Легион

Корень зла заложен в мироздании. Прекрасно и заманчиво пение китов, но в этом же мире существуют и львы, вспарывающие своим жертвам брюхо. А крошечные личинки наездников, питающиеся живой плотью гусениц в зарослях восхитительной сирени или в цветущей луговой траве? Здесь же обитают и пестрые легкомысленные кукушки, которые откладывают яйца в чужие гнезда. И только кукушонок вылупится из яйца, как он первым делом убивает своих невинных собратьев. Однако приемные родители и после этого покорно продолжают выкармливать его. Где же в эти минуты находится то бессмертное око, та вездесущая десница?

Он размышлял над вечной проблемой смерти, над ее бесчисленными и жестокими проявлениями. Перед его мысленным взором возникали то кровожадные ацтеки, вырывающие из человеческой груди еще бьющееся сердце, то искаженные в муках лица раковых больных, то младенцы, похороненные заживо. Он решил было, что Бог жесток по своей сути и ненавидит человека. Тогда он вспомнил о другом мире, пронизанном гением Бетховена. Красочная и многогранная Вселенная, где по утрам звенит песня неугомонного жаворонка, где торжествует Карамазов и где все и вся согревается добротой.

Не возгордись, о Смерть, хоть и зовут тебя
Отчаянья и слез безмолвною сестрою,
Все те, кого ты мнишь, настигла власть твоя,
По-прежнему живут за гробовой доскою.
Так буду жить и я в блаженстве вековом
Средь лучших из людей, ушедших за тобою,
Где отдыха и сна видений сладкий рой
Ты превзошла покоя красотою.
Но ты - раба судьбы, пусть даже твой удел
В болезнях и войне нести нам злую кару,
От мрака или чар мы крепче спим вдвойне,
Чем от твоих безжалостных ударов.
Не возгордись, о Смерть, хоть королей и слуг
Равняешь ты движением незримым,
Напрасен твой порыв сковать бессмертный дух
Забвением и сном неодолимым.
Сей краткий сон пройдет, и, вечность обретя,
Победу жизнь одержит над тобою,
И ты сама умрешь, как времени дитя,
Как все, что тленно в мире под луною.

Джон Донн