По ком звонит колокол. Старик и море

Мои детские впечатления от первого знакомства с американским писателем Эрнестом Хемингуэем были напрочь позабыты (теперь мне ясно, по какой причине), но тут удачным образом сложившиеся обстоятельства подтолкнули меня к возобновлению отношений с данным господином.
В красочном описании к его довольно популярному роману "По ком звонит колокол" многообещающе значилось: "Это роман - ода истинной любви, истинному мужеству, это ода Человеку, принявшему на себя ответственность за происходящее в мире и пожертвовавшему собственной жизнью ради спасения других. " Как наивному-то человеку не купиться? Вроде ж известная личность, лауреат Нобелевской премии, куча восторженных отзывов. Возложив изначально такие надежды на сей шедевр, после прочтения я сижу уже второй час с выражением крайнего недоумения на лице. Что мне подсунули?
Отвратительный, нет, даже отвратительнейший язык, утомивший меня уже с первых страниц. За кого принимал Хемингуэй своих читателей, по триста раз через абзац сообщая о том, что необходимо взорвать мост?о сандалиях на верёвочной подошве?о круглый грудях Марии? А чего стоят эти однообразные воспоминания о Кашкине и его "чудном имени"???
Роман, как я поняла из чужих отзывов, имел претензию на серьёзное и эмоциональное произведение о войне. Не увидев войну воочию, я полагаю, вряд ли можно о ней достойно (проникновенно?) писать. Я не поленилась ознакомиться с биографией автора. Тем сильнее мое удивление: как можно написать такой слабый, тусклый роман человеку, самолично наблюдавшему тяжелейшие дни войны? Да 11 строчек «Мужества» Ахматовой гораздо трогательней и ярче, нежели 500 страниц нудных и с первой страницы предсказуемых событий Хемингуэя. С любым произведением Шолохова, равно как и с Бондаревым, Васильевым - так и сравнивать нечего. Но ладно, оставлю это субъективному вкусу каждого.
А теперь перейдём к разбору "истинной любви", которую мне обещали эти лгуны с обратной стороны обложки. Внимание!
"Роберто, мне больно там, я сегодня не смогу быть с тобой так, как хочу."
"Зайчонок, наверно, у тебя там ссадина..."
"Ты женишься на мне?","Нет, если я тебе кое-что расскажу, ты на мне не женишься...", " А может, ты всё-таки сможешь жениться на мне?", (и тому подобные вариации)...
А как вам это:

"-Мария.
-Да.
-Мария.
-Да
-Мария.
-Да.Да.
-Тебе холодно?
-Нет.Натяни мешок на плечи.
-Мария.
-Я не могу говорить
О Мария, Мария, Мария!"

Занавес!
Мексиканские однообразные сериалы 90-х и рядом не стояли с этой дешёвой драмой в лучших традициях примитивизма. Я, так уж и быть, вовсе промолчу, что эта любовь (с позволения сказать) между Джорданом и Марией, возникла из неоткуда, из ничего. Ну, вот знаете, как в третьесортных бульварных романах (выражения используются аналогичные, что у авторов вышеназванных произведеньиц, что у г-на Хемингуэя): он её увидел - в горле ком и потеря речи.
Роберт Джордан (главный герой этой "трагедии", пришедший спасать испанский мир в период Гражданской войны) совместно с Хемингуэем и переводчиком, крайне навязчиво и совершенно не стыдясь, обложили меня со всех сторон розовыми сопельками , я остро чувствовала дискомфорт. И среди этих «розовостей» и «повышенной влажности»,представьте, на его отказ дать ей впервые попробовать виски, она просто и ясно заявляет ему: «Свинья ты всё-таки». Я была уничтожена. Не хватает только какого-нибудь «Хо-хо!» для пущей нелепости данного эпизода, ибо это так же неуместно звучит, как если смиренная овечка, вдруг перестаёт жевать траву и внезапно решит вам голосом гоблина продекламировать препошлейший анекдот.
«Прожить всю жизнь за 4 дня!!!» - восхищённо восклицают поклонники романа, утирая солёные ручьи с бледных от переживаний ланит. «Какую жизнь?» - в недоумении вопрошаю я. 4 дня, наполненных простыми вопросами и односложными ответами в мешке с Марией да постоянными перепалками с Пабло?
К 200-й странице моё раздражение плавно перетекло в панику утопающего, но я проявляла мужество (или упрямство) и с криком: «Караул!!! Спасите!!!», всё карабкалась, гребла к последней странице с надеждой, что может, в концовочке-то г-н Эрнест угостит меня чем-нибудь неожиданным… Но нет! Сюрприз так и не вылез из воображаемой коробки, она оказалась пуста. Ребёнок обманут.

