Ф. М. Достоевский. Избранные сочинения в двух томах. Том 1

И до "Бедных людей" Достоевского в русской литературе 19 века неоднократно поднималась тема "маленького человека". Но так натурально преподнести жизнь людей из низкого социального городского сословия, как сделал это Федор Михайлович, могли не все. В большинстве случаев герои выходили какие-то гипертрофированные в своей нужде, как некая гиперболическая пародия на бедных материально и духовно.

Поначалу и Макар Девушкин смутил меня своей абсолютной оторванностью от жизни. Постоянно так и лезло в голову: "Ну нельзя же быть таким лохом!" Местами это можно было бы объяснить некоторой глупостью героя. Сигналы об этом проскакивают тут и там - чего только стоит восхищение Девушкина сочинениями Ратазяева или суждения о том, что каждый сверчок - знай свой шесток. Но по ходу повествования понимаешь, что дело не в глупости, а скорее в чудовищном мягкосердечии Макара. В его душевности. Нельзя сказать, что он мало думает о себе, текст насыщен его размышлениями о своем неприглядном месте в окружающем мире и о своей карме неудачливого человека. Но вот насколько самоуничижающе он думает о себе. Что это? Самовлюбленность на фундаменте мазохизма или обычное и обильное нытье неудачника по жизни? Вникая дальше в суть характера Девушкина, понимаешь, что ни то ни другое. Макар может рассуждать достаточно здраво, в некоторых моментах он даже удивляет трезвостью своих взглядов. При всем самоуничижении порывы его высоки и наполнены духовностью большей нежели у людей, стоящих выше его на социальной лестнице.

Где-то ближе к концу романа стало закрадываться подозрение, что переписка Девушкина с Варварой есть не что иное, как диалог совести со разумом у одного и того же человека. Так вот Девушкин - это персонифицированная совесть маленького человека, а Варвара - это здравый смысл. Или, если хотите, Девушкин - это душа маленького человека, а Варвара - это практический повседневный ум. Концовка только подтвердила мои подозрения, Девушкин буквально подготавливает свадьбу Варвары на "денежном мешке" ради ее материального благополучия, сам оставаясь с вечным вопросом совести-мученика: "А как же я дальше жить буду?" Да так же как большинство людей живет, поболит-загрубеет-перестанет или просто отомрет со временем. Это закономерное и частое явление, когда человек, идя на поводу у здравого смысла, или входит в договор со своей совестью, или искусственно умертвляет ее, грубея душой. Достоевский, используя в качестве фона социальное неблагополучие маленького человека, блестяще эту ситуацию отобразил на страницах своего эпистолярного романа.

Белые ночи время для встреч и откровений.
И Достоевский позволил подсмотреть за случайно встречей двух одиноких, подслушать откровенные излияния души.
Два несчастных магнитиками притянулись, и с упоением можно было слушать и надеяться, радоваться, что не зря, что их счастье возможно... может быть...
Но на определенном этапе, поведение Настеньки начало меня раздражать. Вот уже совсем не хочется мне жалеть несчастную брошенную девушку, так странно желающую упасть на груд... хоть кого-то.
Как хочется, чтобы тебя жалели и понимали, чтобы хоть как-то озарили несчастную судьбу, но за своим горем совсем не заметно страданий ближнего, и ради себя, самой любимой, не грех сделать больно другому.
Даже если ему сейчас так же больно, как недавно сделали тебе.
Своя рубашка всегда ближе к телу.

Очень страстно и надрывно получилось. Впрочем, как всегда. Вот только никоего не жаль.

Этот роман я читала несколько раз и каждый раз он меня поражал своей сумбурностью и раздражал очевидной же несостоятельностью "идеи" Раскольникова. Но всему есть свое объяснение и для меня пришло время разобраться, наконец, с "Преступлением и наказанием". Коротко: сумбурность происходит от накала страстей, доведенных до высшей степени, а "идея" была необходима Достоевскому, чтобы с ее помощью выразить невыразимое никак иначе – общественное устройство России середины 19 века, показать ту массу проблем, от которых общество задыхалось и не могло нормально развиваться. Этот роман нельзя оценивать с точки зрения так называемого реализма – это КАК БЫ реализм, но в реальной жизни нет таких героев, они так не мыслят и так не поступают, в романе всё гиперболизировано, показано как бы под сильной лупой. Это средство автора для художественного выражения "сердца горестных замет".

