Избранное в двух томах. Том 1

Это то, что в памяти. Врезалось с того, первого чтения в четырнадцать. Специально не стала проверять и уточнять цитату. Может и переврала какие-то слова, скорее всего даже переврала, но так уж запомнилось. Да и не суть в том, чтобы дословно воспроизвести прозаический отрывок, спустя тридцать один год, после того. как был впервые прочитан (и второй раз, и третий - потому что читала повесть по кругу трижды в 84-м, а больше и не перечитывала после) Суть в том, что это был первый кусочек прозы, который захотелось оставить себе. Не идиотские: "Чуден Днепр при тихой погоде" и "Не так ли и ты Русь, что быстрая, необгонимая тройка несешься", которые способны посеять в неокрепшей юной душе ненависть к Гоголю (сеют-сеют!) Кто и когда выбрал пытошные эти фрагменты для заучивания?

Но то, что мгновенно легло на память само, да там и осталось. Просто, ясно, емко и о вещи, совершенно обыденной и слова-то совсем обычные. А прочитываешь их и крик внутри стоит такой вот, на одной ноте:"А-а-а!". Вспоминаешь, почти треть века спустя, и глаза наполняются слезами. Принесла Сашка. Это нормально - думая о друзьях, вспоминать книги, которые вошли в твою жизнь с ними. Не мешает и не обедняет, но создает дополнительные связи. которые держат вас с человеком, как в плетенной нитяной сетке, коконе. гамаке, парящими в пространстве-времени. Дотронешься до "Хоббита" толкиенского и с тобой старший брат, еще до того, как стал самоувереным красавцем, толстун, любивший изрисовывать альбомы тысячей солдатиков шариковой ручкой.

Протянешь руку к "Пигмалеону" Шоу и вот она - самоуверенная семнадцатилетка, всегдашняя звезда ("Хоть в чапане выпусти - все королева будет" - папа ее тебе о ней сказал как-то, и согласилась с восторгом, она - твой идеал), старшая сестра. Подумаешь о групповом фото, о любом, а причудливая цепь ассоциаций протянет сквозь угольное ушко времени подругу Сашку, ей пятнадцать уже, Скорпион и Петух редкая птица среди нас, Собак. Нет, она нигде не затеряется. С такими то смоляными кудрями, нервным вырезом ноздрей и миндалевидными карими глазами, и белой кожей, и узенькой лодыжкой ("Почему, ну почему у меня такие худые ноги!") Глупая. Мы нашли друг друга на одной из соцсетей лет восемь уж тому, она в совершенном порядке. Сумела преодолеть всё и возродиться фениксом. Но дружба раньше истаяла, еще до моего отъезда.

И я не узнАю ту красивую женщину, что держит несколько отделов модной одежды в Алматы, ездит каждый месяц "по бизнесу" в Эмираты и поддерживает занятия младшей дочери фигурным катанием в совершенно неперспективном в отношении этого спорта Казахстане. Она не для побед и свершений делает - для поддержки. Потому что сама в пятнадцать осталась одна, как на семи ветрах гнущееся деревце. Маму ее арестуют, дом конфискуют, а у отчима к тому времени новая семья окажется и беременная новая жена. И половину, купленного Сашкиной мамой дома, закон не сумеет отобрать (мы на страже материнства и детства). Но и места в той половине ей не найдется. И уедет жить к дальним родственникам, там же заканчивая школу.

Все это случится месяца через четыре после васильевской повести в "Юности", которую принесла мне почитать: "Да я про войну не люблю" - "Да это не про войну, читай, тебе понравится". И принимаешься, уже первой фразой сраженная насмерть, врастая в героев. Вика, Искра, Зиночка, Артем (потом сына этим именем назовешь, очень уж хороший мальчик в книге, надежный). Всё так немного условно сначала и слегка подсвечено ностальгией по временам, в которых не жил, но понятие о них имеешь, чего уж там: "мы рождены, чтоб сказку сделать былью", "если завтра война, если завтра в поход", "в далекий край товарищ улетает". И одновременно выпукло, живо, шороховато-гладко осязаемо, до вкуса пирожков из дешевой муки.что постоянно пеклись у Зиночки дома (ты таких не пробовала, но откуда-то знаешь их вкус - тепла и домашнего уюта).

