Ваша оценкаВ 5-ый том включены третья часть романа "Открытая книга", повести "Семь пар нечистых", "Косой дождь" и роман "Двойной портрет".
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,5
1 оценка
- 5100%
- 40%
- 30%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 2Хотят прочитать 2
Рецензии
Аноним27 ноября 2018 г.Первые сутки войны...
Читать далееСтроили планы, мечтали, влюблялись,
Были от жизни немного пьяны...
Но уже в Родину злобно вонзались
Первые сутки войны...
Словно бы гром среди ясного неба,
Хоть и готовились, но подлый враг
Танками поле созревшего хлеба
Мрачно давил и посредством атак
Раннему утру июня в затылок
Пулю всадил... Траур первых потерь
Родину внёс на брезенте носилок
В вонь лазарета... Но отзвуки: "Верь...
Бейся... Грызи.. Не сдавайся, немчуре!!!"
В душах еще не убитых солдат,
Всем показал, что в славянской натуре
Для выживания есть свой талант...
Первые сутки войны встретил каждый,
Так как сумел - был задор и был страх...
Но вера в землю родную, что важно,
Нашей Победы несла гордо флаг!!!Первый день войны... Начальные недели войны... Это событие меняло жизнь не только государств, но и жителей страны - от военного до заключенного...
Небольшая повесть Вениамина Каверина "Семь пар нечистых" повествует как раз про период начала Великой Отечественной войны... Множество персонажей, но у каждого очень хорошо раскрыт характер, прописаны эмоции и последовательность судьбоносных для каждого персонажа решений...
От труса до героя, как и обратно - путь не очень далекий, а во время войны он бывает сокращается в несколько раз...
Мир сейчас тоже кипит, как паровой котел, и мы сами не знаем что будет завтра - война или мир, катастрофа или всеобщая эйфория...
Читал эту повесть и сам не мог сказать - а как бы я поступил в такой ситуации???
Надеюсь, что не ударил в грязь лицом, хотя кто его знает и возможно маленькая подлая или трусливая молекула моей души толкнула бы меня на сторону позора...
Кто знает??? Даже собственная душа в экстремальных ситуациях - потемки...
Мира вам, друзья!! Читайте книги и помните тех, кто дал нам эту возможность - читать под мирным (пока ещё) небом...
421,9K
Аноним6 мая 2018 г.Прогулки с Кавериным
Читать далееМожет Вениамин Каверин не настолько точен и остр, как Юрий Трифонов, а иногда наоборот, слишком прямолинеен (в «Двойном портрете» точкой отсчёта нового витка становится смерть Сталина). Но впечатление от его прозы – волшебное, и гораздо большее, чем от затёртых до дыр «Двух капитанов».
Каверин – писатель очень самостоятельный. Он пишет о том, о чём хочет, а не совсем то, чего от него ждёт читатель. Так же Каверин загадочно отвечал Евгению Шварцу о своих поездках: тот ничего не мог выудить из Вениамина Александровича.Выделю два произведения с любимой каверинской двойкой в названии.
«Двухчасовая прогулка» (1977 – 1980) ‒ роман об учёных, привычный для позднесоветской эпохи поджанр производственного романа. И всё же автор здесь уверенно работает, показывая борьбу в академической среде, хотя за плечами писателя уже «Открытая книга» и «Исполнение желаний». Насколько убедительны герои? Нет ли в них маразматического соцреализма, отделяющего агнцев от козлищ? А вдруг и не было таких честных ученых, как Коншин, таких преданных женщин, как Маша? Но хочется, чтобы они были!
В финале автор находится в споре с приятелем-читателем, называющим роман «сказкой». Да, есть тут что-то от фэнтези, привычно расставленные по углам белые и чёрные фигуры бьются друг с другом… Но вот советские реалии не дают забыться: люди жуют яичницу с колбасой или ветчиной, соседи по коммунальной квартире нагло выглядывают из-за дверей и т.п.«Двойной портрет» (1963 – 1964) – вещь на ту же примерно тему, однако полная оттепельных надежд, особого тепла, зримо сохранившегося только в фильмах того времени. Восстановление справедливости требует от героев «полной выкладки, всерьез». Смена эпохи произошла, но изменились ли люди внутренне? Готовы ли на официальном уровне осудить подлецов, доносчиков, приспособленцев, неучей? Или торжество справедливости опять не полное? Роман лобовой, желание автора быть понятым читателем было слишком велико. В этом отношении я не мог не вспомнить роман
Ю. Трифонова «Дом на набережной», где отсутствие конкретных исторических фамилий только углубляло произведение, делало его универсальным. Кстати и решение конфликта в финале каверинского романа уж очень характерно для искусства советского времени.Несколько слов о самом сборнике, он по-своему примечателен.