Достоевскому пришлось пережить каторгу и написать после нее несколько "подготовительных" романов, в которых обкатывались идеи будущего "Преступления и наказания", довелось попасть в договорную кабалу к издателю Стелловскому, и в довершение всего, будучи за границей, проиграть в казино все деньги за ненаписанный еще, но обещанный издателю роман, чтобы в режиме жесткого цейтнота, за несколько месяцев, во взвинченном состоянии, в каком-то почти умопомешательстве, как он сам писал об этом, создать шедевр мировой литературы.

Три главные темы в этом романе: тема бедных людей, тема бунта, тема героя-индивидуалиста. Чтобы хорошенько понять роман, нужно хоть немного знать и понимать положение дел в России в 1860-х, пореформенных годах, знать то, чем жили тогда люди, в том числе и Достоевский (а он – в первых рядах, как неравнодушный человек, как писатель, как издатель журнала "Время"). Реформа – имеется в виду отмена крепостного права, провозглашенная в 1861 г., вслед за которой, на волне небывалого подъема общественно-политической жизни, настоящей "оттепели", начались реформы во всех сферах жизни, продолжавшиеся до конца этого десятилетия. Ничего изменить не удалось (как-то неудивительно), всё стало только хуже – бедность, пьянство, проституция расцвели пышным цветом на благих намерениях реформаторов.

На примере судеб двух семей – Мармеладовых и Раскольниковых – Достоевский показал все эти бедствия. Страдания низов, превращение одних в "тварей дрожащих", а других – в господствующих над ними "властелинов", в мелких наполеончиков, которые считают, что им "всё позволено" – всё это и определило проблематику романа.

Раскольников поднял топор во имя Сонечки Мармеладовой, той самой униженной и оскорбленной части народа, которая всегда у сильных виновата, виновата "уж тем, что кушать им охота". Именно для ее защиты и воплотил Раскольников в жизнь свою идею, вообразив, что после убийства гадкой, вредной, глупой старушонки он, во-первых, облагодетельствует мир, сделав его чище на одну мразь, а во-вторых, "поднимет с земли" ту самую власть, которая там валяется и которую могут брать только "Наполеоны". И использует эту власть исключительно на благо народное, на защиту и облагодетельствование его, всех этих Сонечек Мармеладовых – чтобы ни одна девушка больше не становилась Сонечкой. И всю-то жизнь до дна, до копеечки, до конца, он отдаст служению народу – и тем самым оправдает грех убийства.

Но "идея" Раскольникова порочна уже в самой своей сути – удивительно, как она вообще могла у кого-то возникнуть в голове, да еще на полном серьезе, так, чтобы пойти и воплотить ее – попытаться воплотить и убедиться в ее полной несостоятельности. А подумать наперед и сообразить заранее – не, не получилось? Но повторюсь, идея, при своей сомнительности, была необходима Достоевскому – это такое некое условное допущение. Ведь смотрите: если человек реально настоящий Наполеон, тот, который власть посмеет подобрать и использовать ее по своему усмотрению – ему не нужны никакие проверки и испытания себя на "вшивость" ("вошь я или человек?" – любимый вопрос Раскольникова, многажды повторенный в романе; знаменитое "Тварь я дрожащая или право имею?" возникает на его страницах только раз). Он поступает как Наполеон просто потому, что он – Наполеон и не может поступить иначе. И его абсолютно не колышут ни отдельные старушонки, вне зависимости от степени их мерзости, ни тысячи и тысячи убитых его волей, по его приказу людей – он видит цель и не видит препятствий. И вовсе он не клянется использовать свою власть только на пользу людям, и чтобы никто не ушел обиженным – да плевать ему на людей, не ради них он льет реки крови и громоздит горы трупов. А исключительно ради своих хотелок. И не ищет он никаких оправданий своим злодеяниям – он злодействует потому, что природа его такова и обстоятельства таковы (что без кровопролитий и трупополаганий к власти пробиться нельзя, и чем выше трон, тем больше крови).

