Собрание сочинений в 20 томах. Том 4. Война и мир. Том 1

- Лев Николаевич, а правда, что в вашей "Войне и мир" можно найти новый взгляд на историю?

• Да, можно.
• И что же на самом деле движет историей?
• А фиг его знает.
• Так это же старый взгляд...
• Они все такие.

  Все мы в той или иной мере читали "Войну и мир". Кто-то в школе вообще не читал, кто-то делал это частично (как, например, я), кто-то переписывал чью-то критику ближе к сданному сочинению, кто-то до сих пор врет, что читал. Этого всем вполне достаточно, кроме нескольких особенных героев, которые действительно одолели эту книгу в школе и, кроме чувства превосходства над другими, ничего иного не заполучили. Но многих, в этом я уверен, до сих пор гложет некое ощущение, сродни любопытству, что же за зверь такой, эта "Война и мир"? Может все-таки прочитаю. Ну, не сейчас, а как-нибудь потом. Ко мне это "потом" пришло уже ближе к 43-м годам.

  От всей души выражаю соболезнование всем без исключения школьникам старших классов, которые волею решения какого-то не вполне адекватного человека, составлявшего школьную программу, вынуждены изучать этот ужасающий графоманский труд. Произведение просто неподъемно, заявляю это со всей ответственностью, как читавший "Пирамиду" Леонова, Джойса и Марселя Пруста.

  Столь нелестно характеризуя данное творение, хочу обратить внимание, что Толстой мне нравится даже не большинством своих произведений, а абсолютно всеми. Даже в "Анне Карениной", в еще одном многостраничном талмуде писателя, я умудрился найти реликтовые останки более поздних произведений автора, которые нежно люблю. Но "Война и мир" стоит особняком, хотя и содержит много интересного о великой и могучей личине нашего бородатого сокровища.

  Извините за длительную предысторию, но один эпилог в "Война и мир" занимает 111 страниц. Здесь как раз тот случай, когда текст может посмотреть на вступление, тихо офигеть и скромно промолчать. Вообще, написать многотомник для уже более-менее раскрученного писателя, это реальная заявка на то, чтобы тебя включили в список, как минимум, национальных классиков. Особенно, если текст в должной мере скучен, темы нравоучительные присутствуют повсеместно, да и побольше слов умных. В случае с Толстым - еще проще, побольше французских фраз. Вначале я честно пытался изображать из себя француза, дабы проникнуться духом произведения, но очень быстро забил и перешел на тупой перевод. Но как это, должно быть, прекрасно - переводить самого себя.

  В должной мере исследовав русскую душу в предыдущих произведениях, Лев Толстой окончательно убедился, благодаря успеху той же "Анны Карениной", что эта самая душа у него выражена гораздо в большей степени, чем у большинства. Определенно, успех (исключительно личностный, все остальное для Толстого слишком мелко) следовало развивать, одним бросанием под поезд уже было ограничиться никак нельзя, потому в ход пошло более тяжелое вооружение. Память предков намного более реальна, помимо феномена великой русской души, которым каждый может наслаждаться в группе, а также - наедине с самим собой, она распространяется абсолютно на всех.

  Всегда можно достать с полки пыльный портрет мифического предка, кто ж не хочет ощутить собственной причастности к былому героизму. Не знаю, впрочем, какого рода героизм имел место быть со стороны моего далекого предка, из Парижа он привез только французскую жену, из чего я делаю вывод, что те, пусть и несколько локально, но победили.

  В "Война и мир" описана Отечественная война с Наполеоном 1812 года, хотя речь идет о севастопольской компании 1854-55 годов, в которой довелось участвовать самому Толстому. Действительно, военные действия всегда пишутся с натуры и исключительно писателями-фронтовиками, которые всегда без запинки отвечают на вопросы доброхотов - где именно они воевали. И пусть французы у Льва Николаевича кучкуются и разбегаются совсем как турки (тактика - это вообще слабое место писателя, Шерлок Холмс с его теорией о мелочах остался на ненавистной Бейкер-стрит), глобально нам как бы все равно уже, ибо война - она и в Африке война.

  Фраза "в упор убил" мне показалась немного странной, но таковых, как оказалось, в данном произведении довольно много. Я уж не говорю о ругательствах, на которые наверняка бы обратил в школьные годы особое внимание. С неподражаемой толстовской логикой автор сначала критикует всех, кто крепок задним умом, подождав же страниц триста (благо, объемы произведения позволяют), сам выдает длинную многостраничную тираду по поводу целесообразности Бородинской битвы, критикуя всех историков вместе взятых, остановившись на подхалимаже к собственному народу. По сути "Война и мир" - это панегирик во славу россиян и отечества, а попутно - и себя любимого.

  При этом Толстой не забыл устами Наполеона заявить об отсталости российского народа. Наполеон у него вообще козел отпущения, старый добрый метод повышения рейтинга личного патриотизма за счет очернения других, его писатель познал в совершенстве. Маленький Наполеон противопоставляется длинной мешковатой фигуре самого Толстого, он у него исключительно "маленький человек в сюртуке", но Кутузова писатель любит ненамного больше. Определяет все фраза о том, что тот постоянно торчит у "своей валашки". Он у него вообще недалекий хитрый мещанин.

  Стало быть, в "Война и мир" образы концептуальных военачальников у писателя отделены от народа, что для меня по меньшей мере выглядит странным. Тем более, что все это никак не укладывается в общую толстовскую теорию предопределенности. Народ всегда получает того лидера, которого он достоин. Приведя множество вполне разумных доводов на тему войны и военных действий (даже до работы тыла дошел, что удивительно, не ожидал этого от Толстого. Я, например, считаю, что боевой дух зависит от стабильности трехразового питания и технического оснащения, потому что все остальное - у кого там правда, мощь заградотрядов, разведка, пропаганда, работа замполитов и особистов, - все это мелочь в сравнении с тем, чтобы оказаться в окружении и остаться без обоза и боеприпасов), автор без всякой логики уперся в свой детерминизм, которому придал собственное звучание.

  Все, знаете, в нашей жизни предопределено, но при этом абсолютно ничто не регулируется. Наполеон притворялся, что руководит сражением. Толстой притворялся, что пишет "Войну и мир", хотя его заслуги в этом нет, то рука судьбы водила его за бороду и вкладывала в руки перо. Написать такой гроссбух пером - это уже сам по себе вполне осязаемый героический поступок. Не Толстой, так нашелся бы кто-то другой, развенчавший мнимое величие Наполеона и должным образом оценивший неповторимость русского духа. Здесь, впрочем, я согласен, нас с детства учили отрицать роль личности в истории. Но Толстой, отделив Кутузова и Наполеона от народа, по сути сделал все наоборот. В общем, мне надоело находить противоречия в "Войне и мире", их здесь как блох на Барбоске. Даже такая мелочь, казалось бы, Болконский адъютант у Кутузова. Боже, какая чепуха! Зачем? Для чего это было нужно Кутузову? Использовать принципиального простачка в своих целях? Будьте уверены, он бы его и использовал.

  В итоге, помимо патриота (нельзя, кстати, не вспомнить о том, что поверженные французы у Толстого топают домой и переживают ужасающие муки совести, но здесь уже больше вопрос морали, а он требует отдельного к себе внимания), Лев Николаевич предстал перед нами как новый историк. Теперь уже не очень новый. На основании одного лишь чтения "Войны и мир" я ограничусь таким определением. Историк - это некий сказочник, который уверен, что его сказки не только всем жизненно необходимы, но и слушать их все обязаны с самым серьезным выражением лица. В свете нынешнего очередного переписывания истории, уверен, что мы технически придем к оруэлловскому "1984" и вполне может статься, что Наполеон у нас будет умерщвлен еще в 1812 году Пьером Безуховым, а подтверждением тому будут его желания, описанные Толстым.

  Такого в "Войне и мир" тоже много и верить во все это просто необходимо, чтобы не заскучать после того, как вволю уже себе отсмеялся. Где-нибудь к середине второй книги я вполне поверил, на основании одного лишь переданного мне настроения автора, что Толстой умер, разум протестовал - кто же тогда это написал, но причем здесь разум. Наташа Ростова же меня вообще не убедила своим прижиганием рук раскаленной линейкой. Мелко это. Чтобы доказать настоящую любовь, нужно минимум себя сжечь целиком. Почему наследство досталось именно Пьеру Безухову? Конечно же благодаря высоким моральным качествам. При этом Пьер - это альтер эго самого Толстого. Полагаю, что за скромность еще одно наследство полагается. Чтобы еще на трехстах страницах попытаться всем доказать, что на деньги тебе плевать. Знаете, на наследство чаще всего всегда плевать, оно достается слишком легко.

