Зубр

С Олегом Цингером, точнее с его письмами,  меня познакомил Зубр. Это были необычные письма - письма, с рисунками гуашью. Олег Цингер был художник- анималист, он рисовал животных для разного рода изданий. Рисовал их в зоопарках  в аквариумах, в музеях.

« Самый лучший аквариум, который я видел,  это был Штуттгартене. Там огромные витрины для пресноводных, экзотических рыб. Устроены они так, что вы сразу видите сушу,  поверхность воды, растения и жизнь под водой. Все эти коралловые рыбы, морские звезды, морские ежи и актинии производит на меня большое впечатление. Особенно рыбы! Меня восхищает утончённый, я бы сказал,  рафинированный вкус этих различных форм и окраски. Никак нельзя обвинить рыб в декадентстве и упадничестве.  В то же время сочетание цветов,  форм, все их «выполнение» создано как бы для знатоков Пикассо,  Дягилева,  Франчески,  Миро и прочих. Но ещё лучше, тоньше и к тому же живые. Не могу оторваться от этих морских рыб. Когда я смотрю на эти новые устройства в аквариумах и в зоопарках,  мне становится печально, что этого не было,  пока жили мои родители и жил мой друг В. А.  Ватагин».

Василий Ватагин известный художник- анималист, график и скульптор, был учителем Олега Цингера. Ватагин был влюблён в животных и, соответственно,  любил и ценил лучшие засады и заповедники, где животные не только выставлялись, но и могли жить более или менее естественно.

« Ещё очень хороший зоосад в Антверпене. Он расположен рядом с вокзалом, но так умно посажены кусты и деревья,  что близость вокзала и неприятный части города не чувствуется. Там есть дом для ночных животных. Тут можно наблюдать лори, трубкозуба, древолазных дикобразов, ящуров, ехидн. Вы идёте в полной темноте по коридорам,  а перед вами витрина с животными, которые оживают только с наступлением ночи.

Олег Цингер не только анималист, он пишет пейзажи,  делает иллюстрации маслом к Гоголю.

В турецкую кампанию 1877-1878 г на Черном море, успешно применяли мины против турецкого флота. У турок флот был железный. Русские вместо брандер запускали паровые катера с шестовыми минами, их заводили под корму или ещё куда. Два добровольца, один обязательно офицер, другой - матрос, при попутном ветре разгонялись на полный ход против неприятельского корабля, который по ним, естественно, палил изо всех пушек. Иногда они успевали его боднуть в бок бомбой. Она взрывалась и доставляла одним радость, другим - неприятности. Матрос и офицер, ежели не успевали назад, то выпрыгивали и спасались вплавь. Так что они далеко не всегда погибали. Геройство лишнее у нас не поощрялось.