Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Братья Карамазовы (часть IV). Повести, очерки, рассказы

Ну что ж, сей опыт был нелегким и, похоже, на определенный период с Федором Михайловичем мы распрощаемся. Не потому, что написано плохо или еще какие-то у меня претензии к стилю, сюжету, героям, нет, в том и дело, что таких героев - ну не пруд пруди, но каждому что-то такое встречалось в жизни, и даже зародыши чувств, обуревающих этого человека, мы можем найти у себя. Но как же было тяжело слушать это изливание героя, притом, что Горевой читает бесподобно! Не радостное сие повествование меня не огорошило, Достоевский отнюдь не относится к числу тех, кто слывет вестником самого лучшего и доброго в человеке (хотя после такого чтения, как раз и начинаешь ценить чувства, не подпорченные самокопанием и прочими извращенными подходами), но как же мне буквально сводило челюсти. Особенно ситуации, которым нам пришлось быть свидетелями, как и того, как при развитии событий нашего, с позволения сказать, "героя" колбасило, переворачивало и со всей дури дубасило его - и только благодаря тому, как он все воспринимает, как его эмоции зашкаливают, в одно мгновенье открывая совершенно полярные его реакции. Достоевский молодец, он препарирует своего героя и те чувства, что двигают странными людскими поступками, теми ощущениями и совсем недобрыми побуждениями, которым иной и сам удивляется - откуда это все. Что-то из детства, что-то из окружения, а что-то заложено самой природой, и борись не борись, оно проявит себя. Наверное.

Тяжелый персонаж, все выворачивающий наизнанку, это было тяжело читать, и вот сейчас даже не помню, почему книга оказалась в моем списке к прочтению. То, что здесь чувствуется зарождение экзистенциализма? Не знаю, достаточный ли это повод. У Достоевского читала и более яркие, и не зацикливающиеся на одном персонаже произведения, но вот все ж "свезло" мне с этой книгой. Она и рождает мысли соответствующие. Хотя подумать и оценить себя, окружающих людей, явления и события вокруг - однозначно она подвигает в эту сторону.

Почему я так редко беру читать книги Федора Михайловича?! Помню, что долго ходила под сильнейшим впечатлением от «Идиота» , и вот сейчас – эти Записки уже мечтаю купить в бумажном варианте. Это же кладезь психологической мысли! Написанная повесть отражает столько глубины, понимания нутра человеческого, противоречий и склонностей, что, несомненно, ее можно перечитывать и находить всё новые и новые откровения.

Удивительная форма воплощения, в первой половине герой пишет как бы всё время только о себе, не переходя на другие личности. При этом в каждом высказывании читатель может увидеть и самого себя и каждого своего близкого или знакомого человека.

Вторая же часть, где описываются некоторые события из его «общественной жизни», также неординарны и показательны с точки зрения изучения феномена личности человека, природы его поступков.

Слушала аудиовариант в исполнении Михаила Горевого. Из нескольких аудиоверсий я сознательно выбрала именно этого чтеца, так как уже слушала и была в восторге от его исполнении рассказов Булгакова. И не прогадала. Это настоящий моноспектакль! Прочитано с чувством, как от самого себя, очень убедительно, с нужной долей драматизма и отчаяния.