  Персонажи в произведении мне не нравились еще в школе, с тех пор особо ничего и не изменилось. Единственный человек, который хоть как-то соответствовал моим ожиданиям и при этом не был очернен добрым Толстым до самых низин ада - это Долохов. Это единственный живой персонаж, которого, к сожалению, очень мало. Болконский в толстовском выражении понадобился автору исключительно для того, чтобы самому не особенно претенциозно и вычурно выглядеть в глазах читателей. А также - высказать напрямую свое наболевшее о собственной женитьбе. Фраза "Брак - божественное установление, которому нужно подчиняться" целиком и полностью определила судьбу Толстого как человека и судьбу Толстого как писателя. Местечковый детерминизм именно в этом. Наиболее четко и ясно он выражен в "Крейцеровой сонате", где писатель заявил, что лечить детей не нужно, а лишь вверять их судьбы в руки божьи. А помрет, так помрет.

  Вообще, не могу, вернусь на минуточку в тему, по логике Толстого, вполне состоятельна какая-нибудь жизненная позиция типа, "я - маньяк, ем людей, это нехорошо и неправильно, но предопределено". А все эти предсказания выливаются в строчки, "он напророчил нам весну, когда была еще зима. Сидит, как сыч, ни бэ, ни му". На эту тему подытожу бердяевской фразой, "поиск исторического величия не есть характерное русское свойство".

  Конкретно собственную женитьбу Толстой перенес в брак Пьера и Элен, брак "непонятно зачем", но здесь он должен был в глазах читателей выглядеть абсолютным джентльменом. Наташа Ростова же - это его мечта, которая никогда не сбылась, а если спросить об этом меня, то и слава богу. Более зевотного персонажа представить сложно. Какая-нибудь Айн Рэнд, с ее примитивной простотой и попытками казаться загадочной, даст сто очков вперед Наташе, хотя материал по сути тот же самый. Прилепил ей Толстой ворох жизненных трудностей, страданий даже. Так он сам не знает - что дальше будет. Наташа у него зависла в воздухе навсегда.

  Болконский же мне глазами автора не нравится особенно, нашел только хорошее определение "неприятно логичен", очень удачное, а в облике Ивана Карамазова, своего смыслового аналога, он был бы больше на месте. Но он там "был одним из лучших танцоров своего времени". Представляю конкурс среди папуасов, балерин, всяких других плясунов и среди них Болконский в штанах в облипку и с гульфиком. А за Наташу можно только радоваться, потому что после войны всегда трудно выйти замуж, а у нее никаких проблем с женихами. Виной тому, конечно, не графское сословие, а высокие моральные принципы.

  В заключение обещанные несколько слов о толстовской нравственности. Женщины, не смейте ходить в одних только платьях, чуть ли не голые. Вы что, не знаете, что под платьями вас видно? Во всяком случае, Лев Толстой вас видит! Он все видит! Мужчины, если, скажем, по возвращении домой вы застали у себя вора-домушника, то попробуйте прочитать ему тут же какую-нибудь нравственную проповедь, обратитесь к его лучшим чувствам. Глядишь, он одумается и заплачет (Инструкция по Льву Толстому). Зарежет вас, но огорчится.

  О том, что жениться в этой жизни можно только один раз и до самой неминуемой собственной кончины, об этом я уже вскользь упомянул, но в случае чего - обращайтесь к Льву Николаевичу, у него все неугодные супруги в "Война и мир" мрут как мухи. Странно, конечно, он напоминает черного риэлтора. Вообще, я все больше убеждаюсь, что Толстой - это божеское наказание для моралистов. Являясь одним из них, но попутно являясь гением, он достиг в своих упражнениях брюзжащего чтения нотаций абсолютного человеческого совершенства, да такого, что от него уже начали отказываться свои. Возьмите шкалу морали и в крайних ее значениях будут Лев Толстой и маркиз де Сад. Наши же, внутренне потешаясь, с серьезными лицами всегда готовы принять его в свои ряды.

  Написать короткий отзыв на "Войну и мир" также сложно, как и остановиться на ста граммах, поэтому ставлю этому ужасающему произведению пятерку исключительно по блату, мне на справедливость наплевать, а Толстой по поводу моей высшей оценки повозмущаться уже не сможет. Читайте Толстого, читайте другие его произведения, их у него много и они действительно стоят большего внимания.

Экспозиция

"Война и мир" в общественном бессознательном. Не как "Анна Каренина", с ее компактной фабулой: "адюльтер дамы из высшего света с нравственным крушением и смертью в финале", но мозаикой, отдельных фрагментов: салон Анны Павловны Шерер, белые плечи Элен, высокое небо Аустерлица, батарея Тушина, совет в Филях, первый бал Наташи Ростовой, старый дуб, горящая Москва, Платон Каратаев, подурневшая Наташа с грязной пеленкой - даже у тех, кто не читал роман и не смотрел ни одной экранизации. И не столько из-за школьной программы, хотя в перечисленном в основном хрестоматийные образы, сколько из укорененности романных архетипов в коллективной памяти. Мы словно впитываем его с материнским молоком, вдыхаем с воздухом.

В силу этого всеприсутствия, эпопея Толстого в числе вещей, о которых, по необходимости, можно говорить, избегнув близкого знакомства. Я ведь не открою Америки, если скажу, что большинство читавших не прочло полностью. Мем про "девочки читают "Мир", мальчики "Войну" не на пустом месте появился. Признаюсь, я впервые читаю Главную русскую книгу, и как же это хорошо, через сорок лет после назначенного государством срока. Как исполнено смысла, как точно, сочно и ярко, как иронично и трогательно, забавно и трагично. Как это целая маленькая, калейдоскопически яркая жизнь, внутри, заполненной обыденными хлопотами, большой жизни. Чтобы не растерять впечатлений, не впихивать их в стандартную сетевую рецензию "на страничку", стану рассказывать о каждом из четырех томов отдельно.

Первый том, несмотря на солидный объем и немалую событийную плотность - это экспозиция. Здесь мы знакомимся со всеми героями, получаем представление о характерах, внутренних и перекрестных связях, расстановке сил. Вечер у Анны Павловны Шерер и его продолжение (по сути, та же белая Питерская ночь), уже запускает механизм романного действа, знакомит с двумя из трех главных героев и представляет огромное количество второстепенных. Вот хозяйка обсуждает с князем Василием далекие успехи Наполеона ("Генуя теперь поместье Буонапарте?") и сетует ему за дурно воспитанных детей. И самый этот князь не кто иной, как Курагин, отец придурка Ипполита (он станет появляться на страницах в дальнейшем как светский шут), Анатоля и Елены - а уже эти двое сыграют роковые роли в жизни героев, которых мы полюбим. А вот знатная, но бедная княгиня Друбецкая просит князя о протекции для сына Бориса, в будущем сквозного персонажа на роли своеобразного зеркала для героев.

Вот князь Андрей Болконский, тридцатилетний, богатый, высокомерный с красивой и обаятельной беременной женой Лизой, которую, однако же, не любит. И отчего мы, презрев заветы феминизма, принимаем сторону Андрея? А вот Пьер, большой, толстый, неловкий и совсем не comme il faut. Как Чацкий вернулся из заграниц, очарован Наполеоном, в противоположность общему мнению, хвалит его. Не богат и не знатен и вообще бастард графа Безухова - в этом обществе отношение к нему как к недоразумению, но презрительный ко всем, Болконский отчего-то любезен с ним. И вечер они продолжат вместе, хорошо бы этим ограничилось, как советует князь Андрей, младшему приятелю Безухову. Но нет, Пьер поедет к Анатолю Курагину (тому сыну князя Василия, что не тупой, а развращенный), напьется, примет участие в безобразной проделке с полицейским и медведем, после которой богатые и знатные отделаются мелкими неприятностями, но зачинщика Долохова (он тоже еще сыграет в "большой" истории роковую роль) разжалуют в солдаты.