Сегодня прослушала уникальную аудиоверсию рассказа «Старик и море» Э.Химингуэя, записанную 58 лет назад, в 1960 году легендарным актером Г. М. Мичуриным, когда ему было 63 года. Так вот, истинным любителям ценного, антикварного, «брульянтово-яхонтового» эта озвучка придется по душе. Потрясающее исполнение, яркий образ и настолько сильное впечатление, что не описать всеми словами. И да, думаю, благодаря чтецу я как будто бы реальности побывала на парусной лодке Сантьяго и даже пыталась помочь ему в борьбе с марлином и акулами, слушала его монолог, его печаль...
И вот, только теперь, к своему стыду, я поняла почему и за что, этот рассказ поистине получил Пулитцеровскую и Нобелевскую премии.

100-летний кубинский рыбак Грегорио Фуэнтес, ставший прототипом главного героя повести (фото 1998 года)

Геннадий Михайлович Мичурин. Актер театра и кино. 1897 - 1970г.г.

Огромное спасибо всем за прочтение этой рецензии

То, что я взялся перечитывать книгу, которую впервые открыл еще в студенческую пору., я обязан группе "Читаем классику вместе". Так вот, в первый раз это было в 1987 году, на четвертом курсе. Тогда книга была воспринята, скорее, в романтическом ключе, самое большое впечатление на меня произвела красивая любовь на военном фоне. Это и осталось в памяти.

Новое прочтение заставило меня посмотреть на роман несколько по-иному. Пришло понимание, что он, в первую очередь, о смерти. В принципе, всё творчество Хемингуэя - это эстетика смерти, но "По ком звонит колокол" - несомненный апофеоз этой темы. Хотя, апофеозом через много лет станет самоубийство автора, когда он воплотит свои литературный переживания в жизненном опыте. Это станет окончательной точкой в поисках красоты смерти.

У Хемингуэя смерть не выглядит страшной и ужасной, наоборот, она всегда красива, она наиболее ярко подчеркивает прелесть жизни, обостряя её пульсирующий аромат. Каждый эпизод смерти вплетен в ткань романа, но, в то же время, он представляет самостоятельное законченное произведение. Красиво умирает главный герой - Роберт Джордан, красиво умирают Фернандо и Ансельмо, красиво погибает Глухой и его отряд, красиво гибнет молодой лейтенант-фашист. А как красиво, можно даже сказать - живописно, умирают жители маленького городка, примкнувшие к фашистам,, проходя по очереди через строй своих республиканских земляков .Это и гадко, и мерзко одновременно, и до жути красиво.

Прибавьте к этому взаимоотношения со смертью русского взрывника Кашкина, постоянные рассуждения о смерти героев книги и самого автора - смерть присутствует в книге на каждой странице без исключения.
В концепции Хемингуэя смерть - это и есть сама жизнь. Её постоянное присутствие заставляет героев чувствовать жизнь ярче и ощутимее, время теряет свою власть и три дня превращаются в бесконечно долгую и, опять же, красивую жизнь. Возможно, Хемингуэй даже специально затягивает последние главы книги, чтобы читатель как можно глубже прочувствовал этот эффект, когда три дня могут оказаться равными всей человеческой жизни, такая, своего рода, авторская игра со временем.

