Были и небыли. В двух книгах. Книга 2

- Вот вам - души прекрасные порывы, а вы тотчас же гасить их собрались. Признаться  от вас этого не ожидал.
- Помилуйте, Лев Николаевич, он ведь мальчишка еще, без средств, без жизненного опыта.
- Какого жизненного опыта? - Толстой недовольно сдвинул брови. - Вашего? Екатерины Павловны? Или, может быть, моего?
- Личного опыта. Житейского, естественно.
- Так личный опыт лично и приобретается, дорогой Василий Иванович. А мы все норовим свой собственный житейский багаж, свли баулы да саквояжи юности в дорогу навязать. И очень обижаемся, когда она от них отказывается. А ей наше с вами не нужно, она своего ищет.

Он считает, что принципы — единственное мерило личности. Именно по ним мы уже давно бессознательно делим людей на добрых и злых, на плохих и хороших. Мы знаем, допустим, что господин N, пусть он хоть трижды легкомыслен, не солжет и не предаст, ибо у него в душе воспитаны принципы, посеяны и выращены. А вот господин NN, с пафосом воздающий хвалу своему учителю, завтра же отречется от него и с тем же пафосом будет проклинать, с каким хвалил. И пусть он хоть семи пядей во лбу, пусть он хоть все знания мира вобрал в себя — грош ему цена, ибо он беспринципен.