Праздник, который всегда с тобой. Острова в океане

Острова в океане разделены на три части: Бимини, Куба и В море. И вместе с разделами меняется и атмосфера книги.

Бимини - это безмерное, абсолютное и тихое счастье. Счастье Томаса Хадсона. Это лето, загорелые мальчишки на каникулах у отца, ловля рыбы в открытом море, много разговоров, воспоминаний и смеха. Это любовь Томаса Хадсона, любовь к трём своим сыновьям и к своей первой жене, вторую он тоже любил, но перед первой у него преклонение, откровенное восхищение, она его недостижимый идеал. Эта часть читается взахлёб, страница за страницей, просто проглатываешь и не замечаешь. Но на смену всепоглощающему счастью приходит такая же всепоглощающая печаль.

Куба - это отчаяние, тоска, невыносимая боль и бессмысленность всего. В попытке справиться с горем, Томас Хадсон решает для себя, что никогда не будет больше об этом вспоминать. Куба пропитана алкоголем и пустотой. Единственной отдушиной для Томаса становится его кот Бойз, который понимает его без слов. Через эту часть сложно пробираться, невозможно совершенно спокойно отреагировать на смерть. Невозможно просто не думать об этом, как решил для себя Томас Хадсон. Часть написана таким образом, что ты сам чувствуешь бессмысленность существования и душераздирающую тоску, от которой просто не скрыться. Но на этом несчастьям главного героя не приходит конец, очередная смерть приходит в его жизнь. Всю глубину отчаяния Томаса понимаешь, когда появляется его первая жена, и ты видишь, как он до сих пор, спустя столько лет, безмерно любит её и боготворит, но время их счастья прошло, они не смогли сохранить это счастье, не ценили, не смогли удержать. А сейчас одной любви мало.

В море - это попытки жить дальше, утонуть в работе и долге. Томас Хадсон преследует выживших с немецкой подлодки, он живёт приказами и дорогой вперёд. Изнурять себя до того, чтобы засыпать мёртвым сном, едва добравшись до койки. Вот смысл жизни Томаса Хадсона теперь. Стараться не думать ни о чем, кроме того, что происходит в данный момент, стараться не пить, потому что алкоголь неизбежно ведёт к воспоминаниям, стараться просто двигаться дальше. Томас Хадсон не может иначе. Может ли быть по-другому, если у тебя вырвали сердце?

Этот роман - это смерть и бесконечная тоска по любви и близким.

«Париж никогда не кончается, и воспоминания каждого человека, который жил в нем, отличаются от воспоминаний любого другого. Мы всегда возвращаемся туда, кем бы мы ни были, как бы он ни изменился, независимо от того, насколько трудно или легко было до него добраться. Он всегда того стоит и всегда воздавал нам за то, что мы ему приносили».

Праздник, который всегда с тобой. Воспоминания, которые никогда тебя навсегда не оставят. Да, спустя годы, десятилетия ты забудешь детали, мелочи, но не забудешь ощущений, настроений.
Париж 20-х годов 20 века, молодость Хемингуэя, молодая жена и ребенок, маленькая квартирка не в лучшем районе, лишенная привычных для нас, детей цивилизации, удобств. Радость от работы, от создания рассказов, даже если они рождаются мучительно за столиком парижского кафе. Радость от еды, потому что всегда хочется есть – не непременное ли это сопровождающее жажды жизни. Путешествия, пусть на последние выкроенные деньги, но приносящие счастье и дарящие тепло.
И встречи, встречи, встречи… Гертруда Стайн, Джеймс Джойс, Френсис Скотт Фицджеральд, Эзра Паунд: планы, задумки, мечты, несчастья и обычная человеческая жизнь. Кофе, виски и разговоры о литературе, жизни, людях. «Потерянное поколение», собравшееся, чтобы показать, что оно же и талантливое…

Наш, нищебродов, единственный шанс побывать в Париже - это читать такие вот книги. Однако, как буйно помешанному не на топографии, а на литературе, мне было интереснее читать портреты известных писателей, таких как Фицджеральд, Стайн или Джойс.

Прежде у меня был стереотип, что писатели это нравственный идеал людей, ибо раз они достаточно умны, чтобы написать замечательные произведения искусства, то они, мол, достаточно умны, чтобы вести правильную, образцовую жизнь. Мемуары Хэма в очередной раз доказывают мне наивность того давнего моего представления.
Скотт Фицджеральд - подкаблучник и тряпка + проблемы с алкоголем.
Гертруда Стайн - капризная бабёнка.
Форд Мэдокс Форд - надоедливый и неприятный.
Эрнест Хемингуэй - игрок в азартные игры + проблемы с алкоголем.
И т.д., и т.д.