Ты еще длишь по инерции ощущение уютного кокона, в который, подозреваешь, хочет завернуть тебя писатель. чтобы показать, какую прекрасную жизнь взломало вероломное нападение фашистской Германии. Еще цепляешься за обрывки лоскутного одеяла, что расползается под рукой, тянешь на себя все дурацкие словечки ("Зачинено-заборонено!" - школьного сторожа). Но он уже истончился до предела, дивный мир, что рисовала себе. Где все были счастливы, когда бы не собака-Гитлер.

И пишет статью в школьную газету о необходимости доверия к человеку, даже самому маленькому, даже первоклашке (которое по сути - концепция презумпции невиновности) Искра. И засыпает, счастливая - она исполнила долг, комсомольский и дружеский. А мама ее, железная товарищ Полякова, придя ночью с работы и прочитав прекраснодушные писания дочери, трясет ту, кричит: "Не сметь!", рвет в клочки и закатывает пощечину. А потом заходится в рыданиях. И ты прежде не понимаешь, задыхаешься от обиды, вместе с Искрой. А после высверком - мать панически боится за нее. Давно прогнило в этом королевстве. Да и было ли когда крепким-прочным?

И переламывается, выворачивается вся картина твоего миропонимания. Они, прочного достатка и стабильности, и радостей жизненного комфорта, познать не успевшие, уже тогда смертельно боялись. И жили, зная: в любой момент равнодушная безжалостная рука государства выхватит любого из них. сомнет, сунет в мясорубку. Так было здесь всегда. И всегда люди говорили себе: Это просто год такой тяжелый, високосный - потому. В следующем все наладится. А следующим бывает сорок первый. Но надо как-то жить и становиться счастливыми. И помнить тех, кто не дожил, не сумел. И за них тоже жить и быть счастливыми. Это тоже долг. И он важнее, чем цветы к памятнику. Быть счастливым, несмотря ни на что

А небо сегодня мирное...

• «Эх, бабы, бабы, несчастный вы народ! Мужикам война эта – как зайцу курево, а уж вам-то…»

Издалека – с марта 2015 года – я пытаюсь представить события 70-летней давности. Мне очень хочется вообразить себя Осяниной, Комелькой, Бричкиной или Четвертак… Вот я ползу – 19-летняя девчушка – по лесу. А где-то впереди – смертельная опасность. Страшно. Очень страшно. Ведь я еще по-настоящему не любила… А как хочется пойти учиться и получить настоящую нужную профессию… Сколько городов могла бы я увидеть за жизнь? Сколько детей у меня могло бы быть? И кем бы они стали? Не довелось. Оборвалась ниточка.

Благодаря им – Осяниной, Комельковой, Бричкиной, Четвертак и многим, ОЧЕНЬ многим другим – наше небо сегодня мирное.

• «А зори-то здесь тихие, только сегодня разглядел. И чистые-чистые, как слезы…»

Сравнительно небольшое произведение о Великой Отечественной Войне, по которому умудрились снять не только замечательный фильм, но ещё и целый сериал на китайских мощностях, так сказать. Конечно, я уже, скорее всего, читал «Зори...» в школьные годы. Да-да, школота, мы вообще-то раньше любили такие книги и фильмы. Думаете, потому, что у нас не было всех этих «боевиков»? Может быть, но боевики не дают ощущения обратной связи, а тут ты как бы видишь, как твои дедушки и бабушки сражаются с немецко-фашистскими оккупантами и сам себя ставишь на их место, переживаешь за них, как за себя. Ну, разве будешь настолько переживать за героя американского фильма/сериала? Да, ни в жисть! Всё это чисто чтобы бездумно зырить и хрумкать попкорн.
Должен сказать, эта книга ввела меня в заблуждение относительно автора. Она написана настолько простым, рубленным языком, что я подумал, автор тоже такой, из простых. Но это оказалось «сценическим приёмом»: следующая книга «В списках не значился» — совсем другая. И это характеризует автора с очень положительной стороны. В «зорях» Борис Васильев постарался свести язык повествования к тому, что использует в обиходе главный герой, простой русский мужик, охотник и крестьянин. Хотя так ли он прост? По ходу повествования, мы убеждаемся, что нет! Остальные персонажи — девушки, волею судеб попавшие на войну в качестве бойцов, а не медсестёр или радисток. Интересно, что эти зенитчицы представляют как бы разные пласты общества, но мы сейчас не об этом. Это замечательное произведение — литературный памятник героям войны. Сейчас я не знаю, что точно сказать: то, что творится в мире, оно сбивает со всякого панталыку. Я просто очень надеюсь, что когда-нибудь в мире всё как-нибудь устаканится и перестанет литься кровь. Но при этом, у нас останется выбор сходить с ума, а не ходить строем. Хотя бы в мирное время!

