Повести и рассказы в двух томах. Том 2. Белые ночи. Рассказы

Главный вопрос, поднятый во мне рассказом, - это вопрос критерия истинности тех или иных убеждений.

Что значит быть гуманистом на самом деле? Быть убежденным, что все люди равны, или быть убежденным в "правильности" этой идеи? Одно далеко не равно другому. В то время как первое - картина идеального мира, второе - образ, по предположению его носителя, вызывающий одобрение у окружающих, а если не одобрение в явном его виде, так прекрасный ореол новатора и мятежника с открытыми развивающимися взглядами.

Сложно сказать, хотел ли Иван Ильич выглядеть гуманистом или им быть. Глядя на его размышления, можно сделать вывод, что он не пытается намеренно лгать или же в ложь включается также и обман самого себя.

Тем не менее, из глубокой неявной неискренности и вытекает итоговая катастрофа. Иван Ильич стремится усидеть на двух стульях: быть благородным дворянином и щедро подавать права, которых ему не жаль, "низшим" людям и в то же время оставить все как есть и не потерять преимуществ своего сана.

Легко быть благородным из позиции высшего, ничем не рискуя, что он и делает, заявившись на чужую свадьбу и ожидая почета и восторгов. И в итоге "не выдерживает" - становится очевидным, что гуманизм Ильи Ильича - красивая поза перед другими и самим собой. Возможно, он в действительности считает, что государственная реформа является верным решением, но при этом не готов к изменениям на уровне быта и сознания.

"Пусть эти люди имеют равные права, но не забывают кланяться привилегированному слою, который их дал", - такое отношение было, есть и будет в любых вопросах, где существует переход от неравенства к равенству.

Ивана Ильича искренне жаль. У него был шанс осторожно и медленно взрастить в себе гуманизм, двигаясь постепенно и по крупицам меняя власть на эмпатию. Но он попытался обрубить все разом и не смог. А кто бы из нас смог на его месте? Уверен, немногие.

При этом одновременно с жалостью к Ивану Ильичу я испытываю отвращение. Не потому ли, что те же пороки я отвергаю в собственной душе?

Интересен также персонаж Пселдонимова - человек, привыкший терпеть и не сдаваться, а также на одном моменте выталкивающего взашей друга (?) из "Головешки", потому что иначе поступить нельзя - будущего у жениха в таком случае не будет. Простил ли Пселдонимова журналист? История умалчивает.

Мать Пселдонимова становится "существом", перед которым Ивану Ильичу больше нечего скрывать. При этом она остается для него все таким же человеком "низшим". Отличный пример того, как доверие и благодарность вовсе не значат уважение.

Отдельно отмечу, что в конце рассказа пришедшему в себя Ивану Ильичу не хватило ума даже дать Пселдонимову денег и извиниться за произошедшее. Гордость, глупость, и, может быть, даже некоторая инфантильность, обязанная "изнеженности" его барского быта.