А вот Москва, хлебосольная и веселая семья графов Ростовых. Живут не по средствам и понемногу разоряются, но любят друг друга, заботятся о менее удачливых: Борис Друбецкой практически живет у них; Соня - дальняя бедная родственница, годом старше младшей дочери Наташи, живет постоянно. Наташе 13, нимфетка в набоковском смысле: не красавица, но живая и обаятельная, притягательная для мужчин уже теперь, "огонь девка". На именинах у тезок, матери и дочери Ростовых, 26-летний Пьер впервые в доме на Поварской. Он еще никто, но событие, которое изменит судьбу, уже грядет. При смерти граф Безухов, не имеющий законных наследников, он написал государю прошение о признании бастарда, что дает Пьеру основание унаследовать миллионное состояние и титул. Удивительно. но обязан этим феерическим взлетом он окажется княгине Друбецкой, которая, в обход козней князя Василия и прочей дальней родни, спасет письмо. В дальнейшем Друбецкие, из всего умеющая извлечь выгоду, ничего с этого не поимеют.

Выиграет князь Василий, поселивший завидного жениха у себя и вовлекший в сети расчетливой кокетки Элен, признанной красавицы и абсолютно аморальной женщины. А в Европе, тем временем, Наполеоновские войны, с обсуждения которых, помните, все начиналось. Адьютантом Кутузова, на войну едет князь Андрей, оставив беременную жену в имении своего отца Лысые горы на попечении сестры, княжны Марьи. Старый князь, сухой и жесткий, воплощение прусского орднунга на русской почве, княжна добра и набожна. но на редкость некрасива, менее подходящего общества для светской княгинечки трудно вообразить, но Болконский так решил. На войну же едет молодой Николай Ростов. Австрия, наши и союзнические войска терпят сокрушительное поражение. Подвиг маленького капитана Тушина, своей батареей сдержавшего тысячное наступление французов, едва не оборачивается трибуналом за оставленные пушки, лишь заступничество Андрея спасает его. Финал Первого тома, Аустерлиц: Ростов ранен и едва не взят в плен, Болконский поднимает полковое знамя и увлекает бегущий было батальон за собой, получает тяжелое ранение и числится пропавшим без вести, его считают убитым.

В мирной жизни, князь Василий, окрутив Пьера с Элен, решает повторить тот же трюк с беспутным сыном, везет Анатоля в Лысые Горы, но, к счастью. очарованная было, княжна Марья, застает "жениха" в непристойном флирте с своей компаньонкой-француженкой.

Самые общие впечатления от первого тома. Андрей Болконский - честолюбие; Пьер Безухов - доброта, сила, неловкость; Наташа Ростова - бездна обаяния; Ростовы - несколько бестолковая но очаровательная широта; Болконские - сдержанность, высокомерие, щепетильность: Курагины - безнравственность; Долохов - безжалостность; Соня - жертвенная влюбленность; Марья - глубокая религиозность. Нравится командир Николая, бесшабашный гусар Денисов и абсолютно великолепен дипломат Билибин.

Мир

Второй том - тот "Мир", который, согласно мему про Главную русскую книгу, читают девочки. Пятилетие без войны между Аустерлицем и Бородино. Воды романа уже объяли нас: всех здесь знаем, обо всех имеем некоторое представление, кого-то успели полюбить, кто-то бесит, кого-то презираем, кем-то восхищаемся - кумулятивный эффект сериала, помноженный на гений Толстого дают мощную эмоциональную привязку, как положительную. так и отрицательную.

Николай Ростов приезжает в отпуск, с ним его командир Денисов, тотчас влюбившийся в Наташу и сделавший ей предложение. Девочке всего пятнадцать и никто не рассматривает этого всерьез, но оцените, какова сила обаяния юной Ростовой. Она еще и поет замечательно, не академичным бельканто (хотя уроки начала брать), но от природы необычайно голосиста. Пьер, женатый на прекрасной, но нелюбимой им Элен, не то, чтобы несчастлив, но смутно недоволен этой своей новой, так превосходно устроившейся, жизнью. Долохов, на правах старого приятеля (помните, в самом начале они вместе жили у Анатоля Куракина?) с тою же простотой нравов, поселяется во вновь отделанном петербургском доме Безуховых, волочится за Элен и та, похоже, принимает его ухаживания. Да к чему экивоки, всему свету очевидно, что Долохов ее любовник. На обеде, который граф Ростов дает в честь императора, он поднимает тост "За здоровье красивых женщин", и глядя на Пьера добавляет: "И их любовников". Пьер вызывает его. Это самоубийственно для штатского шпака, который не умеет обращаться с пистолетом, но таков наш Пьер и такова его немыслимая удача, что ранит противника именно он, а тот, выстрелив, мажет.

Тут будет небольшое отступление, касающееся обеда у Ростовых. Известно, что призрак разорения навис над семьей, об этом два года назад говорила Друбецкой графиня. Однако семья продолжает жить широко, и этот прием показателен: куча приглашенных (не самых подходящих), обильный стол, громадная стерлядь, гвоздем программы. Книжные Ростовы - это Толстые, а Болконские - Волконские, предки со стороны матери, и вообще история женитьбы Николая, о которой будет позже, перекликается с матримонией отца Льва Николаевича. Но сейчас не о ней, а о том, что в реальной жизни дед Л.Н. посылал свое белье стирать в Голландию, потому что считал, что здесь так чисто не постирают. Ну, как бы - мудрено не разориться при таких запросах. Однако к роману.

С раненым Долоховым сильно сближается Николай, бывший у него секундантом. тот начинает бывать у Ростовых, влюбляется в Соню, которая, как известно, любит Николая, и даже не безответно, но безнадежно - ей, бесприданнице, нипочем не выйти за графа, покровительница твердо дала понять, что не допустит мезальянса. Долохов делает предложение. Соня, к ужасу и гневу старшей графини, отказывает. А поклонники Джейн Остин вспоминают "Мэнсфилд Парк" с абсолютно той же сюжетной коллизией - сватовством Кроурфорда к воспитаннице Фанни Прайс, влюбленной в хозяйского сына. У мисс Остен реакцией на ее отказ завидному жениху стало изгнание в убогий родительский дом. Соню никуда не прогоняют, хотя для нее небогатый, но родовитый и перспективный Долохов завидная партия (напомню, он успел подняться после разжалования из солдат снова в офицеры). К слову, "Война и мир", неожиданно для меня, исполнена подлинно остенианского сарказма, а множество толстовских рассуждений об устройстве светской жизни, словно бы написаны леди Джейн. Долохов нехорош и порочен и Соня не колеблется, отказывая. В отместку он вовлекает Николая в карточную игру и выигрывает у него сорок три тысячи - немыслимые деньги. Долохов шулер, об этом не говорится прямо, но некоторые косвенные признаки, вроде загнутого угла у семерки треф, на котором останавливается болезненно обостренное внимание Николя, говорят об этом достаточно четко.

Жалованье титулярного советника в то время составляло 105 рублей в месяц, для сравнения. Проигрыш целого состояния окончательно расстраивает дела Ростовых, вынуждает продать любимое имение Отрадное и переехать в деревню. Пьеру тоже приходится уехать в Петербург от гнева государя, дуэли запрещены. Он объявляет жене, что больше не хочет знаться с ней, она, с курагинской цепкостью, выдирает у него доверенность на управление всеми его великорусскими имениями и отпускает, обругав. В пути, совершенно морально уничтоженный, он встречает человека из масонского братства и надеется обрести духовное равновесие у Вольных каменщиков, куда вскоре вступает. Андрей Болконский, тем временем, винит себя в смерти жены, умершей родами. пытается забыться в хозяйственной деятельности и проекте реформ. которым начинает заниматься. Но чувствует себя при этом живым мертвецом. Встречаясь по делам с предводителем местного дворянства, которым избрали графа Ростова, он останавливается на сутки в его доме, видит Наташу, слышит их ночной диалог с Соней у открытого окна про "так бы и полетела...", там еще старый дуб из школьной программы и понимает: "Нет, жизнь не кончена в 31 год" (я такой значок из Ясной поляны привозила, этот кому-то передарила, но остался близкий по смыслу с цитатой из того же источника).