Должен же кто-то сказать за них. Пишущий о войне становится голосом тех, кто воевал. Антонины, Иваны, Машеньки, Саши прошли через ад, но кто услышит их кроме озадаченных школьников на встрече с ветеранами? Застенчивость или косноязычие, одиночество или пренебрежение, результат один: "дальше - тишина".

Поэтому вытягивает из глубины, возвращает из прошлого человеческий свет осязаемая, земная, вещественная и по-женски сострадательная проза Васильева. Просто боль, просто жизнь, просто жертвенность. Обычная судьба женщины-солдата, которая всю жизнь поднималась на невозможную высоту. И взяла ее.

Васильев очень хорошо чувствует и демонстрирует читателю, как значимо в нашей жизни абсолютно все. Судьба Антонины и ее "семьи" складывается из небольших поступков, маленьких ошибок, почти неосознанных побуждений, озарений, проявлений душевной щедрости или скудости. Честный портрет нескольких поколений - фронтовиков, их детей и их внуков. Вот так и было. Так и есть.

Очень трудно высказывать свое мнение о подобных произведениях.
С одной стороны, мужество и подвиг защитников Брестской крепости, их героизм и самопожертвование, как впрочем, и всего советского народа, проявленные в той войне - эта тема требует к себе отношения, построенного, прежде всего на уважении и почтении к их памяти. Без этого нельзя. Исходя из этого постулата – это произведение, безусловно, отвечает данным требованиям.
Кроме того, лично для меня, очень важной оказалась тема внутреннего состояния главного героя и не только его, их недоумения, непонимания случившегося в первые часы и первый день войны. Ведь наступила другая реальность, другая жизнь.
А они – молодые, наивные в ожидании, что все происходящее – временно, вот-вот прибудет подкрепление, придут войска и все закончится. Закончится это нелепое происшествие. И будет все как вчера…

После этой цитаты объяснять уже ничего не нужно.

Но с другой стороны, в произведении, пронизанном духом патриотизма, идеология временами перекрывает трагичность и истинность чувств. Казалось бы, уж мне ли удивляться наличию этого факта, немало с этим встречалась в книгах советского периода, довольно спокойно проходила мимо. Но здесь идеология просто выпирает из общей фабулы произведения, это так не органично, это настолько инородное тело, это явный социальный заказ, видна рука направляющей и руководящей…

В девятнадцать лет жизнь только начинается. Коля Плужников — девятнадцатилетний лейтенант прибывает на свою первую серьезную службу в город Брест.

Позади — Москва с мамой, сестрой и любимой. Впереди — Брестская крепость, которую пока не разглядеть. Прибыл Коля уже в ночь и ещё не успел зачислиться в личный состав.

И уже не успеет. Коля в списках не значился, когда в четыре пятнадцать утра началась война. И Брестская крепость стала первым стратегическим планом по захвату фашистами...

О мужестве. О храбрости. О любви к Родине. О жизни. О смерти. Вот в каких списках значились Коля и другие Русские Солдаты. Вот о чем эта история.

В этом году я бросила себе вызов прочитать 12 книг о Великой Отечественной войне, наверное для того, чтобы прочитать эту книгу. Очень долго шла к ней и поняла, что пора. Историю нашей страны я знаю хорошо, поэтому представляла, что предстоит пережить героям. Выжить в этом котле и остаться человеком будет суждено не всем.

Мне хотелось прочувствовать боль и героизм тех, кто отдал свою жизнь за оборону крепости, чтобы помнить об этом. Тяжело ли это читать? Очень. Физически ощущаешь хлад кирпичной стены, на которую приваливаются уставшие солдаты. А морально сюжет просто потихоньку по кусочкам отщипывает что-то внутри.