Впрочем, Хемингуэй изображает этих и других своих коллег не только с отрицательной, но и с положительной стороны, создавая многогранные образы, не лишенные своего обаяния.

Хэм точно не был первым, кто романтизировал Париж в мировом культурном пространстве. К тому же Париж - сам себе реклама. Но вот в отличие от людей, город показан однобоко - он всегда праздник, но никогда не траур. Видимо, это то, каким автор запомнил Париж. Лично мне не хватило обратной стороны Парижа, его негативной изнанки (как было у Генри Миллера), присущей любому крупному городу.

Раздражало, как Хэм с женой, "голодая", сидели не на хлебе и воде, а уплетали всяческие яства, запивая их десятками сортов вина. То ли понятия о голоде для русского и американца различны, то ли я ничего не смыслю во французской кухне.

"П, КВСТ" - лайтовые ностальгические мемуары, к тому же небольшие по объёму, которые придутся по вкусу всем любителям литературы "потерянного поколения".

Эта книга вызывает удивительно полярные оценки - от любви через скуку к неприязни, и я много лет откладывала её, как и вообще знакомство с кумиром советского поколения 60-х, Эрнестом Хемингуэем. Откладывала еще и потому, что понимала, что книга была написана (или недописана) в 1960-м, меньше чем за год до смерти, человеком далеко не юным и совсем уже не счастливым.
И напрасно откладывала, как выясняется. Потому что молодость, голод, безденежье, стремление творить, попойки, прогулки и работа в кафе, разговоры с друзьями, чтение - все это описано таким светлым, каким почти наверняка не казалось тогда, когда эти события происходили - в 20-х годах ХХ века... Так получилось, что прошлой зимой я трижды посетила выставку "Модильяни, Сутин и другие", посмотрела снятый для неё фильм, и как-то особенно прониклась атмосферой тогдашнего Парижа, этой беззаботной нищеты и творчества, изумительных встреч будущих кумиров, веселых пирушек и жестоких похмелий, красивых женщин и рассерженных друзей, любви, ненависти, ярости - всех проявлений эмоций и жизни.
И вот в совсем небольшой книге воспоминаний Хемингуэя о том времени я снова увидела тот же город, тех же людей, и этот безалаберный образ жизни, который романтизировать можно, наверное, только после того, как тебя догнала слава, и свобода, и успех, и усталость... Так нежно он пишет о своей первой жене Хэдли, что можно почти забыть, насколько она не последняя, так весело о своих друзьях и собеседниках, что удается не задумываться, насколько сложным был этот период жизни и для Джойса, и для Фитцджеральда. Благодарна я американскому писателю и за то, как высоко он оценивает русских писателей, особенно, конечно, Чехова. Интересны мне его разговоры с Эзрой Паундом и Гертрудой Стайн, замечательно описан этот писательский раж, когда каждый, кто вмешивается в создающуюся историю со своим самым пустяковым вопросом, способен вызвать негодование, и даже ярость. И чудесен этот навсегда запечатленный автором образ того Парижа, который умеет быть Праздником. И не думаю, что этого Парижа больше нет, как пишут многие рецензенты. Наверное, как и мой Питер, этот Париж умеет прятаться от беглого туристического взора, и он все-таки живет не на улицах и в кафе, а внутри пишущего, потому что для того, чтобы праздник был всегда с тобой, его стоит носить в душе, а не искать во внешнем мире. :)
Пожалуй, в этот раз я еще должна признаться, что на моё восприятие оказал воздействие тот факт, что я книгу слушала. Со мной это случается нечасто, но здесь интерпретация текста абсолютно неизвестным мне Родионом Приходько, похоже, немало добавила очков в плюс книге. Голос очень мягкий, интонации спокойные, читает так, как будто действительно писатель рассказывает о своей жизни. Добавлено немного музыки, очень уместной. В общем тем, кто сомневается в формате - рекомендую слушать.
Удивительно, конечно, насколько светлую книгу сумел написать Хэм всего за год до своей трагической смерти. И жаль, что она настолько небольшая по объему, и содержит такое количество умолчаний. Впрочем, если говорить обо всем, наверное, эти воспоминания и не могли бы получиться такими светлыми.

