Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений. В 10 томах. Том 3. Униженные и оскорбленные. Зимние заметки о летних впечатлениях. Записки из подполья

Для вас, щелкоперов, всякая очаровательная, только бы юбка болталась.

В основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайший эгоизм. И чем добродетельнее дело - тем более тут эгоизма.

Честный человек ничего не должен бояться!

Я любила его как... почти как мать. Мне даже кажется, что совсем и не бывает на свете такой любви, чтоб оба друг друга любили как ровные.

«Лентяй!» – да ведь это званье и назначенье, это карьера-с. Не шутите, это так. <…> Я бы себе тогда выбрал карьеру: я был бы лентяй и обжора, но не простой, а, например, сочувствующий всему прекрасному и высокому.

Я был злой чиновник. Я был груб и находил в этом удовольствие. Ведь я взяток не брал, стало быть, должен же был себя хоть этим вознаградить. (Плохая острота; но я ее не вычеркну. Я ее написал, думая, что выйдет очень остро; а теперь, как увидел сам, что хотел только гнусно пофорсить, — нарочно не вычеркну!)

У женщины, например, бывает иногда потребность чувствовать себя несчастною, обиженною, хотя бы не было обид, ни несчастий.
Есть много мужчин, похожих в этом случае на женщин, и даже мужчин не слабых, в которых вовсе не так много женственного

Hу, попробуйте, ну, дайте нам, например, побольше самостоятельности, развяжите любому из нас руки, расширьте круг деятельности, ослабьте опеку, и мы… да уверяю же вас: мы тотчас же попросимся опять обратно в опеку.

Можно ли хоть с самим собой совершенно быть откровенным и не побояться всей правды?