Достоевского читать нелегко. Это вам не любовные романы проглатывать и попутно семечки щелкать. Высказать мнение о его произведениях адекватно, упорядоченно, без скачков от героя к герою и события к событию, без резких переходов от фактов к чувствам и наоборот тоже непросто. (Ааа, сейчас лопну от переполняющих меня чувств, впечатлений, ощущений, догадок, рассуждений, мыслей, фантазий!) Предчувствую, что выражаться буду коряво, перебегая с литературного языка чуть ли не на жаргонный, потому не судите строго. Как почувствовала, так и пишу. Тапки ловить готова.
Итак, семья (семья ли?).
Отец Федор Павлович, чья "духовная сторона", выражаясь языком автора, "похерена", "разнузданный и развратный старик", которого всю жизнь интересовали лишь деньги и юбки и который забыл о детях сразу после их рождения и даже удивлялся, что это за мальчики бегают у него на заднем дворе.
Трое сыновей (или четверо?):
Дмитрий, натура страстная, противоречивая, "убивец", вокруг которого весь сыр-бор почти на 800 страниц и закрутился.
Иван, человек с блестящим образованием, с мировоззрением "мрачным растлевающим", более всего похожий по характеру на отца.
Алексей, добрый, даровитый, благочестивый и смиренный юноша. (Он вообще, из этой семьи, от этого отца ли? Как говорится, "в семье не без урода". Побольше бы таких "уродов" нашим семьям)
Смердяков (сын ли?), цепной пес Федора Павловича. Признаюсь откровенно, больше всех меня заинтересовал именно он. Вроде робкий и простодушный, а присмотрись внимательнее - "существо это решительно злобное, непомерно честолюбивое, мстительное и знойно завистливое". Мутный тип.
Так уж случилось, что отец и его сыновья собрались в одном городе, но для воссоединения, для прощения ли друг друга? Нет. Цели были иные. Собрались, и пошло-поехало...
Если коротенько и не слишком возвышенно, то вся каша замешана на прекрасном и светлом чувстве двух мужиков - отца и старшего сына - к одной бабе. Причем этот самый сын хотел усидеть на двух стульях - с Грушенькой и с Катериной. Они обе были ему нужны и удобны, каждая по-своему. Средний брат также не захотел отрываться от коллектива и втюрился в Катьку. Плюс ещё наследство... Старик, вцепившийся в деньги мёртвой хваткой. Смердяков, высматривающий и вынюхивающий, обделенный и обиженный. Бывший возлюбленный и настоящий благодетель Грушеньки до кучи. Все в одном котле варятся. Только Алексей внемлет голосу разума (дружит с головой).
Честно: никого не было жаль. Вот никого. Отца? За что жалеть? За то, что и отцом по сути не был и предавался всю жизнь греховным страстям, а самое главное - кичился этим? Дмитрия? За что? За то, что хлебал в три горла, верещал и кулаками махал (вспомнить хотя бы историю со Снегиревым)? Ивана или Алексея? Про Ивана я толком ничего и не поняла, кроме того, что "кукушка поехала", а Алексей - вообще порой нечто аморфное (возможно, в силу нежного возраста, возможно, мне просто показалось). Грушеньку? Ей-Богу, она мне омерзительна. Скачет от мужика к мужику, сцены закатывает, "люблю-не люблю", "навеки твоя-пошел вон". Катерину? Ну, эта вообще, чуть ветер подует - уже в обмороке, а строит-то из себя воительницу, ха-ха. Если самую малость, то, пожалуй, жаль Смердякова. Хотя и его за что? Будь он даже обделенный сын, так и трое других сыновей обделены не меньше. Мальчика Ильюшку с его семьёй жаль, конечно.
Яркие, противоречивые персонажи, но ни к кому не воспылала.
Говорить о книге и ее героях можно долго, советовать настойчиво, с пеной у рта, приводя все новые аргументы pro чтение. Я буду кратка: читайте! (Если вас не пугают километровые монологи и некая напыщенность речи, являющиеся одним из ярчайших признаков классической прозы) Прямо сейчас открывайте и читайте! Не теряйте времени зря!

Тот самый роман, на котором я, наконец, почти готова полюбить Достоевского.
С самого начала ужасно раздражала заискивающая манера обращения к читателю, сумбур и скачки туда-сюда с забеганиями вперед. А еще надрыв этот фирменный авторский, как переигрывание, как средство давления и даже подавления...
И вдруг в какой-то момент я втянулась. И обнаружила там бездну, полную смысла. Или даже смыслов, ведь в романе огромное множество линий сплетено и спутано:

• линия церковно-православная - погружение в мир православного монастыря, исследование института старчества, нащупывание тонкой грани между верой и суеверием.
• линия любовная - на протяжении всего романа кипели и бурлили страсти, героев швыряло от любви до ненависти и обратно, а порой и сходились эти полюса в одном моменте и силой разрушительной взрывались во все стороны.
• линия детективная - преступление и наказание - фирменный знак Достоевского.
• линия социалистическая в лице Ракитина представлена, прямо скажем, в крайне неприглядном свете.
• линия инфернальная - за нее в ответе брат Иван Федорович, уж очень он с чертями да великими инквизиторами накоротке знаком.
• линия комическая мне видится в лице доктора Герценштубе и госпожи Хохлаковой, но то скорее одни лишь намеки на комизм, да не силен ФМ в юморе, что уж там.
• линия детская - особенно любопытно и крайне трогательно проходит сквозь роман эпизодами, мотивами. Проблема взаимоотношения отцов и детей (Хохлаковы, Карамазовы, Синицыны), проблема воспитания, взросления и становления личности...