Может, многие посчитают меня моветоном, но меня никогда не привлекала Франция. Даже более того: французы мне кажутся бессмысленной нацией. А романтику, которую воспевают любители Парижа, мне всегда казалось, можно найти и в других частях Европы.
К счастью, Париж, который я увидела у Хемингуэя, оказался совсем не типичных Парижем. Это был не город. Это было чувство. Такое теплое, ностальгическое, в котором смешались вкусы разнообразных аперитивов и запахи книг Достоевского и Чехова, на которые постоянно не хватало денег. Это были времена голода и холода, но они были сладкими, потому что рассказ уже выслан, и вот-вот придут деньги из редакции, и тогда можно пойти с милашкой Хэдди в какой-нибудь ресторанчик и побаловать себя небольшим обжорством - это голодное ожидание было самым лучшим. А на следующее утро сходить в "Клозери-де-Лила" и, заказав либо белого вина, либо пива, приняться за работу, порой упрямо не идущую, а порой протекающую с большим энтузиазмом. Вот она, романтика писателя!
И ведь самое главное, это помнить, что ты не один. Этот большой город теснит в себе столько талантов, которые в той или иной мере смогли почерпнуть из его недр какого-то вдохновения. И все они такие молодые, уверенные в себе, немножко смешные, немножко гениальные, но все в одной узде. Таланты, которые стали друзьями по духовной жажде.
И сам Париж. Париж ли это был вообще? Или какой-то другой город? Или не город совсем? Да, не город. Праздник. И для каждого он имеет свое значение. И покидая этот праздник, каждый заберет оттуда что-то свое. А оттого он и будет всегда с тобой.

P.S.: Благодарю за внимание, сэр.

...в поисках места, где можно было бы выпить вдвоем, поужинать вдвоем, а потом любить друг-друга...

Что это? Книга воспоминаний? Описание жизни творцов того времени? Путевые заметки о Париже?

Каков главный герой? Начинающий безмятежный писатель? Любящий отец семейства? Один из "потерявшихся"?

Читая книгу, не трудно было догадаться, что окончательно составлял ее не сам автор. Но этим она и прекрасна: все вроде бы преподносится от первого лица, но в тоже время и со стороны, не предвзято, без лишних выводов и навязывания. Не то что без лишних, а даже вообще без них. Но задумываться каким-то образом заставляет:

О чем?
Приходит ли счастье лишь от понимания того, что ты находишься в том самом месте в то самое время?
Можно ли довольствоваться малым и что значит для всех или для каждого в отдельности вообще это "малое"?
Насколько сильно влияют, пересекаясь в той или иной степени в своих судьбах, люди друг на друга?

Есть у меня еще несколько вопросов не знаю, к кому НЕ по содержанию:
Кто дал это как нельзя лучше подходящее название?
Доволен ли был бы Хемингуэй опубликованным?
Читали ли эту книгу упоминающиеся в ней личности и какова была их реакция?

Это моя вторая книга Э. Хемингуэя. И первая книга о "потерянном поколении" НЕ немецкоговорящего автора. В первом случае, был сюрприз, так как она кардинально отличается от "Старик и море" , а во втором - горькая улыбка, потому что все тааак знакомо... Ожидаемая оскомина что-ли...

Несмотря на отсутствие яркого сюжета, многогранность чувствуется. Видимо, она и притянула и не отпускала, пока я не перевернула последнюю страницу.

Для меня представление о книге все-таки уложилось в строках:

...ты принадлежишь мне, и весь Париж принадлежит мне, а я принадлежу этому блокноту и карандашу...

Даже и не хочется пока больше ничего для себя выводить. Лучше перечитаю через пару лет. Или/А потом лет в 50. Или когда наконец-то попаду в Париж. Или когда буду пить вино. Или в дождливый день, усевшись в кресло. Или в парке на скамейке в солнечный.

Не забуду "Праздник, который всегда со всеми". Звучит слишком...Но и впечатления тоже слишком...

Мне кажется, чтобы правильно оценить Хемингуэя, нужно быть с ним на одной волне – принимать, понимать и уметь подстраиваться под совершенно особую ритмику его прозы. Чего стоят одни диалоги, которые занимают, между прочим, значительную долю его книг, – немного о выпивке, немного о жизни и так, потрепаться о пустяках – о котах, шлюхах и странах. Умнице Лил было бы скучно, да и мне, пожалуй, тоже. Я с Хемингуэем совпадаю нечасто, уж слишком явственно в его книгах просматривается ярко выраженное эго, самолюбование или, если хотите, мужской шовинизм.

Так вот, в «Островах в океане» этого нет. Здесь другое. Здесь за всеми этими лаконичными, скупыми на эмоции фразами разверзается такая пропасть, такое леденящее душу отчаяние, что горло перехватывает. Но сначала – Бимини. Потерянный рай, белый дом над песчаным пляжем, который сулит покой, плодотворные часы работы и благодатный отдых. Дом, в который на короткие благословенные летние каникулы приедут сыновья. В очередной раз низкий поклон тому нехорошему человеку, который писал аннотацию, ибо читать о мальчиках, о той любви и нежности, с которыми относится к ним отец, в контексте грядущих событий то еще удовольствие.