Ключ ко всему - название романа, заимствованное из высказывания Джона Донна, взятого автором в эпиграф. Помни постоянно о смерти, каждый, кто умирает сейчас, забирает и частичку тебя, ты постоянно находишься под угрозой смерти. И это заставляет особо ценить жизнь, все её проявления. Постоянно звонящий колокол заставляет дорожить каждым мгновением, каждым чувством, каждой эмоцией, каждым поступком - всё приобретает наивысшую цену и значимость. Все максимально обостряется, отношения между людьми приобретают невероятную насыщенность, , смываются условности, все становится предельно искренним и честным - верность, предательство, товарищество, любовь.

Жизнь превращается в произведение искусства, и герои демонстрируют нам интуитивно проявляющееся в них искусство жить - жить полной жизнью без остатка и без оглядки.
В чем-то здесь Хемингуэй перекликается с нашим Высоцким, с его "Конями привередливыми", - "коль дожить не успел, так, хотя бы, допеть..."

Кроме того, роман представляет интересное свидетельство очевидца о реалиях гражданской войны в Испании. Хотя, эти реалии общие с теми, что бушевали на просторах бывшей Российской империи после революции, и теми, что сотрясают нынешнюю Украину. Самое страшное в этом это то, как люди привыкают к смерти, как она становится повседневной обыденностью, как люди, убивая других, убивают себя, ведь колокол каждый раз звучит и по тебе тоже...

Настолько много хорошего слышала про эту книгу, что когда начала читать, сначала даже не поверила, что может быть так плохо, и грешила на перевод, собственные завышенные ожидания и прочее. И всё ждала, что вот сейчас, ещё чуть-чуть — и обязательно начнётся всё то прекрасное и трогающее за душу, описанное в аннотации. Но нет. Это были крайне мучительные пять сотен страниц, безбожно растянутые четыре дня, расписанные чуть ли не поминутно и перемежающиеся какими-то невнятными флэшбэками, постоянные повторы одного и того же, унылые взаимодействия персонажей, которые даже не картон, а просто набор имён. Стиль повествования максимально сухой, практически телеграфный, из-за чего проникнуться чем-то едва ли возможно. И, да, на войне не до описания красот и поэтичного изложения, но тут за всю книгу, несмотря на пласт поднятых тем, одна сцена, которая вызывает хоть какие-то чувства. Остальные — исключительно скуку. Так отвратительно подать историю, которая по умолчанию должна вызывать сопереживание и волнение, а то и ужас от кошмара войны, тем более гражданской войны, нужно, конечно, постараться.

Начинается сюжет с того, что Роберт Джордан, некий американский военный, прибывает в испанский партизанский отряд, чтобы взорвать мост перед наступлением войск. И с самого начала понятно, что всё пойдёт не так, так что какой-то интриги нет. Сам отряд, как я уже отметила, — набор имён. Более-менее выделилась только Пилар (и ей же изложен тот небольшой фрагмент, который зацепил меня). Так что за пятьсот страниц я не смогла проникнуться никакими чувствами ни к кому из них, но успела так устать от их нелепой возни и "тарантиновских" диалогов ни о чём (с повторами), что уже практически ждала, когда все подорвутся вместе с мостом и всё это закончится.

Диалоги вообще один из самых раздражающих элементов. Казалось бы, через них можно раскрыть прошлое персонажей, особенности их мировоззрения, характеры, мысли, однако они максимально неиформативны, все говорят одинаково и ни о чём. Да, в жизни люди тоже часто говорят ни о чем, но тут подключаются и бесконечные повторы одной и той же мысли, из-за чего складывается впечатление, что то ли персонажи друг друга воспринимают как клинических идиотов, то ли автор полагал, что читатели — недалёкие, то ли ему платили построчно, поэтому больше реплик из одного слова и повторов того, что было упомянуто чуть ли не в предыдущем предложении.