Много, очень много мыслей, идей, толчков для размышления... Рассуждения о страдании, грехе, боге, добре и зле крайне надрывны и искренни. Вся мощь ума ФМ в них выражена. Да весь роман ради них и затевался, по-моему.
Достоевский выворачивает всю грязь из души человеческой, всю мерзость натуры, низменные порывы и мотивы. Призывает к любви, но сам же делает эту любовь практически невозможной. Любимый герой его - раскаявшийся грешник. Оттого и нетипичен Алеша, но ведь он и и не настоящий тут герой вовсе - так, подзорная труба из картона, через которую истинные герои разглядываются...
А будущая, но так и не написанная концовка саги о Карамазовых заложена в самом начале романа: предсказал старец Зосима Алеше возвращение в монастырь. Так тому и быть... Dixi.
А роман я все-таки обязательно буду перечитывать когда-то: уверена, что откроется он еще по-новому мне много-много раз.
P.S. И все-таки сколько же было братьев Карамазовых?.. ;)

Грустная, очень грустная история о двух супругах. Сначала он держался холодно и равнодушно, а она в свою очередь не любила его. Чем дольше он воздвигал между ними стену молчания, тем больше росло в ней ощущение собственного несчастья. Она терпела столько, сколько могла, но в итоге сдалась и закончила всю эту бессмысленную и мучительную тягость их отношений. Она решила покончить с собой, а он решился открыть ей свои чувства. Но увы, для них было уже поздно... По факту, он своими поступками довел её до края пропасти, сам того не зная и не понимая, вложил в её голову мысль об обреченности её жизни рядом с ним.

От этой истории веет депрессией главной героини и тираничным равнодушием её мужа. У меня с Достоевским всегда так, грустно, печально, жизненно и всё же потрясающе. "Кроткая" заставляет задуматься над взаимоотношениями двух людей, над часто бессмысленной гордостью и высоким самомнением.

Я еще со школы определила Достостоевского как сложного писателя. Пишет он тяжело, но при этом ярко и эмоционально. Так и "Кроткая", прочитанная мною лишь сейчас вызвала бурю чувств. Казалось бы маленькая повесть - но она смогла затронуть невидимые струны сердца. Сколько боли и отрешенности осталось на страницах, сколько недопонимания и решительности, сколько отваги и смирения.
Произведение тяжелое и давящее. Достоевский так ярко описал атмосферу семейного угнетения и тирании, что концовка повести не стала неожиданностью. Даже после того, как герой осознал свои ошибки и попытался изменить введенный им уклад жизни, читатель уже был готов к трагедии. Ведь осознал он слишком поздно.

А ведь все могла быть по другому. Если бы он не давил на жену, не ставил свои интересы выше ее, не прятал любовь за внешним самовольством и своенравием, если бы не оставлял ее в одиночестве. А ведь девушка тянулась к нему, ломала себя и приспосабливалась, она была готова стать женой и хозяйкой. Но он избрал ее орудием для мести обществу и системе. А когда осознал свои чувства, она уже решилась на отчаянный поступок.
Осадок после прочтения тягостный. Трагедия для одного человека, но прочитали ее тысячи и каждый почувствовал то отчаяние и тоску, что испытывали герои.

Как же я люблю, что человеческая натура совершенна в своём несовершенстве. Только человек может совмещать в себе грязь и чистоту, понятие о морали и падение, низость и духовность. Все вместе в одной душонке. Широк человек, с Фёдором Михайловичем не поспоришь. Сам рассказ напомнил "Марсианские хроники" Брэдбери. Человек оказался на другой планете. Увидел совершенно отличных от себя людей. Осознал всю свою ничтожность перед ними. Преклонился. А потом взял и все равно по своему сделал. Создал по своему подобию. Это так по человечески восхититься совершенством, а потом превратить это в приземленность. Это как... устать от пресыщения искусством в музее и отправиться в ночной клуб. Достоевский просто в очередной раз показал сущность человека и всего. И как всегда - это правда о нас.