Произведения расставлены в обратном хронологическом порядке, от более поздних к более ранним. То есть в интервале от 1980 до 1924 года, от Московской Олимпиады до смерти Ленина. Это даёт очень интересный ракурс каверинского творчества.
Председатель редакционного совета – С. Баруздин, травивший вместе с другими писателями Пастернака, а в редколлегии – Л. Анненский и Н. Иванова, готовые и сейчас высказать свои веские мнения в области литературы. Многое ли изменилось с 1988 года, когда книга была выпущена тиражом 270 000 экземпляров? Как ни странно, да, и пусть нам кажется, что не всё и отнюдь не к лучшему, как мечталось в перестройку.Каверин по-отечески утешает российских интеллигентов, похлопывая их по плечу.
141,2K
Аноним30 июня 2017 г.Читать далееКаверин всегда пишет хорошо, я бы сказала: добротно. И иногда этого достаточно. А иные его произведения ужасно трогательные, близкие и настоящие. Но это не тот и не другой случай.
Скучно было с самого начала, но я грешила на то, что мне просто не близка тема: репрессии, реабилитации, войны за фальсификацию в науке. Герои не зацепили, кроме разве что Лепесткова, немного комичного и трагичного. Хотя должны были! Ольга, вдова покончившего с собой студента; Остроградский, чуднОй и умный, тонкий, с несчастливой судьбой; Снегирёв, олицетворение всех снегирёвых! Но даже его сын, появившийся всего в паре сцен на втором плане, оказался гораздо более "выпуклым" и живым персонажем. На самом деле именно эпизодические персонажи удались: старуха-сторожиха или слепой отец Черкашина. Их "недодали".
Я сомневалась между положительной и нейтральной оценкой, склонялась даже к первой, но финал... Не переношу такие концовки: смотрите, как всё могло бы быть прекрасно, как почти уже сложились детальки пазла! Но нет, теперь поворот, при котором всё зря, боль, страдания. Бррр.
81K
Цитаты
- Аноним25 ноября 2018 г.
За вином он оживлялся, становился очарователен, легок, любезен. Это не было поклонением божеству, нашептывающему темные мысли. Вино было для него принадлежностью спокойствия, веселого настроения, счастья. Он удобно устраивался за столом, смеялся, вкусно рассказывал. И все вокруг становилось неторопливым и вкусным.
Война угрожала этим любым часам за столом. Конечно, и на войне можно было пить, а иногда даже необходимо. Но это было уже не вино, а лекарство.8735 
Аноним21 сентября 2019 г.Читать далееНа этот раз перерыв продолжался долго, потому что когда он кончился, "Онега" уже ошвартовалась; много каких-то невоенных людей спускалось по сходням, другие выгружались. Стрела ходила вперед и назад, опуская на берег мешки и ящики, а потом подцепила и осторожно поднесла к берегу грузовую машину. Высокий толстый моряк на костыле, с перевязанной согнутой ногой ходил вдоль палубы, распоряжаясь. Машина встала на берег и сразу двинулась задним ходом - ее опробовали.
Люди были не обмундированы, и это нисколько не удивило Куркова - из вчерашнего подкрепления многих тоже не успели одеть. Но они не торопились вот что было страшно. Они видели с моря, что идет бой, но не знали, что надо сразу же бежать туда, где речки сливаются у выхода к заливу. По одному через разлог, где мины рвутся среди прибрежных скал, а потом круто повернуть и ударить справа. Он заскрипел зубами, чтобы не дать себе уйти на пруд в деревню, где мальчишки катались на коньках. Да, справа. Слева хуже - помешают утесы.
Он прогнал пруд и этот холод зимы и стал думать, кого послать. Не врача ли? Врач воевал хорошо и мог объяснить. Но все-таки он послал Загибаева, а вслед - Сундукова.