Линия, которую язык не поворачивается назвать любовной, ибо до сих пор не понимаю, что это было, пожалуй, разбавляла мою скуку раздражением. Возникла ниоткуда (он увидел её и груди, упруго натягивавшие рубашку, ну и пропал, с ним никогда не случалось такого, она даже непонятно почему благосклонно отреагировала на него), свелась к быстрому сексу и бессвязному бреду, которым обменивались герои. Например:

- Скажи, что любишь меня.

- Нет. Сейчас нет.

- Не любишь меня?

¬- Оставим это. Уходи. Нельзя все сразу – и любить, и заниматься этим делом.

- Я хочу держать треногу пулемета, и, когда он будет стрелять, я буду любить тебя – все сразу.

- Ты сумасшедшая. Уходи.

- Нет, я не сумасшедшая, - сказала она. – Я люблю тебя.

- Тогда уходи.

- Хорошо. Я уйду. А если ты меня не любишь, то я люблю тебя за двоих.

Или моё любимое:

- Мария.

- Да.

- Мария.

- Да

- Мария.

- Да. Да.

- Тебе холодно?

- Нет. Натяни мешок на плечи.

- Мария.

- Я не могу говорить.

Ещё и тема с мостом невероятно растянута. Так что финалу я уже откровенно радовалась. Закончила — и хорошо. Пожалуй, с автором на этом тоже закончу.

Раз 20 пытался дочитать эту повесть. Вот - наконец-то удалось. Теперь я могу расслабиться и во весь голос заявить - ненавижу Хемингуэя!!! Это было просто фантастически скучно! Это было необоснованно пессимистично! Повесть про какого-то неудачника! Пресная, затянутая и предсказуемая. Кошмар! Рыбак, который не умеет рыбачить. Человек, который за своими каждодневными несчастиями не смог сохранить внезапную удачу. Это что должно было меня как нибудь удивить, раскрыть мне америку, выдавить слезу? Что эта повесть должна была сделать? Понравиться критикам? - в это ей удалось просто на все сто баллов. Теперь, после такой удачи, можно смело назвать пустую тягомотину мировой классикой. Бе.
1/5.

Она – из тех книг, которые либо любят, либо терпеть не могут. В этой повести Хемингуэй и похож, и не похож на себя. Похож тем, что, как и в крупных его работах, тут исследуется тема преодоления человеком разнообразных препятствий. Не похож же изобилием описаний с множеством разнообразных эпитетов, к которым более тяготел условный приятель Хема Фицджеральд. В повести почти нет диалогов (ибо их не с кем вести в открытом море), что также необычно, если мы говорим о Хеме – его большая проза более чем на половину состоит из диалогов, многие из которых ни с чего начинаются и так же ничем заканчиваются.

«Старик и море» кажется симбиозом двух (кажется, противоположных по мировоззрению) авторов – и нет, не Хема с кем-то посторонним. От «Старика...» веет Стейнбеком (и его упрямым реализмом) и Маркесом (с его жизненной магией). Отчасти это притча. Отчасти – тугой реализм. Немного фирменной тоски и обреченности Хема – и история готова. Чувствуется, что писал «Старика...» человек уже усталый и многим разочарованный, который, как заклинание, повторяет, что «человека нельзя победить», а после спорит с этим и показывает, что поражение неизбежно.

Как всякую хорошую притчу, «Старика...» можно трактовать с разных позиций. Это может быть история о столкновении с силами природы, которая всегда сильнее человека. Или о том, что человеку свойственно разрушать естественную красоту жизни с расчетом на этом поживиться, но в итоге он оказывается обманут, и погибшая по его вине красота исчезает, не принеся ему никакой пользы. Или это история о неотвратимости борьбы за существование. Сантьяго, рыбак Хемингуэя, вызывает и восхищение своей силой и упрямством, и злость, даже отторжение. Огромная рыба, которую он хочет убить, в действительности ему не нужна. Гнаться за ней его заставляет гордость: это же самая большая, самая красивая рыба из всех, что ему встречались в море, он просто обязан ее убить, чего бы ему это ни стоило. Победить ее – дело чести. Сантьяго будет терпеть лишения, сутками не спать, но покорит себе это прекрасное создание.

