Наш девятнадцатый век. В двух томах. Том 1

Она увидела, что при другом воспитании и правильном взгляде на жизнь он был бы счастлив и мог бы осчастливить кого-нибудь ещё; а теперь он жертва собственной слепоты и самых мучительных заблуждений сердца. Он сам делает из жизни пытку.

— Нет, нет, ничего не хочу, — заторопился Викентьев, — я съел целый пирог перед тем, как ехать сюда…
— Видите, какой он, бабушка! — сказала Марфенька, — пирог съел! /…/
— Я ведь съел пирог оттого, что под руку подвернулся. Кузьма отворил шкаф, а я шёл мимо — вижу пирог, один только и был…
— Вам стало жаль сироту, вы и съели? — договорила бабушка.

– Вот прекрасно! А вы скажите, что вы любите и любимы. Неужели начальник ваш никогда не любил? Если у него есть сердце, он поймет. Или принесите сюда свою работу: кто вам мешает заниматься здесь?

– Если люди не способны, так и не должна быть… – сказал Петр Иваныч.

Все разнородные охотники должны понимать друг друга: ибо охота, сближая их с природою, должна сближать между собой.

Любовь не забывает ни одной мелочи. В глазах её всё, что ни касается до любимого предмета, всё важный факт. 

• Любовь – счастье, данное человеку природой… Это мое мнение…
• Счастье это ведет за собой долг, – сказала она, встав со скамьи, – это мое мнение…

Чего он хотел, и сам не знал; а как многого не хотел!

Бедная мать! вот тебе и награда за твою любовь! Того ли ожидала ты? В том-то и дело, что матери не ожидают наград. Мать любит без толку и без разбору.