Дальше бал Наташи, знакомство с нею и сватовство князя Андрея, с помолвкой и свадьбой, отложенными на год, по настоянию старого князя Болконского. В этот год Андрей должен поехать для окончательного излечения за границу. Наташа (к слову, разница в возрасте у них двойная) страдает в разлуке, а навестив Болконских в их московском доме и встретив со стороны будущего свекра оскорбительный прием, совсем падает духом. В этом настроении она едет в оперу (совершенно ерническое и уморительно смешное описание, хотя не вполне понятно, что дают, в спектакле приметы одновременно оперы и балета). Там блестящая красавица Элен, признанная властительница дум и законодательница мод, знакомит ее с братом Анатолем, как кончится все знают. И ты, такая: "Дура, дура, Наташа, что ты делаешь!" И тут же: "Сама-то в ее годы много умнее была?"

Вернувшийся князь Андрей не прощает невесту. Внезапно для себя, Пьер понимает, что любит Наташу. А на небе комета 1811 (хотя в романе. и это один из его анахронизмов, она названа "кометой 1812").

Не будь на то Господня воля, не отдали б Москвы

Война, уже не из Первого тома: "что там в Ливиии, мой Постум. или где там? Неужели до сих пор еще воюем?" На своей земле, в которую вчерашний союзник врезается ножом в масло. Показателен эпизод из начала, когда Александр I, получив донесение, что армия Наполеона пересекла Неман, отправляет из Вильно (нынешний Вильнюс) своего адьютанта Балашова с нотой, а спустя четыре дня, и после сложных перипетий, он доставляет письмо Наполеону в тот же дом в Вильно, где было писано - город уже занят французами.

Князь Андрей снова в армии, он положил себе встретить там Курагина, вызвать его и убить. Или быть убитым. Наташа в Москве, сегодня мы назвали бы ее состояние глубокой депрессией, раскаивается и мечтает лишь о прощении жениха - не о возобновлении отношений. Утешается религией и обществом Пьера, который часто бывает у них и который, она знает - любит ее. Младший Ростов, Петя объявляет родителям о желании вступить в армию, грозится сбежать, если не отпустят. Скрепя сердце, граф едет хлопотать о зачислении его.
Старый князь Болконский, несмотря на просьбу Андрея ехать в Москву, остается в имении, намереваясь ополченскими силами оборонять. От самоубийственного геройства его спасает удар (обширный инсульт, сказали бы мы сегодня), он умирает, успев лишь примириться и проститься с дочерью, которую всю жизнь третировал.

Испуганная и растерянная, княжна Марья собирается таки ехать с маленьким племянником, чтобы понятнее - ехать, это не нынешнее: чемодан с ноутом в багажник, деньги на карте. Ехать в 1812 из имения. которое неминуемо будет разорено и разграблено - это составить поезд из многих экипажей, главным образом телег, куда погрузить ценное и провиант. Время для нормальных сборов упущено, княжна готова пуститься в одной карете, но почуявшие ослабление власти, мужики не хотят ее пустить, начинается пьянка. от которой недалеко до бунта с грабежом и чем похуже. На счастье, в это время поблизости оказывается посланный искать фуража Николай Ростов, он усмиряет мужиков, гасит в зародыше, начавшийся уже было, бунт и спасает княжну. Этот сюжетообразующий эпизод с тропом "дева в беде", вместе с тем, дает точное понимание, лишенного иллюзий, отношения Толстого к мужикам, того "любя, ненавидеть", какого и в левинской части "Анны Карениной" не встретишь.

Едет в действующую армию Пьер, не понимая, как мог бы быть полезен, но понимая, что не может продолжать пустую московскую жизнь. Его милая женушка в Петербурге, крутит одновременно два романа с чрезвычайно перспективными женихами и собирается разводиться, для чего придется перейти в католичество - католикам развод получить проще, чем православным. Бравый рубака Денисов просит у Кутузова дозволения на партизанскую войну. Накануне Бородинского сражения, Толстой дает панорамный обзор основных действующих лиц, в последний раз сводит Пьера и Андрея, князь встречает Безухова холодно, ему неприятно напоминание о "той" жизни. Самый день Бородина окрашен толстовской ненавистью к войне, бессмысленная мясорубка, которая привела русских к сдаче Москвы, чего они больше всего боялись, а французов - к гибели армии (чего больше всего боялись они).

Пьер переживает весь ужас массовой бойни на батарее Раевского, одном из самых горячих мест сражения. Андрей ранен в живот, рана "плохая" - из бессмысленного геройства не упал, когда рядом разорвалась граната. В полевом госпитале, где его оперируют, на соседнем столе отнимают ногу у Курагина. А Николаю неслыханно повезло, за пару дней до Бородина он был отправлен для покупки лошадей в Воронеж. Ирония судьбы: глубоко штатский, масон и пацифист Пьер на войне, дававший зарок не служить в армии Андрей тоже, а вояка по жизни Николай вдали от войны. Его младший братишка с войсками отступает из Москвы, гражданские, кто порасторопнее, уже выехали, но Ростовы, по всегдашней расхлябанности, только собираются грузить свой поезд. Не закончив погрузки добра, они отдают подводы под раненых. Целый госпиталь едет с ними в эвакуацию, на одном из возов князь Андрей. Узнав об этом от Сони, Наташа принимается ухаживать за бывшим женихом.

Пьер добирается до Москвы, узнает, что большинство его братьев масонов арестовано по подозрению в шпионаже, скрывается в доме того старика, который был его наставником в масонстве, вынашивая план убийства Наполеона. Когда дом занимают под постой французы, сумасшедший брат хозяина стреляет в офицера, а Пьер, повинуясь порыву, спасает того, будучи объявлен другом навек. На другой день уходит, все еще думая о покушении, видит пожары и мародерство, спасает от огня дочь мелких чиновников, неприятную и тупую девчонку, вступается за армянскую девушку, которую грабит французский солдат, и оказывается арестован.

В Третьем томе "Войны и мира" апогей толстовского неприятия войны, вместе с безнадежным пониманием: как бы ни хотели избегнуть ее все (то есть, никто же, ведь, не хочет войны) - если пришло время и так сложились обстоятельства, отвратить не удастся. Странная обыденность жизни, которая продолжается для большинства, лишь слегка подкорректированная: не говорить по-французски, щипать корпию. Тогда как, непосредственно вовлеченные переживают крушение жизни. Все это нереально круто, и "романному роману", в котором полдюжины человек постоянно сталкиваются под разными углами в обстоятельствах, где встретиться им было бы нереально - веришь абсолютно.

Финал и два эпилога
Тихие гитары, стыньте. дрожа.
Синие гусары под снегом лежат.
С Четвертым томом стойкое ощущение выхода на финишную прямую и радостного предвкушения конца: сколь бы ни был хорош роман, как ни сжились мы с его персонажами, полторы тысячи страниц на круг - серьезная читательская работа, а человек так уж устроен, что хорошей работе всегда предпочтет плохонький, но отдых. Героям, однако, отдыхать не приходится. Пьер в плену и готовится быть расстрелянным, но в последний момент помилован. Здесь он знакомится с удивительным человеком, Платоном Каратаевым, квинтэссенцией лучших качеств русской души. В нем незлобивость, хитринка, умение безропотно переносить тяготы, талант к ручному труду; всякие умения, без особой тщательности в отделке, и присказка на каждый жизненный случай. Спокойный оптимизм этого человека становится для Безухова источником внутренней силы, какого не находил ни в кутежах, ни в масонстве, ни в деятельном добре, которым занимался по обязанности. Парадоксально, но в последующей жизни Пьер вспоминал плен как лучшее время.

Петербург равно занимают вести с театра военных действий (противоречивые и неточные, о московском пожаре узнали только через девять дней) и болезнь графини Безуховой, которую называют ангиной и от которой она скоропостижно умирает. Так устранив одно препятствие к счастью Наташи и Пьера, Толстой двигается дальше, но прежде надобно позаботиться о Николае Ростове, накануне Бородина командированном в Воронеж и потрясавшим губернских барышень особенной развязной манерой танца, какой он сам никогда не танцевал, но здесь необходимо было выказать особый столичный шик. К слову, на том же балу Николай волочится за миловидной блондинкой, делая снисходительные намеки ее мужу, совсем в долоховском стиле, что лишний раз убеждает: даже лучшим из нас трудно дается отказ от самоутверждения за счет слабейших. Тут-то его и находит дальняя родственница, губернаторша, которая рассказывает, что здесь сейчас спасенная им княжна Марья и неплохо бы спасителю засвидетельствовать ей почтение.