Писать рецензию на Достоевского (со своей стороны) я считаю делом неблагодарным, пошлым, и, в любом случае, принижающим достоинства Фёдора Михайловича. Но игры на ЛайвЛибе вынуждают делать и не такие вещи...

Конечно, Достоевский - это настоящая Классика и жемчужина русской литературы девятнадцатого века. Если раньше я принимала это знание за базис без приложенных субъективных ощущений, то теперь могу достоверно заявить, что пришла к этому выводу путем собственных размышлений. Не знаю, буду ли в ближайшее время знакомиться с остальными, стопроцентно не менее чудесными, произведениями этого классика, ведь я просто не представляю, можно ли написать что-то более масштабное и фундаментальное, чем запутанную и очень легкую одновременно историю про злополучных братьев семейства Карамазовых!?

Да, я считаю этот роман очень глубоким и чрезвычайно насыщенным как действиями, сюжетными поворотами, так и изумительной тщательностью прописывания и проживания характеров; но помимо этих поверхностных крупиц повествования, самым главным является поистине наполненность сказа бесконечным количеством мыслей. Да, читать было тяжело, это не тот случай, когда можно листать книгу по диагонали. Здесь порой приходится перечитывать одно и то же предложение по несколько раз, прежде чем твой, ограниченный современностью и материализмом, мозг сможет понять всю глубину заложенной мысли. Но, Боже, как прекрасны и как точны эти базисы! И, Боже, ведь ничего не меняется в жизни и душе русского человека, кроме внешних декораций! Очень многие вещи, о которых пишет Достоевский, самым непосредственным образом касаются и меня, и моих собственных утверждений, предположений и размышлений. Например, - а тут я сделаю небольшое отступление, добавив, что роман охватывает очень разные понятия духовности, - мой извечный вопрос про причинение блага ближним своим. Где проходит та тонкая грань между помощью людям от всей души и внезапным нахождение в закромах души своей того мерзкого чувства корыстности или гордости за свое добро?

Таких тонких и острых вопросов в книге целый воз и маленькая тележка. А что будет, если начать рассматривать семейство Карамазовых и ту карамазовщину, что творится в их душах? Я не осмелюсь даже пытаться что-то рассказать... Да и толку то... Лучше Фёдора Михайловича я всё равно это не сделаю. Могу только сказать, что в романе нет ни героев ни антигероев, только множество страдающих (каждый по-своему) людей. Людей в вечном поиске правды внутри себя. Людей в бесконечном самотерзании и рефлексии, порой приводящей к ужасным последствиям. Русская душа говорите? Так и есть. Чтобы хотя бы на толику приблизиться к русскому человеку, нужно обязательно читать Достоевского. Потому что это великолепное мучение! Это необыкновенные чувства и страсти! Это щемящая душу боль, что выворачивает наизнанку, оставляя душу абсолютно пустой, но чистой. И, честно, я даже не могу сказать, о чем же «Братья Карамазовы», слишком много точек опоры, слишком много фундаментов заложено в этой книге. Пусть каждый решает для себя сам.

Везёт нам, русским! Мы можем читать Достоевского в оригинале! - вот какая мысль преследовала меня во время чтения. Слог... традиционно сплошное наслаждение! И препаратор душ Достоевский знатный! Из него интересный педагог бы получился.

Что нового и умного можно написать про книгу, изученную всеми вдоль и поперек? Большая и глубокая, сильная и тяжелая. Герои почти сегодняшние, только, может быть, более обнаженные и склонные к патетике (но это уже "фишка" Федора Михайловича). Читается непросто, иногда приходилось возвращаться на пару страниц назад, но делалось это не с мучением, а с интересом и удовольствием. Много мыслей, еще больше ощущений. Много-много боли. О боли и о больных, о Боге и о любви, о Вере и всепрощении, о страдании и сумасшествии... все те же мотивы, что и в других романах ФМ. Много можно аналогий проводить, но я этого делать не буду) И героев раскладывать по косточкам не буду. Хотя меня всю дорогу преследовало ощущение, что героев "Братьев Карамазовых" я уже встречала в других его произведениях.

Да, и все мы родом из детства, у Достоевского это всегда подчеркивается жирной линией.