Немцы шли вдоль воложки, то показываясь в мелком березовом кустарнике, то исчезая. Лучше было не смотреть на них. Загибаев добрался первый. Он бежал почти напрямик. Невысокий командир в морской форме встретил его у причала и сразу же бросился к тому толстому с перевязанной ногой, который стоял на палубе, командуя разгрузкой. Теперь добежал и Сундуков. Матрос топором разбил ящики. Раздавали оружие. Роздали. Побежали по одному через тот разлог. Так. А теперь направо.
...На этот раз он увидел себя катающимся на коньках. Шел снег, водоросли, замерзшие в странных положениях, были видны сквозь тонкий прозрачный лед пруда. Ему стало холодно, и он пошел в избу, где мать только что вынула хлеб из печки и теперь пекла для него кокоры. Из печки пахло вкусным теплом, а в глубине, на поду, еще перебегали искры...
"Семь пар нечистых", как называл свою команду Сбоев, собиравшийся, подобно Нельсону и Ушакову, побеждать, командуя эскадрой, не позволили немцам выйти к морю и отбросили их за воложку. Батальон Куркова успел занять оборону, действительно выгодную, потому что ему удалось продержаться на ней до прихода армейских частей и отрядов морской пехоты. Они обороняли этот рубеж в течение трех лет, а потом, перейдя в наступление, разбили немцев и освободили норвежскую область Финмарк.
Бывшая команда заключенных получила обмундирование и другого начальника, вместо Сбоева, вернувшегося на флот. Теперь это было обыкновенное подразделение, занимавшее небольшой участок приморского фронта и воевавшее не лучше и не хуже других.
Никто не помнил о старосте Аламасове, который был убит в первые дни. "Онега" своим ходом вернулась в Мурманск, была отремонтирована и всю войну ходила, перевозя раненых и выдерживая, как ни трудно этому поверить, рейсовое расписание. Веревкин осенью 1941 года был реабилитирован и получил подводную лодку. Жена приехала к нему в Полярное.
Из трюмных пассажиров Будков стал широко известен: он попал в диверсионную группу, ходившую в тыл противника, и отличился в пикшуевской операции. Статьи о нем в газетах Северного флота называются: "Будков рассказывает" и "Слава бесстрашным".
1961 год3282- Аноним21 сентября 2019 г.Читать далее
- Господи! Если бы... Ох, если бы... - сказал он вслух.
Люди, лежавшие рядом с ним в скалах выше и ниже, бросили стрелять и, оживленно переговариваясь, стали смотреть на этот неравный бой. Курков строго окликнул их. Но невозможно было не оглядываться. Теперь пароходик не медлил, а вертелся во все стороны - то давал полный вперед, то стопорил, то круто брал направо и налево. Самолеты по очереди пикировали на него, но он все увертывался среди разрывов, не переставая стрелять. Это продолжалось долго, и Курков еще раз, а может быть, еще сто раз сказал: "О господи! Если бы..."
Его снова повело куда-то, но он справился и продолжал смотреть, хотя надо было командовать боем. Загибаев, о котором в роте говорили, что он "загибает", вдруг вскочил, закричал. И все другие, лежавшие выше и ниже, заговорили, закричали, вскочили:- Попал! Подбил! Попал! Ух, молодцы! Мать честная! Попал!
Один из самолетов потянул к берегу, дрожа, но не дотянул и свалился в воду, второй сбросил еще одну бомбу, не попал и ушел. Теперь можно было разобрать в бинокль название - "Онега". И эта "Онега" с нелепым домиком на корме больше не стреляла и не крутилась. Очевидно, нельзя было подойти к берегу прямо, и, осторожно обогнув невидимое препятствие, она направилась к причалу.
Куркова все-таки увело, потому что он увидел себя на берегу пруда, в своей деревне. Он пускал бумажные кораблики, они размокали и тонули, но один не утонул, поплыл. Земля была еще взъерошенная, неприбранная, только что вылезшая из-под снега. Но солнце уже грело, сияло, и кораблик плыл в чистой освещенной струе. Коряга встретилась на его пути, он остановился, задрожал. Мальчишки закричали: "Ну, все!" Но это было еще далеко не все. Он скользнул вдоль черных мокрых сучьев и помчался дальше, сверкая на солнце, как сверкало все - даже прошлогодняя, оставшаяся зеленой под снегом трава, даже погибшие, потемневшие дубовые листья...2183