Больно смотреть, как Коля из молодого парня превращается в старика, как борется со своей совестью, как верит своим принципам и идёт до конца... А ведь он в списках не значился. Считай, свободный человек, который может легко сбежать в леса. Но нет, это не про Колю и его товарищей.

Мирра. Я не жалею её, я ею горжусь! И как же жестоко поступили с этой девушкой.

Но самым тяжёлым для меня были моменты, когда наши становились не нашими. Когда за свою жизнь легко продавали и предавали тех, кто в тяжёлые моменты подставлял свое товарищеское плечо.

Финал — на разрыв. Но моя боль — не такая уж и большая цена, чтобы помнить, насколько сильным может быть дух человека перед лицом страха и смерти.

А Борису Львовичу отдельное спасибо за за умение создавать образы, которые остаются в сердце навсегда и заставляют задуматься о важнейших вещах. Теперь в моей памяти Николай Плужников, Мирра и защитники крепости почётно стоят в строю рядом с девочками из истории "А зори здесь тихие"  и героями из книги "Офицеры".

Совсем не то, что я ожидала от повести с таким названием.

Во-первых, автор погружается нас в один год из жизни учеников 9 класса накануне войны. В выпускной 1940 год случится то, что заставит их повзрослеть, и это будет не война. Если только Васильев не закладывал двойного значения в это слово, подразумевая войну внутри советского общества – доносы, воспитательные партсобрания, выхолощенная идеальная молодёжь.

Написана повесть в 1984 году. Почему-то думала, что во время войны или сразу после, и удивлялась – как такое пропустила цензура. Под «таким» подразумеваю критику доносов, один из которых приведёт к трагедии и разделит героев на два лагеря. И, на мой взгляд, это главная тема истории.

Тема войны вообще не раскрыта: в прологе читателю сообщают, что от класса осталось около 30 процентов, в эпилоге коротко – кто из упомянутых героев как погиб. Пожалуй, было бы лучше, если бы автор дополнил повествование хотя бы первыми месяцами после начала войны, чтобы она в тексте хотя бы ощущалась.

Во-вторых, Васильев много внимания уделяет взрослению девушек: как меняются их формы, отношение к собственному телу и тёплым рейтузам. Одной из героинь даже снится, как её целует взрослый мужчина – незнакомый. Некоторые сцены вызывали смешанные чувства – возможно, потому что было написано автором-мужчиной лишь о несовершеннолетних девушках, и ни слова о взрослении мальчиков, о котором ему точно было, что поведать.

На книги о войне всегда очень долго настраиваешься, а потом с замиранием сердца читаешь, не в силах оторваться.

Признаться, это было мое знакомство с автором. Я не знала сюжета, потому что смотреть фильмы о войне для меня еще сложнее, чем читать книги на эту тему. Тем не менее я слышала, что ничего хорошего нас там не ждет.

Пять девчонок и старшина. Совсем молодые. Младшей из девушек 19, старшине 32. Но война не разбирает возрастов, пола, национальности - перед ней все равны.

И, казалось бы, проходное задание, да и в масштабе войны, наверное, не очень-то важное. Но именно из таких мелочей и сложилась победа. Какие же Люди жили в то время! Сколько в них мужества, готовности бороться за свою Родину до победного конца. Маленькие люди, можно сказать, дети еще, но какие большие герои!

А какой же мастер слова Борис Васильев! Повесть очень небольшая, но сколько боли в нее вложено! А каким будничным языком описана война с ее ужасами и трагедиями. И как метко в эпилоге, ничего не говоря, просто назвав одно имя-отчество, Васильев объяснил всё! И окончательно довел тем самым меня до слез.

А еще мне очень понравилось, как автор описывает природу, которая живет по своим законам и которой нет дела, до войны и человека. И всё это заключено, например, в образе зайца, испуганного немцами. Очень сильные образы и всё произведение в целом.

Читать такие книги очень больно, но это необходимо. В них то, за что боролись наши предки, в них наш характер и наша сила духа, наша опора. Эти девчонки такие же, как мы, поэтому важно помнить, что в каждом из нас таится куда больше, чем нам кажется.