Шагреневая кожа. Отец Горио

— Нет того знания и такой добродетели, которые стоили бы хоть одной капли крови. Попробуй мы всерьез подсчитать ресурсы истины — и она, пожалуй, окажется банкротом.
— Конечно, худой мир лучше доброй ссоры и обходится куда дешевле.

Если отцов будут топтать ногами, отечество погибнет. <… > Общество, весь мир держится отцовством, все рухнет, если дети перестанут любить своих отцов.

Узами родства, впрочем слабыми, я был связан с несколькими богатыми домами, куда меня не пустила бы моя гордость, если бы еще раньше людское презрение и равнодушие не захлопнули перед моим носом дверей. Хотя родственники мои были особы весьма влиятельные и охотно покровительствовали чужим, я остался без родственников и без покровителей.

Кто знает Париж, тот не верит ничему, что говорится в нем открыто; о том же, что происходит там в действительности, все молчат.

он обладал всеми достоинствами, какие могли ужиться с его недостатками.

Всякое самоубийство-это возвышенная поэма меланхолии. Всплывет ли в океане литературы книга, которая по своей волнующей силе могла бы соперничать с такою газетной заметкой:
«Вчера, в четыре часа дня, молодая женщина бросилась в Сену с моста Искусств»?

Кто из нас, в большей или меньшей степени, не принимал желаемое за действительное?

Много ли вы найдёте людей такой закалки, чтобы они, когда товарищ скажет: "Пойдём, зароем труп!" - пошли, не проронив ни звука, без надоедливой морали?

До тех пор я жил – как и ты и как тысячи других – школьной или же лицейской жизнью, полной выдуманных несчастий и подлинных радостей, которые составляют прелесть наших воспоминаний.

Для больного мир начинается у изголовья постели и кончается у его ног.