В «Островах в океане» Хемингуэй не ставит перед читателем никаких сложных моральных диллем, он просто пишет о человеке, у которого враз оборвались все якоря, привязывавшие его к большой земле. Кроме последнего, о котором и вспомнишь-то в последнюю очередь. А он, на беду, действительно прочен, эта последний якорь, который привязывает Томаса Хадсона к жизни, не дает ему уйти в свободное плавание по бескрайнему синему морю. И нет у него никакого выбора – только долг.

Неужели это и вправду было?
Неужели был мир тесных парижских улочек, были кафе с теплыми круассанами в корзинке?
Было много кофе и разной выпивки, вкусной еды, книги напрокат, карты, игра на ипподроме?
Журналисты, поэты, писатели, молодые, азартные, уверенные в своем и чужом таланте, они тоже были?

Они были нищие – «не считающие себя бедными», голодные – причисляющие себя к избранным.
Подкладки их карманов царапали коготки стершихся кроличьих лапок, которые просто обязаны были приносить им удачу.
Но все они тогда запросто могли обойтись и без нее.
Удачей был уже сам Париж, и молодость, и любовь, и надежды.
И это вовсе не потерянное поколение.
Я не хочу помнить, что впереди снова будет война.Я завидую им.

Скажите, это – тоже Хемингуэй?
Без войны, без оружия, без нарочитой мужественности?

Кажется, я готова читать его дальше.

Игра в Классики, 2 заявка, усложненная версия, 8 ход

Эта книга увидела свет уже после смерти Эрнеста Хемингуэя, он ушел из жизни, не успев ее дописать. Сюжетно книга закончена, она не обрывается на полуслове, но вот ее наполнение, наверное, могло быть несколько иным.

Основная моя претензия к книге – очень затянутые мизансцены и диалоги. Причем, их затянутость ничем не оправдана. Они похожи на жвачку, которую автор жует и жует. Так и хочется сказать, ну давай, давай, двигайся дальше. Это как обсасывать куриную ножку, на которой уже не осталось ни мясинки, одна кость, сначала было вкусно, а когда все мясо съедено, хочется переключиться на что-то другое, а автор все мусолит и мусолит. Помню, с каким интересом я читала про борьбу старика и рыбы в повести «Старик и море», я очень хорошо помню это ощущение напряженности, как будто это я сама борюсь с этой рыбой. Тут есть очень похожая сцена и по действию, и по философии, только рыбе противостоит сын главного героя. И меня эта сцена не зацепила совсем, мне было скучно и хотелось, чтобы все это хоть чем-то закончилось. И так во многом, вроде идея то интересная, но реализация какая-то очень сырая.

Книга состоит из трех частей, объединенных главным героем, художником Томасом Хадсоном. Когда-то у него была весьма интересная молодость, среди его возлюбленных – знаменитая актриса, от которой у него есть сын Томас-младший. Об этой женщине хотелось бы узнать побольше, Томас часто о ней вспоминает, это любовь всей его жизни, они давно расстались, но сохранили очень теплые отношения. Судя по всему, женщина она весьма незаурядная, но увидим мы ее лишь однажды, во второй части.

Действие первой части разворачивается на одном из Багамских островов, куда на школьные каникулы приезжают трое детей Томаса Хадсона. Томас обожает своих детей, общение с ними доставляет ему большую радость и они все вместе развлекаются рыбной ловлей, в том числе и подводной. Здесь есть одна сцена, которую я совсем не поняла, это розыгрыш в баре, когда один из детей Томаса прикинулся сильно пьющим. На мой вкус, так себе шутка, не понимаю в чем прикол, когда маленький мальчик изображает бывалого алкаша. Можно было бы придумать что-нибудь повеселее.

Вторая часть переносит нас на Кубу, в годы Второй мировой войны. Томас Хадсон сотрудничает с американскими военными и под прикрытием ученого собирает сведения о действующих в регионе немецких судах. Тут у Томаса уже совсем другое окружение, тут тоже очень много разговоров ни о чем, очень много котов и текущей рутины.

Третья часть является прямым продолжением второй. Томас Хадсон со своей командой отправляется по поиски экипажа немецкой подводной лодки. По своему посылу, это, наверное, самая сильная часть книги. В ней Томах Хадсон размышляет о своем долге, о том, что дело человека гораздо важнее его жизни. И доказывает это своими поступками.

Мне понравился главный герой, у него какой-то правильный взгляд на жизнь. Мне импонирует его отношение к работе, друзьям, к своим детям и своим женщинам. И книга, если охватить ее взглядом с высоты, мне тоже понравилась. Но вот исполнение очень часто навевало скуку, чего-то было с избытком, а чего-то мне не хватило. Возможно, автор все это отточил бы и отшлифовал и на выходе получилось бы гораздо лучше, но к сожалению, не успел и мы имеем то, что имеем.