Избранное

— Это ложь! — закричали разом оба брата.
— Два отрицания равны утверждению, — холодно заметил Кастрикони.

Префект заговорил и после нескольких общих фраз о предрассудках страны напомнил, что в большинстве случаев самая закоренелая вражда основана только на недоразумении.

— Синьора, вы объясняете все гнусными подлогами; разве это — средство узнать истину?

Но скоро она с новой силой возобновила свою ballata : «Когда ястреб кричит над своим пустым гнездом, скворцы вьются вокруг, насмехаясь над его горем».

- Я видела, как упал дуб, высушенный libeccio (южный ветер). Я думала, что он мертв. Я пришла в другой раз, и его корень пустил отпрыск. Отпрыск сделался дубом, широколиственным дубом.

— Черт возьми! Я не желаю, чтобы моя сестра выступала в роли плакальщицы.
— Орсо, — возразила Коломба, — каждый чтит своих покойников по-своему. Ballata досталась нам от предков, и мы должны ценить ее, как древний обычай.

- Мышь прячется в нору, когда приходит кот.

- Нам, корсиканцам, нечем дарить… кроме привязанности, которую не уничтожает время.

Известно, что на Корсике очень многие добиваются покровительства кого-нибудь из бандитов и что бандиты, чтобы угодить своим друзьям, нередко вмешиваются в частные распри.

Она (Коломба) вздохнула, опустила голову на подушку и закрыла глаза. Невозможно представить себе более благородную, более невинную головку. Фидий для своей Афины-Паллады не пожелал бы лучшей модели.