Николай прекрасно понимает, что женитьба на богатой наследнице, княжне Болконской, могла бы стать спасением Ростовых от разорения, он чувствует себя виноватым перед семьей за тот проигрыш Долохову. И, что не менее важно - княжна Марья запала ему в душу, он видит не ее общую некрасивость, а прекрасные глаза, сегодня мы сказали бы, что между ними химия. Но как быть с Соней? Ее он тоже любит и обещал жениться. И вот, в самый этот момент приходят письма из дома, одно из них Сонино, которым освобождает Николая от данного ей слова. На самом деле, бедную девушку просто сжирала графиня, которая требовала отказаться от сына. Кроме того, князь Андрей пошел на поправку, замужество за ним Наташи закрывало для Николая возможность женитьбы на Марье, Честно говоря, мне такие условия странны, почему брат не может быть женат на сестре мужа своей сестры, это ведь не кровное, а in low родство, но очевидно в тех условиях (время, место, общественный класс) были запрещающие протоколы. Бедная Соня покупает этим формальным отказом благорасположение покровительницы, тем открывая Николаю дорогу к сватовству за княжной. И нет, на то Лев Николаевич и гений: Ростов, проводив до Ярославля княжну, которая отправляется ухаживать за братом, возвращается в войска.

Князь Андрей же, переживший самадхи (катарсис, эпифанию, богоявление - не знаю, как сказать точнее, в русском либо нет для этого точного обозначения, либо оно дискредитировано семью десятками лет государственного атеизма и тремя - пошлости государственной религиозности); так вот, то прощение и любовь, что он прочувствовал, глядя на Курагина с отрезанной ногой, изменило его. Это уже не мирской человек, и, случись ему выздороветь, мне естественнее представляется настоятелем монастыря или монахом. Рана изначально была плохой, но лечение и забота Наташи с приехавшей Марьей, казалось бы, совершили невозможное. Однако Андрей не хочет жить и умирает, осиротив сына, оставив безутешными двух молодых женщин и завершив самую романтическую линию Главной русской книги.

Пьер, вместе с другими пленными и со всей отступающей французской армией, снимается с лагеря, условия в пути все более ужесточаются. Нехватка продовольствия и теплых вещей, все простужены, все недоедают и озлоблены, больных убивают. Застрелен и Платон Каратаев, которого Пьер сторонится со времени его болезни - таки да, это Лев Николаевич - в миллионе сопливых книжек наш герой кинулся бы самоотверженно ухаживать за крестьянином. В это время 15-летний Петя Ростов послан с пакетом в партизанский отряд Денисова, всеми здесь восхищается, всех хочет одарить, а подлинный его кумир - славный беспощадностью к врагу герой Долохов, он тоже партизанит. Младший брат не знал о роли, которую этот человек сыграл в судьбе Николая, как приблизил семейный финансовый крах? Или: подросткам свойственно ниспровергать авторитеты, братнин в семье уже незыблем. Так или иначе, он просится поучаствовать под долоховским началом в стычке с французами и погибает в первом своем бою. "Готов" - говорит Долохов, с каким-то удовольствием проговаривая это двусложное слово, как же я его в этот момент ненавижу! В том бою отбиты русские пленные, среди них Пьер. ЛН никак не обыгрывает встречу прежних соперников, неизбежную в тех условиях. Как бы и не было ничего. Не стоит говорить.

Первый эпилог. Мир. Наташа, тяжело переживавшая смерть Андрея, теперь замужем за Пьером, и это брак по любви. Умер старый граф Ростов, оставив Николаю наследство, состоящее из долгов, от которого знающие люди советовали ему отказаться, но Николай берет на себя все обязательства, бьется рыбой об лед, не умея свести концы с концами и не прибегая к очевидному, казалось бы, выходу женитьбы на богатой наследнице. Княжна Марья сама приезжает в Москву, преодолевая сухость его первоначального приема, плачет, спрашивает: "Почему?" Слезы красили ее, Ростов делает предложение. Семь лет спустя две счастливые семьи: Наташа с Пьером, их пятеро детей и Николай с Марьей, их трое, новая графиня Ростова беременная четвертым. Старая графиня здесь же, гибель Пети и смерть мужа в одночасье сделали бодрую женщину старухой, довольно несносной, но ее любят. Соня остается приживалкой в доме Николая и Марьи (рискованная близость, но она никого не смущает). Опыт бедности сделал Николая отменным хозяином. все его стада тучны и пажити колосятся. Наташа красивая зрелая самка - в это естественно переплавилось эльфийское обаяние ее юности. Она рачительная хозяйка, заботливая мать и обожающая жена. Вообще Наташа пример идеального попадания: смолоду молодая порывистая, феерически яркая, взрослой идеальная жена и мать, сделавшая подкаблучником мужа, счастливого такой опекой. Остается надеяться, что тот круг, с которым он ездит встречаться в Петербург - не "Северное общество", в самом деле, мало ли тогда было прожектеров обустройства России?

Второй эпилог - философские рассуждения Толстого о причинах и следствиях Отечественной Войны - те, что стяжали ему славу занудного морализатора. На деле интересные, умные и точные, по крайней мере, так их восприняла я. Хотя, по сравнению с художественной частью романа, идут тяжело, даже в аудиоверсии от Александра Клюквина, конгениальной Главной русской книге. Если вы, как я, боялись "Войны и мира" - то его чтение лучший из возможных способов свести, наконец, знакомство.

Конечно, это крайне неблагодарное дело писать отзыв на великую книгу. Вдвойне неблагодарную, если это не просто книга, а эпопея. Но все же пощелкаю по кнопкам.
Я часто вспоминаю о том, как нам преподавали "Войну..." в школе. А как? Да никак. Схематично, по плану, по программе. Никаких изюминок, никаких ярких моментов. Именно поэтому мы (как и большинство тех, кто учился до и после) не полюбили эту эпопею. Мы ее просто воспринимали, как очччень большой роман, который надо как-нибудь прочитать , потому что того программа требует. Кстати, именно в наши годы появились сборники с кратким содержанием всех литературных произведений, и многие "познакомились" с Толстым Таким вот образом.
Прочитав "Войну и мир" дважды, я не представляю, как ее можно не любить. При этом, хочу заметить, я не являюсь ни поклонником Толстого, ни ценителем эпопей. И в третий раз читать "Войну и мир" я (по крайней мере в ближайшие пять лет) не собираюсь. Более того, я иногда понимаю позднего Толстого, который называл это свое творение баловством. Ибо чем больше произведение по объему, тем лучше оно могло быть написано, не помню кто сказал.
Но дело не в том, "лучше" или "хуже". Дело в самом факте. Это сколько же трудолюбия, терпения нужно иметь, чтобы выписать эти десятки лиц, характеров, событий, охватить всесторонне и с разных точек зрения четвертьвековую историю России да еще разбить это философией, которая, при подробном рассмотрении понятна даже школьникам, если это им интересно объяснить. Воистину, Толстой велик уже тем, что мыслил такими глобальными категориями, что у него был такой фундаментальный взгляд на вещи, который позволил создать это произведение.
Вот почему, когда я слышу от своих воспитанников, что им надо читать "эту муть" - "Войну и мир", меня всего передергивает. И я неизбежно спрашиваю - в каком месте там муть? А потом, борясь с желанием поколотить их, рассказываю что-нибудь про роман. Например, про то, как исказила суть названия языковая реформа XX века, убравшая "ять" из слова "миръ". Или сравниваю характеры. Привожу исторические параллели. Или же просто объясняю выразительность эпизодов, сделанных школьной программой банальными - небо Аустерлица или дуб Болконского. А потом меня дети спрашивают - почему им так в школе интересно не рассказывают.
А я молчу. Ибо знаю - потому что бедные учителя "Войну и мир" тоже наскоком изучали.

Нет таких слов, чтобы описать всю мою любовь к данному шедевру литературы. Я влюблена в этих героев, влюблена в описание любви. Лев Толстой превосходно описал всю ту гамму эмоций и чувств, которому простому человеку такое не под силу.
Даже продумывая рецензию у себя в голове, вспоминая всю историю, у меня наворачиваются слезы на глазах!
Я люблю книги, которые вызывают у меня шквал впечатлений. Это именно она!
Буду перечитывать эту книгу снова и снова. Перечитывать любимые моменты произведения, ведь их так много!