В целом, мне очень понравилось, не зря я так долго шла к этому роману. Наконец здесь было поменьше страданий, чем в других его книгах. Хотя нет, страданий не меньше, но меньше охов и стенаний растекающихся на десятки страниц. Зато сколько активных действий и страстей, вперемешку с рассуждениями! Да, философии и религии много, и местами они трудноваты для чтения и осмысления, но все равно было интересно, и в удовольствие прочиталось. Очень понравились рассуждения Зосимы и совершенно замечательная речь Ивана о детских страданиях и искуплении (практически вся глава "Бунт"). Порадовали и сцены суда.

В отличие, от большинства читателей, Грушеньку мне не было жалко - мало ли было "обиженных" девиц, это еще не причина так буйствовать и портить людям жизнь)) Впрочем, все зависит от темперамента) А вот за старца Зосиму мне было обидно, когда его стали за "зловоние" поносить.

Этот роман, наряду с "Идиотом" попадает в мои любимые.

Каторга – это место, где удары кирки лишены смысла. Так или почти так сказал Экзюпери.
«Остров Сахалин» Чехова тоже о каторге. Много чего там, на Сахалине, - бессмысленно.
Но «Записки» - это другая, совершенно особая каторга. Где бессмысленное таковым является только на первый и весьма поверхностный взгляд. На самом деле:
20 лет или что-то около того, наш подпольщик ходил на службу. Никуда не продвинулся: чиновник VIII класса, что соответствовало майору в армейской иерархии, самое что ни на есть среднее из средних. За 20-то лет службы! То есть - ничего. Жалование – 135 рублей серебром в год. «Весьма мало», - как заметил один из участников злосчастного обеда. Отношение к сослуживцам – понятное для менеджеров самого среднего звена: кому – завидовал, кого – презирал.
Личная жизнь нашего каторжанина? 40 лет, съемная квартира и лакей Аполлон. Ну ещё иногда по «темным местам» удовлетворение известных «низменных потребностей». Друзья? Нет друзей, никаких. С некоторыми после школы какое-то время ещё раскланивался, встречаясь на улицах столицы, а потом и это перестал делать. Разве что к начальнику своему Антону Антоновичу иногда заходил. Что интересно: ведь вроде как «дружен» с начальником, а ведь не продвинулся никуда. Неужто настолько бестолков? Да как сказать.
В школе, для самоутверждения перед не любившими его одноклассниками, «он уважать себя заставил» - стал если и не первым, то одним из первых. А потом вот что-то не заладилось. Не понятно из текста, учился ли где-то ещё, ведь по уложению коллежский асессор должен иметь высшее образование, не учился? Но систему свою выработал. Да ещё какую!

Достоевскому к моменту написания «Записок» было за 40. Время систем. Плюс биография и психотип – мама не горюй. Времени для «системы» было – хоть отбавляй. Что получилось? А что могло получиться из выше приведенной смеси? Возвращение с каторги. До «Преступления и наказания» ещё 5 лет, которые нужно прожить. Тут уж не «мильон терзаний». Тут – Федор Михайлович Достоевский, который скоро так придавит весь мир, что мало не покажется! Что весь мир ощутит себя подпольем! Одна фраза: «Свету ли провалиться или мне чаю попить?» чего стоит!
Сколько не говори о «Записках» - всё мало будет, неисчерпаемы они. На мой взгляд – самое автобиографическое произведение, самое интимное, самое откровенное. И почти самое же грандиозное. Что занимает подпольщика? Как кто-то выразился: человек – то, о чем он думает. Ну так вот: есть ли Бог и дарованная им свобода воли? А какой вопрос для ФМ был ещё более значимым? Никакого. Метафора «человек – фортепьянные клавиши» - всё больше и больше обретает реальность. Как иначе можно интерпретировать тотальное стремление к максимальной эффективности во всём и уже набившего оскомину постоянно сетования на «человеческий фактор»? Разумеется, как главное препятствие к вышеупомянутому всеобщему стремлению к максимальной эффективности.
Так что ничего не устарело и долго, ну, пока мы, люди, будем в человечьем обличии, будет актуальным подполье. Со всеми причиндалами, что подполью положены. Тутова намедни ещё одно подполье прочел. «Бойцовский клуб» называется. Чего и всем – в смысле чтения-размышления – и желаю.
Книжку – к обязательному прочтению. В известном возрасте, то есть состоянии. Из подборки «100 книг, которые необходимо прочесть прежде, чем…»