Железный век

Развернуть газету, включить телевизор- все равно что встать на колени,чтобы на тебя помочились.

Принять любовь так же трудно, как подарить. Это требует такого же усилия.

Я начинаю понимать подлинный смысл объятий. Мы обнимаем, чтобы обняли нас. Обнимаем своих детей, чтобы попасть в объятия будущего, пересечь границу смерти. <...> Мы рожаем детей, чтобы они нас усыновили.

Нет такой лжи, в которой не скрывалась бы доля правды.

Любовь, утешение можно только давать, но не требовать.

Перед смертью нам становится тошно; так нужно, чтобы отлучить нас от тела.

В телефонном разговоре - любовь без правды.

А кому нужно милосердие, если оно не связывает сердце с сердцем?

Он наблюдает, но не судит. Всегда в легком алкогольном тумане <...> Он пьет и отпускает грехи. Вся его жизнь - отпущение грехов.<...>Не то что подрастающее поколение непьющих: с ними я говорить не могу, только читать мораль У них чистые руки, чистые ногти. Новые пуритане, они строго соблюдают закон. Им ненавистен алкоголь, смягчающий закон, растворяющий железо. Им подозрительны праздность, отзывчивость, окольность.

Ибо любовь - не голод, её нельзя утолить, успокоить. Любя, любишь ещё больше.