Vanity Fair. Volume one

Когда миссис О'Дауд своим звучным голосом читала воскресную проповедь, загремели орудия Ватерлоо.

Людовик Желанный в этом же городе (в Генте) упаковывал свой porte-manteau [Чемодан]. Казалось, злая судьба никогда не устанет преследовать этого незадачливого изгнанника.

Ужасные сомнения и тоска, молитвы, страх и невыразимое горе сопровождали полк. Это была дань, которую платили войне женщины. Война всех одинаково облагает данью: мужчины расплачиваются кровью, женщины - слезами.

Никогда еще со времени Дария не было у армии такого блестящего обоза, как тот, что в 1815 году сопровождал армию герцога Веллингтона в Нидерландах и в сплошных танцах и пиршествах довел ее, можно сказать, до самого поля сражения. Бал, который дала некая благородная герцогиня в Брюсселе 15 июня вышеупомянутого года, вошел в историю.

После военных побед победы любовные с давних времен служили источником гордости для мужчин на Ярмарке Тщеславия, иначе почему бы школьники хвастались своими амурными делами, а Дон-Жуан приобрел такую популярность?

Наблюдать обращение знатной леди с другою, ниже стоящею женщиной - очень поучительное занятие для философски настроенного посетителя Ярмарки Тщеславия.

Что сталось бы с морем, если бы испарились все его капли?

Вся страна, как и вся Европа, была под ружьем, приближалось величайшее историческое событие...

Несокрушимая вера, которую герцог Веллингтон внушал английской нации, не уступала пылкому обожанию, с каким французы одно время взирали на Наполеона.

Бонапарт, конечно, будет разбит почти без боя. (...). Да разве этот жалкий корсиканец мог противостоять европейским армиям и гению бессмертного Веллингтона!