Небольшое лирическое отступление.

Все-таки хорошо, что и эту книгу мне повезло прочитать, когда школьная программа уже скрылась за горизонтом. «Войну и мир» тогда у нас заменили на более короткий двухтомник «Анны Карениной», поэтому в дальнейшем о Наташе Ростовой и Пьере Безухове мне представлялось возможным услышать только в контексте анекдотов. И то, надо признать, не самых достойных ушей дворянского общества :)

Хватит ли слов описать, сколько тем для размышления заключило в себя это произведение? Ярко выраженный исторический роман, сменяющийся сценами с любовным романом, порою доходящим до сентиментализма; пронизанный философскими размышлениями, каждое из которых, может претендовать на самостоятельное эссе. Обязательно следует отметить, что роман во многом биографичный и потом по прочтению, было невероятно интересно открывать в героях, уже ставшими родными, прототипы из близкого окружения Толстого. Мановением пера Толстые превращаются в Ростовых, Болконские легко прочитываются в Волконских – все это напоминает бал-маскарад, когда фигура узнаваема, а лицо, прикрытое маской, слегка сбивает с толку в точном узнавании. Но иногда ошибиться было трудно, особенно запомнилось, как в описаниях княжны Марьи чувствовалась теплая память о покойной матери, в которой буквально ощущалось, как Толстой любуется этим схожим образом, будто разглядывает его взаправду.

Продолжение рецензии в 2-х томах

Теория большого взрыва.
Мне показалось, что у эпопеи Толстого был схожий путь написания с «Братьями Карамазовыми» Достоевского. Оба романа возникли из небольших рассказов, которые первоначально задумывались, как «предтечи» других романов, которые так и не были впоследствии написаны. Их авторов посещает одна и та же идея ретроспективы, что для настоящего раскрытия образов главных персонажей хорошо бы было бы начать задолго до задуманных событий, чтобы показать весь путь духовного становления главного героя, первопричины, превратившие его именно в того человека, которого мы увидим перед собой сейчас. Каким бы мы видели Пьера и как воспринимали отстаиваемые им убеждения, если бы никогда не знали, какое влияние на него оказали Андрей Болконский или Платон Каратаев? В «Декабристах» уже предстает другой Пьер, уставший, смирившийся, покиданный жизнью, мало имеющий общего с тем неудержимым юношей, способным привязать постового к спине медведя. Таким образом, благодаря одной незаконченной повести появилось масштабное историческое исследование и художественный роман в одном лице, который имеет силу поражать и вдохновлять до сих пор!
Один человек в таком сложном мире, в котором бурей вершится история – в чем его назначение, где его место? Какова роль свободы, нравственности, веры в судьбе человека? Ложь в обличии правды, и правда, замаранная ложью.

Андрей Болконский и Пьер Безухов.
Не смогла воспринимать двух этих персонажей по отдельности, связаны они для меня, две эти противоположности. Князь Андрей не приверженец морализаторских разговоров, скорее даже противник любого проявления демагогии, предпочитающий слову дело, в то время как Пьер, в больше мере, «теоретик», переполненный не озвученными мыслями и идеями, слабо представляющий их воплощение, этакий "бездомный философ" (простите, шутка). Не редко я задумывалась над вопросом, что питает дружбу между князем Андреем и Пьером? Иногда в разговоре складывается впечатление, что Андрей всегда занимает позицию «свыше» над Пьером – дает ему выговориться и мягко увещевает в обратном. Эту дистанцию даже подчеркивает их обращение друг к другу – Пьер всегда обращается к Андрею с глубоко почтительным «вы», в то время как Андрей – с неизменным равным «ты». Единственным ответом на мой вопрос, была мысль, что при некоторой разности их мировосприятия, Пьер и князь Андрей в своих идейных изысканиях стремились к одной цели – к истине, к правде устройства этого мира, в какой-то мере, к пониманию окружающего их общества, но главное, к самопознанию и определению своей роли в жизни. Андрей понимал это на собственном опыте, ощущая и анализируя окружающую его обстановку, Пьер же пока только начинал постепенно приближаться к этому душевному кризису, в котором уже пребывал его друг. Он не видел, к чему стремиться в жизни, что на самом деле важно, но отчаянно хотел найти. Словно два заблудших путника, бродят они во тьме, слепо шаря в поисках выхода, и что озаряет их путь, дает им надежду, выводит из мрака? Любовь.

Наташа Ростова.
Толстой признавался, что Наташа - его любимый персонаж в «Войне и мире», (что, совершенно субъективно, совершенно не радует). Наташа самый чувственный персонаж, легкий, бездумный, ее непосредственность местами граничит с глупостью. Любимица родителей, ни в чем не знающая отказа в, поначалу, довольно богатой семье, Наташа, не видевшая и не знавшая горя, лучится ослепительным и таким простым счастьем, способным заразить кого угодно. Наташа - сама искренность, чистота, возможно ли быть более влюбленной в жизнь, чем так, как она? Князю Андрею, а позже и Пьеру, Наташа видится как девушка, наделенная почти идеальными качествами и с силой наделить ими их, что и тянет их к ней, познать это чувство свободы души. Казалось бы, нет в этой девушке загадки, вся она раскрыта, как на ладони. И какова ирония, что полностью настоящую Наташу и Андрей, и Пьер узнали только в конце, после ее сокрушительного падения, чуть не стоявшего ей чести, когда Андрей думал, что разлюбил, и когда Пьер полюбил, потому что разглядел то, по-настоящему сильное, высокое и потому бесконечно прекрасное!

Как я уже оговорилась, персонаж Наташи Ростовой лично мне был не приятен. Поначалу, я воспринимала его с нежным терпением, как воспринимают чужих расшалившихся детей, но осадок неприязни появился к четвертому тому. Я вижу ряд следствий подтверждающих, что именно эмоциональная раскрепощенность Наташи погубила и Андрея, и Анатоля Курагина. Казалось бы, за что тут жалеть Анатоля, после совершенного им, но не могу отделаться от мысли, что как бы ни был виноват этот баловень судьбы, участь, выпавшая ему после инцидента с Наташей, стала его в разы превышенным искуплением.

Эпилог, достойный пятого тома.
Честно говоря, эпилог, освещающий один из семейных вечеров повзрослевших героев в 1820 году, навивает печальные мысли. Именно теперь становится видно, что князь Андрей и Наташа Ростова могли оказаться совсем не парой в совместной жизни. Наташа занимает в семье активную, доминирующую роль и, чтобы отставить сомнения читателя, Толстой уточняет, что Пьер становится именно подкаблучником жены. Вряд ли подобное отношение потерпел бы князь Андрей, а уж такой у Наташи характер. Пожалуй, только Пьер может оставаться в таком положении спокойным и даже по-своему счастливым, так как растолковывает такое отношение Наташи без уязвления собственной гордости. Кто бы мог подумать, что пара, казавшаяся такой диссонансной, как дельфин и русалка (простите за плоский юмор), может оказаться такой подходящей по ходу совместной жизни? По крайне мере, не я.

Достаточно сравнить первое действие в гостиной Ростовых в первом томе и эпилог, как чувствуется, что сменилось другое поколение, (те, кто были детьми, теперь сами нянчат детей), насколько с возрастом изменились их отношения между собой. Когда-то пришедшее в семью Ростовых горе изменило их уклад – нет больше легкой простоты отношений, естественного света радости, наполнявшей их дом каждый новый день. Не осталось даже следа дружбы того молодого поколения, которое задавало тон тем отношениям. Даже речи нет о Борисе Друбецком, который в свое время рос на попечении Ростовых, о нем же и не было упоминания, когда все как могли, старались помочь Николаю разобраться с долгами. Теперь то он сделал карьеру, сложил выгодную партию, приобрел состояние – мог бы если не помочь бывшим благодетелям, так хотя бы просто поддерживать отношения, по-дружески, ведь не чужие.