Язык, стиль, пейзаж, композиция – всё в этом романе необычно, но органично и по-другому нельзя – нельзя, например, написать "Преступление и наказание" стилем Толстого или Тургенева – это будет уже не "Преступление и наказание", а что-то совершенно другое. И хотя язык Достоевского неустойчив, нервен, прерывист, зыбок – по-другому и нельзя-с.

Хотелось бы отметить интересный прием, использованный Достоевским – город – полноправное действующее "лицо" романа. У него есть внешность – улицы, площади, кабаки и трущобные "углы", мансарды и подвалы, закоулки и задворки. Он обладает и своей "внутренностью", психологией – ее обеспечивают действующие лица. Ведь действие постоянно выбегает из тесных низких комнат на улицы Петербурга: здесь гибнет Мармеладов, истекает кровью его жена, стреляется Свидригайлов, на Сенной площади кается принародно Раскольников. Тяжелая психология, мрачная, убийственная – но таков и есть Петербург.

Если бы в литературе существовал общепринятый уровень сложности, как в походах, например, то русские классики стояли бы на его вершине.
Понятное дело, что старшеклассники интуитивно отторгают такой тяжелый для понимания материал. Это как первоклашке дать не отрывок о Лукоморье, а полную поэму "Руслан и Людмила". Не осилит, примет на свой счет и, вероятно, откажется от книг в целом.
ПиН -книга дающая множество поводов для размышления. Но чтобы проникнуться ей желательно иметь свой багаж жизненного опыта. Чем он будет солиднее, тем интереснее покажутся герои.
А для школьной программы можно оставить отрывки типа монолога Мармеладова или размышлений самого Родиона Романыча.

Я бы разделила эту историю на две части. Первая – это Петербург во время белых ночей, волшебное время, волшебные улицы, романтика и нежная прелесть раннего лета. Вот это можно читать, перечитывать, представлять, восторгаться, умиляться, вспоминать собственные ощущения… Это живая часть.

Вторая – история странного чудака-Мечтателя и «добренькой» Настеньки, история странных взаимоотношений двух, в общем-то абсолютно чужих друг другу людей. Мечтатель бродит по улицам, сочиняя и представляя, живя в собственном мире иллюзий и фантазий, наделяя встреченных людей придуманными достоинствами и недостатками. Так ребенок может принять старый халат на вешалке за незнакомца и устроить крик на весь дом. Настенька, девушка «на булавке» пользуется возможностью сбежать от суровой бабушки. Случайная встреча, вторая. И вот уже казалось бы разгорелось чувство. Но откуда ему взяться? Настенька с готовностью говорит о любви, Мечтатель с готовностью верит в эту любовь… Какая любовь? Все слова, слова, укрытые романтическим флером белых ночей. Они непрерывно говорят о любви, обесценивая и слово и понятие, превращая его в труху, непрерывно и бездумно повторяя «как мы любим друг друга», «мы теперь навсегда вместе» . Настенька с одинаковым жаром любит и своего бывшего возлюбленного и Мечтателя, но не дай вам бог поверить этой девушке… Пустые слова заменяют ей все, она самозабвенно заходится в экстазе. И это не единственная такая героиня Достоевского.

Но вот финал, погасли свечи, период белых ночей закончился и Мечтатель остался один, наедине со своими фантазиями и надеждами.

• Но я про то говорю: если убедить человека логически, что, в сущности, ему не о чем плакать, то он и перестанет плакать. Это ясно. А ваше убеждение, что не перестанет?
• Слишком легко тогда было бы жить.

Что все-таки на самом деле хотел доказать себе Раскольников? Мне думается, что тут не столько вопрос о возможности преступления (тварь ли я дрожащая или право имею?), сколько о гордости. Да ведь он знал, что не имеет права, не имеет - поэтому и пошел. И если бы уверен был, что такое право есть, то не было бы всех этих сомнений, страхов, презрения к себе. Доказал ли он, что не "тварь дрожащая"? Чувствовал ли себя Наполеоном? Конечно же, нет. И так это нестерпимо гордой натуре показалось...

