следует очень интересное примечание о том, что "несмотря на веселый нрав свой, философ боялся несколько волков", которое предполагает у Хомы наличие животного страха как такового.

Далее - больше... Бурсак Хома у Гоголя постоянно божится и чертыхается, что говорит о его маловерии. На этот счёт в народе бытует выражение "Никто не может заставить семинариста поверить в Бога". Видно неспроста.

Да и случай то с ведьмой произошёл не с богословом Халявой или ритором Тиберием Горобцем, а именно с Хомой. Потому как "изнеможенный, растерянный, он начал припоминать все, какие только знал, молитвы". Как чудно расставил акценты Гоголь... Припоминал... молитвы... бурсак... выбравший своим поприщем служение Богу. Каково? Припоминал!!! Вот где они, зачатки духовного нерадения Хомы... Оставление "молитвенного правила" и вместе с тем тяга к оккультному: "Он перебирал все заклятия против духов...", "«Хорошо же!» – подумал про себя философ Хома и начал почти вслух произносить заклятия..."

Да и отношение к молитвам у Хомы сродни вере в магические заклинания "– Что ж, – сказал он, – чего тут бояться? Человек придти сюда не может, а от мертвецов и выходцев из того света есть у меня молитвы такие, что как прочитаю, то они меня и пальцем не тронут. Ничего! – повторил он, махнув рукою, – будем читать".
Он поспешно стал на крылос, очертил около себя круг, произнес несколько заклинаний и начал читать громко, решаясь не подымать с книги своих глаз и не обращать внимания ни на что.
Он только крестился да читал как попало молитвы.

А вот и первый ключ к разгадке, почему погиб Хома Брут... который нам даёт Гоголь... Чтение молитв как попало... , т.е. бездумно, без веры... Однако же и подобную молитву приемлет Господь от Брута...
и оберегает его от нечистых сил...
Гибнет же Хома исключительно из-за своей глупости и безалаберности... Трагическая кончина Брута предопределена его маловерием...

До тех пор, пока Хома крестится и молится он неуязвим для бесовских сил, которые не могут подступиться к нему... "Все глядели на него, искали и не могли увидеть его, окруженного таинственным кругом".

Хома погибает не от бесовских сил, а от собственного страха... Ангельская подсказка Бруту "Не гляди!" вступает в противоречие с человеческим любопытством... Хоме очень захотелось увидеть Вия... Возможно всему виной необычайная тишина, которая внезапно наступила в церкви, и Хома просто невольно расслабился... Возможно злую шутку сыграла с Хомой и вера в таинственный круг... Тут трудно утверждать нечто определённое... Единственная зацепка, которую нам даёт Гоголь - это "Бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха"... Автор неспроста указывает нам данную особенность гибели Хомы... указуя, что пока между главным героем и бесовскими силами не было соприкосновения - он был неуязвим... Позволив же себе взглянуть на Вия Хома разрушил этот духовный барьер... Посему и выходит, что если бы главный герой послушал голос ангела "Не гляди!" то всё бы закончилось для него благополучно... Главная же причина гибели Хомы - его маловерие и обрядоверие, заменяющие для героя истинную веру...

Мягкая, нежная повесть Гоголя. Он так трогательно вспоминает свою малороссийскую молодость, с таким знакомым каждому провинциалу чувством возвращается в родные места, чтобы найти там все не так, как было, что поневоле сопереживаешь ему.

И ведь как интересно все упаковано. Милая история ссоры больших непохожих друзей, великий гоголевский юмор (который раз говорю себе – так смеяться над книгой в общественном транспорте неприлично! А удержаться не могу), ажурно выстроенные попытки оных друзей примирить, а потом элегическая концовка, которая смазывает весь юмор и делает простое произведение куда глубже.

Чувствовал Николай Васильевич, ощущал, при всей своей огромной любви к людям, что далек еще человек от громких эпитетов «царя природы» и прочих славословий. Люди у Гоголя фиксированы, обычно не развиваются, ибо никакой необходимости в этом не испытывают, да ведь он все равно их любит, недостатки не высмеивает, а холит, пестует, раздувает и молчаливо оправдывает. Сколько здесь тепла в душе, нежности – не описать.

И действительность, гоголевская действительность. Ведь двести лет почти прошло, а в метафорическом плане гигантская лужа на центральной площади все еще с нами! И присутствия ни капли не изменились, разве что не свинья теперь может сожрать прошение, а просто потеряют, даже еще и будут тебе доказывать, что никакого документа ты и не приносил.

Приятно, приятно перечитывать, дышать прозой Гоголя. Великий мастер, необычный, самобытный в самом прямом значении этого слова.

Бессмертная повесть в очередной раз напоминает нам, что в единстве сила. Сумели бы казаки договориться промеж собой кого всем гуртом бить первым, и уверенна, что одержали бы победу в любом деле. Но не договорились, раскололось казачье братство на двое. Одни остались, отбивать у ляхов плененных братьев по оружию, коих ждали неминуемые пытки и казнь. Другие вернулись в Сечь, чтобы поквитаться с татарами, освободить уведенных в полон друзей и родичей и вернуть свой скарб. В итоге ни одной из двух групп казачьего войска не удалось осуществить задуманное. Отхватили сполна от тех и от других.

На фоне исторических процессов показал автор и трагедию отдельной семьи - семьи Тараса Бульбы. Супруга Тараса живёт фактически в одиночестве, годами не видит она ни мужа, ни детей, как и большинство женщин того времени в Запорожье. Андрей - младший сын Тараса, изобретательный справный казак, кипевший жаждой подвига, но не устоявший перед красотой полянки, и предавший свою семью и свою Родину из-за одного её слова. Тарас - коренной, старый полковник, ведущий за собой в бой людей, решительный и непреклонный, видит свой долг перед Отечеством в том, чтобы защищать его и православную веру. Разве имел права такой человек, на которого смотрят и ровняются другие казаки, простить сыну измену Родине, отречение от веры отцов и предательство казачьего братства? Братства, сейчас погибающего на глазах у Тараса, в котором каждый воин, прежде чем упасть бездыханным, славит православную Русскую землю, и против которого выехал сражаться в полку врага его неразумный сын. Вынужден Тарас самолично казнить его, как вырезают омертвевший участок плоти, чтобы зараза не распространилась по всему телу. Остап - старший сын Тараса, молодой отважный воин, разумный казак, в бою показавший свое умение и назначенный своими товарищами куренным атаманом. Мало пожил на свете храбрый воин, сложил голову в чужой земле, но не потешил врага перед смертью, мужественно вынес все пытки.

Не просто так Тарас в конце возвращается за люлькой с табаком. Жизнь стала для него мучительна. Потерял полковник двух сыновей и множество друзей-соратников в войне, которую по сути он сам и развязал, чтобы испытать казацкую силу. Испытал...