Упрямство – качество плохое и хорошее. Позже Сантьяго сам себе и скажет: «Лучше бы я совсем не встречал эту рыбу». Да, он побеждает, но эта победа бессмысленна. Красота, которая так его восхищала, убитая им из упрямства, не приносит ему прибыли, даже и самоуважения не добавляет. И она останется в море, как бы он ни старался вынести ее на сушу.

То, что старик Хэм герой не моего романа, я поняла еще после «Прощай оружия». Тут и надо было остановиться! Не твое – не суйся. Но нет! По ком звонит колокол - это же классика! Книга, уютно расположившаяся во все шортлистах. Жемчужина, да чего уж там, бриллиант литературы. Было принято волевое решение: дать еще один шанс, нет, не автору, себе. Еще один шанс прочувствовать, погрузиться, вдохновиться, отложить книгу и шумно выдыхая воскликнуть: даааа, автор – гений, произведение – шедевр.
И вот, я отложила книгу, шумно выдохнула, и теперь утомляю Вас своим графоманством.
Признаться, во время чтения не раз грешила на переводчиков, ибо поверить в то, что мастер сознательно писал ТАК, сил не хватает. Сухо, пресно, примитивно. Хотя, военное время – тут Вам не до витиеватых речей, что не ясного. Да и сказать особо нечего – что нового может произойти, если герои сиднем сидят в пещере? Вот и приходится есть жаркое, пить вино да толковать об одном и том же, меняя местами слова. А быть может Хэмингуэй просто опасался, что с первого раза читатель ничего не поймет, вот и приходилось ему повторять, повторять, и еще раз повторять.

Спасибо, теперь я наконец-то поняла, что главный комиссар сумасшедший.

Парикмахер. Бывший. Ясно! Переворачиваю страницу и

Ах да! Он же бывший парикмахер, и как это я могла забыть за пару секунд...Спасибо, что напомнили.
Диалоги Марии и Роберто Джордана вообще комментировать не буду, впрочем, как и их "любовь"

вот такая она, большая и чистая…

Да, я невежда, и что я вообще понимаю в шедеврах. Да и кто ты такая, женщина, чтобы писать рецензии на ХЕМИНГУЭЯ?! Можете бросить в меня камень. Не стесняйтесь.

О чем это небольшое произведение? Из аннотации узнаю, что повесть посвящена жизни и труду рыбаков острова Куба. Но это только поверхность. В глубине - смысл жизни любого человека. Ведь не только карамельные леденцы мы получаем ежедневно, а и довольно ощутимые плевки и пинки. Что с этим делать? Каждый решает сам. Можно опустить руки, и сказать, что жизнь несправедлива. Но станет ли от этого легче? Вряд ли. Мне понравилась эта фраза из повести:

Да, многодневная борьба с огромной рыбой забрала практически все силы старика. Вот он плывет уже домой, поймав эту рыбу. Только доплыть ему с нею не суждено, помогли акулы. Возвратился вроде бы побежденным, а на самом деле - победителем. Победителем самого себя, победителем над так знакомым каждому из нас чувством под названием "жалость к себе".