Свидригайлов - на первый взгляд кажется, будто он полная противоположность Родиону. Но нет - просто он уже успел "перегореть", обо всем передумать, во всем извериться. И внутри себя возрождения уже не ищет - хотел бы любви, сострадания, да не вышло. В чем-то мерзок, в чем-то, наоборот великодушен. Встреть он вместо Марфы Петровны женщину, подобную Дуне, возможно совсем по другому сложилась бы его судьба.

Что всегда характерно для Достоевского - его герои живут настолько интенсивной духовной жизнью, что практически забываетсят о быте, об их естественных потребностях. Все они злодеи, ангелы, страдальцы кажутся и не людьми вовсе, а духами, которым до обыденного дела нет. Даже красильщик Миколка, безграмотный деревенский парень, и Настасья, и Прасковья Павловна... Действительно ли автор так верил в безграничность русской души?

И этот роман единственный у Достоевского, где оказался возможен светлый финал. Здесь есть надежда.

В последнее время книги Достоевского для меня, как прохладная вода в жаркий день - пью залпом и еще больше хочется...

И этот роман, как и почти вся русская классика был благополучно пропущен мной в школе. Но я не жалею, а даже рада этому. Рада, что пришла к Достоевскому в зрелом возрасте, могу теперь наслаждаться каждым словом, каждой буковкой... И разве могла бы я, пятнадцатилетняя, оценить это? Уверена, что нет! По-моему, Достоевского вообще не стоит включать в школьную программу.

Вообщем-то все герои у этого писателя - бедные люди. Бедные, в прямом смысле - неимущие, зависимые, униженные. А вот если бы души этих людей, их умение любить, их самопожертвование можно было бы обратить в деньги, о, тогда Варенька и Макар Алексеевич были бы уже миллионерами! А хуже всего даже и не бедность. Что для них самое больное? Унижение со стороны сильных мира сего, насмешки, грубость. Особенно из-за этого страдает Девушкин - за себя, а более всего за свою названную дочь. Кстати, его судьба, как мне показалось очень сходна с судьбой отца студента Покровского. У каждого из них одно лишь светлое пятно в жизни, у Покровского - сын, у Девушкина - Варенька. И у обоих безжалостная, равнодушная судьба отнимает единственную радость. Без слов понятно, что ждет обоих в дальнейшем. Это самое страшное, когда нет человека, ради которого стоит жить...

В аннотации написано, что в романе рассматривается тема "маленького человека". Не соглашусь. Тот, кто умеет так любить - не "маленький". Для меня Макар Девушкин - Большой Человек.

Я в тесной келье - в этом мире
И келья тесная низка.
А в четырех углах - четыре
Неутомимых паука.

Они ловки, жирны и грязны,
И все плетут, плетут, плетут...
И страшен их однообразный
Непрерывающийся труд.

Они четыре паутины
В одну, огромную, сплели.
Гляжу - шевелятся их спины
В зловонно-сумрачной пыли.

Мои глаза - под паутиной.
Она сера, мягка, липка.
И рады радостью звериной
Четыре толстых паука.

(Зинаида Гиппиус)

Приветствую Вас, Аркадий Иванович. Вот взялась за еще одно письмо к героям романов Великого Пятикнижия Достоевского и расскажу на сей раз о некоторых моих основных соображениях по роману «Преступление и наказание».

Уточню прежде, что о совсем уж обыденных вещах я писать вовсе не стану, ибо слишком многое было о них сказано (в том числе и мною в разных работах), так что я не хотела бы повторяться. Потому некоторые социальные аспекты романа (вроде того, что насилие влечет за собою только насилие) и даже отчасти психологические (о том, что убийство другого человека - это словно убийство себя самого) я в своем письме не упомяну, а обращусь к тем темам, которые мало кем обсуждаются. Кстати, думается, стихотворение, которое я прилагаю к этому письму, весьма недурно описывает одну из основных таких тем, которая и Вас к финалу романа весьма озадачила.