Далеко, на задний план уходит одинокая Соня, тихая тень на празднике жизни Ростовых и Безуховых. Хочется посетовать, как несправедливо с ней обошлась жизнь, но она сама выбрала такую участь - жить старой девой и воспитывать детей любимого человека от другой. С появлением в доме княжны Марьи, Наташа ведь совсем отдаляется от Сони, будто та виновата в чем перед ней. Наташа была спасена благодаря Соне в первую очередь, даже сильно обидевшись, Наташа просто обязана была простить ее потом. Потому что если бы поняла, что Соня поступила так не из зависти и не со зла, а ради защиты Наташи руководствуясь искренними сестринскими чувствами, непременно простила бы. Слова Наташи о сравнении Сони с пустоцветом жестоки и нелепы, «Иногда мне ее жалко, а иногда я думаю, что она не чувствовала бы этого, как чувствовали мы», говорит Наташа. Княжна Марья самый схожий с Соней персонаж, они обе кроткие, терпеливые, рассудительные и самоотверженные – они обе ни задумываясь смогли отступить от собственного счастья ради другого. Это Наташа не смогла бы чувствовать так, как Соня, но княжна Марья смогла бы, и зря Наташа с ней равняется этим «мы».
Этот «пустоцвет» любил так, как Наташа не умела при всей своей всецелой направленности на любовь. Ведь как всем было выгодно, если бы Соня все-таки приняла предложение Долохова – порадовались бы Ростовы сбыв с рук бесприданницу, выдохнул бы Николай, начинавший чувствовать груз своих обязательств перед ней, сама Соня могла бы зажить своей жизнью, своей семьей. Но это все если бы… Соня из тех, кто любит раз и на всю жизнь – безропотно и верно. Горы двигают такою любовью! Пожалела ли Соня позже, после женитьбы Николая, о своем отказе? Уверена, что ни разу.

Заканчивается эпилог вещим сном Николеньки – не слишком символичным, но понятным. Прямая дорога Николеньке в ряды декабристов, который в своем эмоциональном запале невероятно похож на Петю Ростова. Такого не удержишь в четырех стенах. Как я уже упоминала в самом начале, известно, что Толстой планировал продолжать писать «Войну и мир» вплоть до событий 1856 году, так как отсюда, по самому первоначальному замыслу Льва Николаевича, должно было начаться повествование романа, и от чего, в итоге остались три, так и недописанные повести «Декабристы». Представляя Пьера рядом с Николенькой, например, в контексте восстания, какой-то волнительный трепет берет от того, как могла бы развиться эта история, какой бы новый оттенок приобрел образ Безухова. Точно такое же чувство мне довелось испытать, впервые когда-то узнав про аналогичный замысел у Достоевского, который собирался продолжить историю Алеши Карамазова (в сопровождении юного Коли Красоткина) до времен революции. Как оно могло быть, какую бы новую глубину для себя могли приобрести эти романы? И это была бы уже совсем другая история.

то тот роман меня пугал объёмом и французским языком, только когда вчиталась в роман, понимаешь, что это очень объемный и многогранный роман, очень мне понравилось то, что книга открывается очень хорошо с исторической стороны!
Если говорить про героев, то так же роман был полон их. До прочтения романа я знала о Наташе Ростовой и Андреи Балконском. Роман же мне больше открыл Пьера, почему? Скорее всего у меня читался роман через его.
В романе так же несколько любовных линий, которые в конце имеют логику, знаете, читая последние главы, мне очень нравилось, я сидела с улыбкой.
Возможно это та книга, которая я искала о том периоде.

Наконец-то я дошла до того часа чтобы закрыть свой гештальт еще с школьной поры - дочитать таки "Войну и мир". Когда мы читали ее в школе, мне история очень нравилась: я даже описание военных действий не пролистывала. Но поскольку на обсуждение романа выделялось меньше времени, чем я должна была потратить для завершения чтения этой эпопеи - я переключилась на следующее произведение по школьной программе с мысленной пометкой "когда -то дочитаю". И наконец этот час пробил - я в полнейшем восторге от произведения.
По первоначальной задумке автора название романа должно было обозначать "Война и общество" (общество - «міръ» во время написания произведения), но то ли сам автор передумал, то ли где-то произошла ошибка при издании, но в свет книга вышла уже с тем названием, которое известно нам и ныне (где "мир" - это антитеза к "война"). Прочитав всесторонне - и про войну и про мир - я считаю, что так наиболее правильно делать для полноты восприятия. Как без злых поступков человек не мог бы ценить добрые, так и не сталкиваясь с войной не мог бы радоваться мирному небу. Читаешь про смерти и страдания во время военных действий и понимаешь всю мелочность некоторых поступков в высшем обществе, больше ценишь искренние чувства и поступки.
В романе Л. Толстой рядом в выдуманными персонажами ставит много реально существующих исторических личностей - Наполеон, Кутузов, Александр I, Багратион. Не могу сказать, что многое знаю про них, но меня поразила одна вещь: многие в России открыто восхищались личностью Наполеона. Не смотря на то, что он был "враг" - людей восхищало как он ведет сражения, как его поддерживает простой народ. Помню в школьные годы мне тоже очень была интересна фигура этого человека - я даже бралась читать увесистую биографию: но вот не помню, что стало причиной такого интереса - то ли учитель истории очень ярко описал императора, то ли это под воздействием Льва Николаевича я так прониклась.
Персонажей в романе огромное количество - очень рекомендую использовать разные схемы для запоминания кто кому кем доводится. Но и это не сильно спасает: второстепенные персонажи то появляются, то пропадают и я в некоторых из них долгое время путалась. Например, я не могла запомнить кто такой Долохов и кто такой
Денисов - они у меня упорно сливались в одного персонажа с фамилией на "Д". А если они вдруг появлялись в одном предложении - это для меня был настоящий шок.
Если говорить про любимого персонажа, то тут тоже всё не однозначно. В школьные годы моим фаворитом, конечно же, был Болконский, но сейчас это место на равных делят князь Андрей и граф Безухов. Чем дальше я читала тем сильнее мне нравился Пьер - он порой выглядел наивным и неуклюжим, но он всегда старался поступать честно и благородно.
Огромное человеческое спасибо писателю, который не сделал персонажей картонными фигурками, а заставлял их развиваться и расти духовно на протяжении истории. Критики даже делят героев романа на "любимых для автора" и "не любимых"- любимые персонажи как раз и развиваются на протяжении книги, они не всегда красивы внешне, но яркие и запоминающиеся.
Для меня лично эта книга попадает в категорию тех, которые хочется начать читать заново как только перевернул последнюю страницу. Редко так бывает: не хочется покидать героев, не хочется читать что-то другое по стилю - просто продолжать жить рядом с персонажами. Именно такие книги и попадают в категорию "любимые".
P.S. Может в январе снова перечитать?)

Прочитала я только что "Войну и мир" и знаете что. Эта книга - невороятна, так же невероятна как человек, написавший ее!

Знаете, у меня еще никогда не было любимого литературного героя. Были такие, которым я сопереживала, с которыми жила некоторое время под книжной обложкой, сливаясь с буквами, но никогда, никогда еще я так не любила, не восхищалась кем-либо, как князем Андреем Болконским! Это идеал. Это самый настоящий мужчина. Внутренний мир, мысли, духовное развитие, способность любить, любить по-настоящему, чувство чести и долга, неприятие насквозь фальшивого высшего света и нежелание скрывать свое отношение к этим жалким людям – вот что делает его идеальным. Ложкой дегтя в этой картине является его тщеславие, которое проявляется перед Аустрерлицким сражением. Казалось бы его мысленный отказ от всей семьи, самых дорогих ему людей ради минуты славы – что-то немыслимое. Но, черт возьми, не бывает же полностью идеальных людей, да и не веришь таким. Толстой не идеализирует своего героя, он показывает нам обычного человека, у которого есть как хорошие стороны, так и плохие.
А Наташа?! Это просто чудо какое-то! Жизнерадостная, светлая, способная заразить свом просто нереальным позитивом не только людей, находящихся рядом с ней, но и тех, кто находится за пределами книги. То есть читателя, меня. В начале осени, когда я только начала читать «Войну и мир», Наташа Ростова была тем лучиком света, разжигающим мою любовь к жизни. Я была наполнена тем светом, который передавался мне со страниц книги. Такая маленькая, умная девочка – ей предстояло пройти немало испытаний и мучений, чтобы стать той, кем она стала. Любящей женой, матерью. Семья для нее – все.