Мое отношение к классике такое. Если память о чем-то сохранилась до наших дней, то ее нельзя назвать плохой. Если она тебе не понравилась, то потому что она не подошла по вкусу, но дело точно не в произведении. И в принципе, мне редко что-то не нравится в классике. Такой я человек. Но тут настал тот момент, когда мне действительно просто не зашло. И я даже понимаю почему.
Хемингуэй славился своим языком. Телеграфный стиль. Стремление сократить и в двух словах объяснить то, на что требуется слов десять. И я это заметила в этой книге. Но меня это не впечатлило.
Как только я начала читать Эрнест Хемингуэй - Старик и море , то мне понадобилось страниц десять-пятнадцать, чтобы понять замысел. Это несомненно плюс автору. Он стремился доступно и незамысловато объяснить мудрые вещи. Для этого он упростил до минимума язык. И это потрясает. Потому что в телеграфном стиле что-то да есть. Что-то хрупкое и в то же время доскональное.
Но с другой стороны сухой язык, который демонстрировал Хемингуэй, не позволяет найти иной, даже правильней сказать, свой смысл написанного. Только тот, который хотел показать автор. К этому стремятся многие авторы. Но мне, как читателю, это не подходит. И из-за этого данная книга мне не понравилась.
Мне не понравилось отсутствие простора для мысли. Я не могла найти себя через слова автора. Только сухая аллегория через бытие старого рыбака на жизнь и понимание своего существования. Даже если ты каждый день приходишь без улова, это не доказывает твою бессмысленность.
Бесспорно. Книга сильная. Но слог не для меня. Я еще прочитаю некоторые рассказы Хемингуэя, а также другие популярные произведения для общего развития, так сказать. Но кажется автор пришелся мне не по вкусу.
П.с. Зато я много узнала о рыбной ловле ;) Это даже забавно.

Hola, camaradas! Ну что, повоюем?

Говорите Хэмингуэй примитивный? Скучный, черствый сухарь?
Прочитав роман, вы совсем не смогли себе представить Испании? Вы не увидели ее густых сосновых лесов с крутыми скалами, петляющими горными дорогами; не почувствовали одуряющую погоду, которая преподносит в мае крупные хлопья снега? И вам так и не пришлось вообразить кровавое зрелище корриды и травли быков!

Вас совсем не поразила разноплановая труднопередаваемая картина гражданской войны. Война, в которой нет ни правых, ни виноватых, а есть только жажда жизни, причем прожить нужно все сегодня, здесь и сейчас. Завтрашний день может просто не наступить, тебя застрелит мимоходом в твоем спальном мешке кавалеристский разъезд. И как тут можно что-то разобрать: коммунисты, республиканцы, фашисты, анархисты; американцы, испанцы, французы, русские, венгры, цыгане; партизаны, солдаты, жандармы, добровольцы; отряды в тылу противника, интернациональные бригады, кавалеристские разъезды, военная верхушка в Мадриде, танковые части, бомбардировщики, истребители - сплошная кутерьма. Нет, старик Хэм не смог этого передать.

Вам не понравилась любовная линия романа. Совсем не понравилась. Более примитивных любовных диалогов вы еще не встречали. Ведь обычно воркование между влюбленными наполнено выспренними глубокими фразами, о высоком, о вечном. А тут? -Мария! - Роберто! -Мария! - Я люблю тебя, Роберто! Разве ж это любовь? Смех, да и только.

И никого не впечатляют картины зверств анархистов над фашистами, фашистов над коммунистами, а в сущности граждан одной страны друг над другом. Кого может потрясти вид экзекуции, плавно переходящей в смертную казнь, когда сквозь строй прогоняют своих вчерашних соседей, встречая их ударами цепов для молотьбы хлеба, а после окончания строя сбрасывают их в пропасть, заваливая трупами протекающую внизу реку. И уж совсем не задевает рассказ об отрезанных головах партизан, качающихся в мешке, притороченном к седлу. Ну и что, на войне как на войне. В наше время боевиков и ужастиков такими рассказами только детей пугать!

Хватит, не будем вдаваться в подробности, а повесим ярлычок "не мой писатель" и дело с концом. Пожелаем только себе, чтобы нас миновала участь героев романа, и нашей стране не пришлось снова проходить этап гражданской войны. Да здравствует мир! Да здравствует Республика!

Viva la paz! Viva la Republica!