По ком звонит колокол. Старик и море

- Мне часто приходилось убеждаться в том, что и в моей стране пьяные люди не лучше, чем в вашей. Они страшны и жестоки.

- Мне хочется поговорить. Это единственное, что у нас осталось от цивилизации.

— В этой войне много бестолочи. В этой войне деваться некуда от глупости... Мы барахтаемся в этой глупости вот уже целый год.

— Смерти я не боюсь, — сказал он, и это была правда.
— А чего ты боишься?
— Боюсь, что я не выполню своего долга так, как его следует выполнить.

— Как это случилось, что вы вместе?
— А как это всегда случается? До войны и в первые дни войны он был человеком, настоящим человеком. А теперь его песенка спета. Затычку вынули, и все вино вытекло из бурдюка.

Этот человек сквернословил непрерывно, и Роберт Джордан усомнился, может ли он произнести хоть одну фразу, не пересыпая ее ругательствами.

Это был красавец конь, словно сошедший с картины Веласкеса.

- А я бы хотела вы́носить и твоего сына, и твою дочку, -сказала она. - Как же мир может стать лучше, если в нём не будет наших детей, детей тех, кто борется против фашистов?

А все ж есть у женщины внутри что-то такое, от чего мужчина становится как слепой, когда любит. Ты этим чем-то и его ослепляешь, и сама слепнешь. А потом, в один прекрасный день, безо всякой причины, он вдруг видит тебя такой, какая ты есть на самом деле, и перестает быть слепым, и ты сама уже видишь себя такой, какой он теперь тебя видит, и теряешь своего мужчину, а вместе с ним и то, что было у тебя внутри.