Леонид Леонов. Собрание сочинений в десяти томах. Том 6

Илья жил наедине со своей коллекцией часов и книгами; поместить жену было некуда...

Имей в виду, никогда не оставляй позади себя обиженных... живыми.

Его мечта свойственна была, наверное, всякому сухопутному человеку.

Не смерти он боялся, а умирания, утратить возможность влиять на мир, стать в потеху врагу, в жалость другу!

Здесь, на закате, у подобных Курилову случается смятение, толчея чувств, сердечная путаница, недоступная разве только памятникам и дуракам.

Он не боялся смерти, он только не хотел её.

Одним мимолетным словом он мог овладеть её душою навсегда. Он не понял.

Знаешь, даже мудрый, даже в уединении ищет эха, чтоб поделиться с ним. Иные львов заводили при себе, либо змею, либо птаху какую, а этот с песней тешится. Голос не старый, и слово неразборчиво, а поет нежно и с понятием звука...

У самого тоже все погорело. Так и живу, как Ефрем Сирин, с дыркой посередь души. И даже сам не знаешь, чего в тебе больше — дырки аль души. А только с той поры тянет меня на огонь, как на водку...

Нам державы удивляются, и так ли ещё впредь удивятся! Содрогнутся однажды державы и головами покачают, которые уцелеют.