Превращение. Новеллы

... тот, у кого возникнет охота последовать за мной, может вовсе и не быть настоящим врагом, это может быть [...] любая противная маленькая тварь, которая пойдет за мной из любопытства, а потом [...] станет предводительницей всего мира, восставшего против меня; [...] возможно, что врагом окажется кто-нибудь из моей же породы, [...], но ужасный негодяй, который хочет получить жилище, не трудясь. [...] Будь у меня хоть кто-нибудь, кому я мог бы доверять, кого мог бы поставить на свой наблюдательный пост, тогда я спокойно сошел бы вниз!..

У меня было чувство, что я нахожус... бесконечно далеко от всех, и что гибну я, собственно, не от голода, а от покинутости. Стало очевидностью, что никто во всем свете обо мне не заботится, ни под землей, ни на земле, ни над землей, я погибал от равнодушия небес, которое глаголило: он гибнет, да будет так. И разве я с этим не соглашался? Разве не повторял того же? Разве не стремился я к этой оставленности? Все так, о собаки, но ведь не для того, чтобы издохнуть, а чтобы обрести истину, прорваться к ней из этого лживого мира, где нет никого, от кого можно узнать истину, нельзя ее узнать и от меня, уроженца лжи. Возможно, истина и не была столь далеко, а я, следовательно, столь покинут, как я тогда думал, а если и покинут, то не другими, а самим собой, и вот несостоятельность моя ведет меня к гибели.