Наполеон в «Войне и мире» предстает просто каким-то жалким человеком: алчный, тщеславный, думающий что все и вся бросятся целовать ему ноги только за один благосклонный взгляд. А ведь сколько жизней зависит от него, сколько людей погибло из-за него! Это просто ужасает, когда власть находится в руках таких людей. И если бы Наполеон был целиком и полностью литературным героем, то я бы всей душой ненавидела этого жалкого полководца, но вот в чем зацепка – Наполеон-то реальная личность. В «войне и мире» мы видим его глазами Толстого. И вот тут-то я не берусь принимать его точку зрения. Я полный профан в истории, меня интересует этот предмет, но редко когда появляется желание посидеть и почитать про события давно минувших дней. Про королей, дворцовые перевороты, войны и т.д. Так что я совершенно не знаю каким был Наполеон, говорят – великим человеком. Но я недостаточно много знаю, чтобы принять на веру мнение Толстого или кого-либо другого о нем.

После этой книги, многие кажутся какими-то плоскими. Как однажды сказала моя мама: «простым плакатом на фоне картин настоящего художника». Что дают нам современные книги? Сплошную развлекаловку, мы не напрягаем наш мозг, потому что не над чем его напрягать. Я ни в коем случае не обобщаю, но ведь «Война и мир» дает столько духовной пищи, это произведение настолько обогатило мой внутренний мир, что я уже просто не вижу смысла читать что-нибудь пустое, тогда как у меня дома есть столько книг Достоевского, Толстого и много кого еще из классиков.

А знаете, что еще Толстой подарил мне? Любовь к родине. До этого я мечтала уехать куда-нибудь далеко-далеко из нашей страны, но теперь я просто не представляю, как буду жить среди чужих людей. В абсолютно другом мире. Моя родина. Как это словосочетание греет душу.

Спасибо вам, Лев Николаевич Толстой! Вы невероятный человек. Вашу книгу я буду перечитывать на протяжении всей жизни.

"Война и мир" в общественном бессознательном. Не как "Анна Каренина", с ее компактной фабулой: "адюльтер дамы из высшего света с нравственным крушением и смертью в финале", но мозаикой, отдельных фрагментов: салон Анны Павловны Шерер, белые плечи Элен, высокое небо Аустерлица, батарея Тушина, совет в Филях, первый бал Наташи Ростовой, старый дуб, горящая Москва, Платон Каратаев, подурневшая Наташа с грязной пеленкой - даже у тех, кто не читал роман и не смотрел ни одной экранизации. И не столько из-за школьной программы, хотя в перечисленном в основном хрестоматийные образы, сколько из укорененности романных архетипов в коллективной памяти. Мы словно впитываем его с материнским молоком, вдыхаем с воздухом.

В силу этого всеприсутствия, эпопея Толстого в числе вещей, о которых, по необходимости, можно говорить, избегнув близкого знакомства. Я ведь не открою Америки, если скажу, что большинство читавших не прочло полностью. Мем про "девочки читают "Мир", мальчики "Войну" не на пустом месте появился. Признаюсь, я впервые читаю Главную русскую книгу, и как же это хорошо, через сорок лет после назначенного государством срока. Как исполнено смысла, как точно, сочно и ярко, как иронично и трогательно, забавно и трагично. Как это целая маленькая, калейдоскопически яркая жизнь, внутри, заполненной обыденными хлопотами, большой жизни. Чтобы не растерять впечатлений, не впихивать их в стандартную сетевую рецензию "на страничку", стану рассказывать о каждом из четырех томов отдельно.

Первый том, несмотря на солидный объем и немалую событийную плотность - это экспозиция. Здесь мы знакомимся со всеми героями, получаем представление о характерах, внутренних и перекрестных связях, расстановке сил. Вечер у Анны Павловны Шерер и его продолжение (по сути, та же белая Питерская ночь), уже запускает механизм романного действа, знакомит с двумя из трех главных героев и представляет огромное количество второстепенных. Вот хозяйка обсуждает с князем Василием далекие успехи Наполеона ("Генуя теперь поместье Буонапарте?") и сетует ему за дурно воспитанных детей. И самый этот князь не кто иной, как Курагин, отец придурка Ипполита (он станет появляться на страницах в дальнейшем как светский шут), Анатоля и Елены - а уже эти двое сыграют роковые роли в жизни героев, которых мы полюбим. А вот знатная, но бедная княгиня Друбецкая просит князя о протекции для сына Бориса, в будущем сквозного персонажа на роли своеобразного зеркала для героев.

Вот князь Андрей Болконский, тридцатилетний, богатый, высокомерный с красивой и обаятельной беременной женой Лизой, которую, однако же, не любит. И отчего мы, презрев заветы феминизма, принимаем сторону Андрея? А вот Пьер, большой, толстый, неловкий и совсем не comme il faut. Как Чацкий вернулся из заграниц, очарован Наполеоном, в противоположность общему мнению, хвалит его. Не богат и не знатен и вообще бастард графа Безухова - в этом обществе отношение к нему как к недоразумению, но презрительный ко всем, Болконский отчего-то любезен с ним. И вечер они продолжат вместе, хорошо бы этим ограничилось, как советует князь Андрей, младшему приятелю Безухову. Но нет, Пьер поедет к Анатолю Курагину (тому сыну князя Василия, что не тупой, а развращенный), напьется, примет участие в безобразной проделке с полицейским и медведем, после которой богатые и знатные отделаются мелкими неприятностями, но зачинщика Долохова (он тоже еще сыграет в "большой" истории роковую роль) разжалуют в солдаты.

А вот Москва, хлебосольная и веселая семья графов Ростовых. Живут не по средствам и понемногу разоряются, но любят друг друга, заботятся о менее удачливых: Борис Друбецкой практически живет у них; Соня - дальняя бедная родственница, годом старше младшей дочери Наташи, живет постоянно. Наташе 13, нимфетка в набоковском смысле: не красавица, но живая и обаятельная, притягательная для мужчин уже теперь, "огонь девка". На именинах у тезок, матери и дочери Ростовых, 26-летний Пьер впервые в доме на Поварской. Он еще никто, но событие, которое изменит судьбу, уже грядет. При смерти граф Безухов, не имеющий законных наследников, он написал государю прошение о признании бастарда, что дает Пьеру основание унаследовать миллионное состояние и титул. Удивительно. но обязан этим феерическим взлетом он окажется княгине Друбецкой, которая, в обход козней князя Василия и прочей дальней родни, спасет письмо. В дальнейшем Друбецкие, из всего умеющая извлечь выгоду, ничего с этого не поимеют.

Выиграет князь Василий, поселивший завидного жениха у себя и вовлекший в сети расчетливой кокетки Элен, признанной красавицы и абсолютно аморальной женщины. А в Европе, тем временем, Наполеоновские войны, с обсуждения которых, помните, все начиналось. Адьютантом Кутузова, на войну едет князь Андрей, оставив беременную жену в имении своего отца Лысые горы на попечении сестры, княжны Марьи. Старый князь, сухой и жесткий, воплощение прусского орднунга на русской почве, княжна добра и набожна. но на редкость некрасива, менее подходящего общества для светской княгинечки трудно вообразить, но Болконский так решил. На войну же едет молодой Николай Ростов. Австрия, наши и союзнические войска терпят сокрушительное поражение. Подвиг маленького капитана Тушина, своей батареей сдержавшего тысячное наступление французов, едва не оборачивается трибуналом за оставленные пушки, лишь заступничество Андрея спасает его. Финал Первого тома, Аустерлиц: Ростов ранен и едва не взят в плен, Болконский поднимает полковое знамя и увлекает бегущий было батальон за собой, получает тяжелое ранение и числится пропавшим без вести, его считают убитым.

В мирной жизни, князь Василий, окрутив Пьера с Элен, решает повторить тот же трюк с беспутным сыном, везет Анатоля в Лысые Горы, но, к счастью. очарованная было, княжна Марья, застает "жениха" в непристойном флирте с своей компаньонкой-француженкой.

Самые общие впечатления от первого тома. Андрей Болконский - честолюбие; Пьер Безухов - доброта, сила, неловкость; Наташа Ростова - бездна обаяния; Ростовы - несколько бестолковая но очаровательная широта; Болконские - сдержанность, высокомерие, щепетильность: Курагины - безнравственность; Долохов - безжалостность; Соня - жертвенная влюбленность; Марья - глубокая религиозность. Нравится командир Николая, бесшабашный гусар Денисов и абсолютно великолепен дипломат Билибин.