Дальше...

В попытках написать Вам, я все металась, потому что очень уж сложно говорить о вполне конкретных вещах в таком стиле, в каком это следует делать, рассуждая о романах Пятикнижия. И я сердечно надеюсь, что письмо мое не окажется слишком уж путанным или невразумительным, потому что я хочу быть и искренней, и разумной.

Прежде расскажу о Родионе Романовиче Раскольникове.

Признаться честно, по сею пору Родион Романович вызывает в моей душе сомнения. Долго анализировала я его поведение, его высказывания и поступки, его мотивацию и решения, и, придя к, казалось бы, окончательному выводу по поводу этого героя, я все-таки иногда задумываюсь над тем, что, быть может, заблуждения Родиона касательного самого себя были глубже, чем казалось и ему самому, и многим читателям.

Действительно, говоря о Раскольникове, много есть всего и трудно выделить главнейшее, дабы не слишком затягивать письмо. Я много размышляла о том, как важен символ топора в этом романе и не только потому, что он отразился в самом имени Раскольникова, но и потому, что этим поистине гениально подобранным образом, Достоевский сразу так многое дал понять читателю. В «Преступлении и наказании» есть раскол на социальном уровне (который, несомненно, повлиял на Родиона), есть на психологическом (который также весьма ярко показан в романе), но есть и еще один раскол, который буквально передан нам через сны героя и само преступление, им совершенное.

Апокалиптические сны Раскольникова в финале романа очень важны, даже так, словно бы он чувствовал на себе своего рода вину за начало конца света, за то, что все так складывается в мире людском, что все люди (обыкновенные и необыкновенные) именно таковы, каковы они есть. Необычайная тяжесть, которой пропитана вся действительность этого романа, подобна тяжкой душевной ноше самого Родиона.

Теория Раскольникова об «обыкновенных и необыкновенных» людях весьма сильно занимала меня, когда я читала «Преступление и наказание» ранее. В этот раз я уже меньше размышляла над ней, хотя и учитывала важнейшее значение этой теории в романе. И более всего, касательно данной темы, в этот раз меня заинтересовали, пожалуй, соображения об особой миссии «необыкновенных», которые Федор Михайлович, возможно, пытался в числе прочего передать в романе. Что за особое назначение? Не потому ли так мучила Родиона его теория, что он остро чувствовал на себе груз именно этой миссии?

Упомяну и Порфирия Петровича. Не рассуждая долго, скажу, что по моему твердому убеждению, Родион Романович в их схватке одолел Порфирия, как есть одолел и даже диву даешься, сколь много Федор Михайлович вместил в этот роман, даже и место для идеального преступления нашлось. Любопытно было поразмышлять и над особым следовательским методом Порфирия Петровича. Думается мне, его метод основан не на уликах, а на психологии и догадках, а также на грамотном психологическом давлении на преступников, под воздействием которого, многие сознались бы, потому что выдержать актерский натиск и мошеннические уловки Порфирия Петровича не каждому под силу. Метод этого героя эффективен, хоть и бесчестен, только вот конкретно в отношении Родиона он оказался бесполезным.

Думаю порою, кем была Софья Семеновна для Родиона Романовича? Мог ли такой человек, как Раскольников (с его более чем холодным отношением к любви и к женщинам) по-настоящему полюбить Соню? Вполне возможно, что мог, но текст романа в одном важном эпизоде этому едва ли не прямо противоречит. А потому, думая о Соне, о том, кем она была для Родиона и зачем вообще была включена в роман, остается только вспоминать о семействе Капернаумовых и об обмене крестами с Лизой. Чтение эпизода о воскрешении Лазаря становится словно бы началом весьма важной сюжетной линии со своеобразным «воскрешением» Родиона (о которой я еще упомяну в письме далее). Вспоминая о Соне, нельзя не припомнить и ее непутевого отца, чье библейское имя и религиозный пыл наводят на мысли о том, как любопытно показывал Достоевский таких персонажей, как Мармеладовы, Капернаумовы или Лизавета в этом романе и по какой причине он это делал.

