Гилберт Кийт Честертон. Собрание сочинений в 5 томах. Том 3. Рассказы об отце Брауне

Правда, ему неизвестно ни то, что я знаю об этом, ни тем более то, что у меня нет доказательств.

- Отмените матч!
   – Всего-навсего? – иронически осведомился лорд, лихорадочно блестя глазами. – Как же вы объясните это двум тысячам зрителей?
   – Я бы сказал им, – ответил патер, – что после боя в живых останутся одна тысяча девятьсот девяносто девять человек.

Не думайте, что если он сидел здесь запросто с нами, то он уже перестал быть настоящим лордом в самом худшем смысле этого слова. Он позовет слугу, находящегося от него за милю, и велит ему позвонить в звонок, висящий в двух шагах от него самого, для того только, чтобы другой слуга, находящийся за три мили, принес ему спички, до которых ему надо сделать три шага. Ему необходим один ливрейный лакей, чтобы нести его трость, и другой, чтобы подавать ему в опере бинокль

Думаете, я спятил? – резко спросил Крэй.
– Думал, а теперь не думаю, – спокойно отвечал отец Браун.

Я человек, поэтому все дьяволы живут в моем сердце...

И однажды в одном из этих возвышенных мест, где весь мир вращался под ним, как колесо, его разум тоже повернулся, и он возомнил себя Богом.

Полковник гордился такими неуместными нарядами, вернее, гордился тем, что он всегда мог уместно выглядеть в них.

Лишь немногие, кроме самых бедных, хранят верность традициям, но аристократы живут не традициями, а веяниями моды.

Мыслить они не могли; мысль была для них велика, и они ее упустили.