Итак, скажу теперь о «воскрешении» Раскольникова на каторге. Разве не странно это воскрешение (перерождение) для человека, который не раскаялся в своем преступлении, не отказался от своей теории и вину свою видел лишь в том, решил пойти на каторгу? Определенно, странно. Прежде, я объясняла это тем, что любовь к Соне спасла Родиона, воскресила его умершую душу к новой жизни. Но позже я поняла, что ошибалась в данном своем мнении (в одной моей статье о Соне и Родионе). Сейчас я понимаю, в чем была не права, понимаю истинную суть «воскрешения» Раскольникова и ту причину, по которой Достоевский включил это в роман. Нужны лишь правильно поставленные вопросы: Почему с Раскольниковым случилось «перерождение» без раскаяния? Что символизирует это «воскрешение», что почти буквально оно означает?
И сразу становится ясно. Когда случилось «воскрешение» Раскольникова? После его апокалиптических снов, а значит, воскрес он на каторге именно в тот момент, подобно тому, как воскрес в свое время и Достоевский при таких же обстоятельствах, а Вы то, Аркадий Иванович, уж точно знаете, что это на самом деле для него значило и как определило его дальнейшую жизнь. Реализм Великого Пятикнижия был чрезвычайно важен для Федора Михайловича и, думается, этим эпизодом он именно его и хотел показать.

Обращусь теперь и к Вам, Аркадий Иванович.

Думается, что одна из основных идей, которую хотел высказать в этом романе Федор Михайлович, когда писал о Вас - идея о том, насколько Вы противоречивы и неоднозначны, сколько в Вас высоты и благородства, несмотря на природную злость и жестокость, которые фундаментальны в Вашей сути. Я нахожу это весьма многозначительным, потому что практически уверена, что Вы и сами от себя подобного не ожидали. А меж тем крайне важно, что Достоевский не единожды (и не только в «Преступлении и наказании») находил нужным на такие детали указать. Имею в виду в первую очередь, конечно, Ваше финальное решение касательно Авдотьи Романовны. Она все же сумела произвести на Вас впечатление силой своего характера, решимостью и красотой своей души и впечатление то было истинное и весьма ценное для Вас.

А между тем, какова Ваша страсть к разврату и к шулерству. Вы уж точно могли бы быть хозяином всех игровых домов Петербурга (и не только). И все то вы хотели во время той третьей встречи с Родионом Романовичем (что была в трактире) ему что-то важное сообщить. Это тоже вполне в вашем духе.

Признаюсь, поразили меня и сны Ваши (или видения). Словно бы чередой прошли перед Вашими глазами воспоминания многих лет с их тяжелым грузом обыденного и от того еще более страшного устройства земного мира, в котором грязь и дисгармония проникают всюду и заражают словно бы неким ядом даже сердца совсем еще невинных. От чего это так устроено? Чей был в том замысел с самого начала времен? Что же, эти рассуждения не для сего письма, а так, к слову были упомянуты.

Об Авдотье Романовне.

Очень меткими я нахожу Ваши слова о характере этой девушки, которые заставляют нас вспомнить о картине Тьеполо «Мученичество святой Агаты». Но меж тем, еще более удивительно, что именно эта девушка при всем ее характере и желании принять страдание за других, все же так пришлась Вам по сердцу.

Что же, пора завершать письмо. Уж не знаю, сумела ли я хоть что-то в нем передать, но писала я с душой и от того уже старания мои не бессмысленны. Признаться честно, даже не знаю, что сказать Вам в финале, потому как любые слова как-то излишни и тщетны, да и не по статусу мне. Так что я просто воскрешаю еще раз в памяти удивительные жемчужины-воспоминания о гениальном романе «Преступление и наказание», словно бы нанизывая их на длинную нить общего замысла романов Великого Пятикнижия Достоевского. И снова вспоминаю о героях этого романа - невероятно сложных, противоречивых, двойственных, сильных, глубоких и мечтаю еще когда-нибудь вновь поразмышлять о них, перечитывая «Преступление и наказание».

Beatrice_Belial