Вечер у Клэр. Ночные дороги

Убедившись окончательно в том, что я больше не засну, я выпил чашку черного кофе, принял ванну и начал бриться. Из зеркала на меня смотрело мое лицо; и хотя я видел его каждое утро моей жизни, я все не мог привыкнуть к его резкой некрасивости, как я не мог привыкнуть к чужому и дикому взгляду моих собственных глаз.

Если бы в ее голосе не появилась эта неожиданная интонация, то, вероятнее всего, я бы больше никогда ее не увидел.

Я шел, подняв воротник пальто, и думал одновременно о разных вещах.

Помилуйте, да будь я журналистом, я бы такое написал, что все только удивлялись бы.

Те, которые были очень трусливы, боялись смерти потому, что сила их слепой привязанности к жизни была необычайно велика; те, которые не боялись, обладали той же странной жизненной силой — потому что только душевно сильный человек может быть храбрым.

Я ответил, что все-таки пойду воевать за белых, так как они побеждаемые.

– Это гимназический сентиментализм, – терпеливо сказал Виталий. – Ну хорошо, я скажу тебе то, что думаю. Не то, что можно вывести из анализа сил, направляющих нынешние события, а мое собственное убеждение. Не забывай, что я офицер и консерватор с почти феодальными представлениями о чести и праве.

- Что же ты думаешь?

Он вздохнул:
– Правда на стороне красных.

"Все дальше и дальше беззвучно скользят лошадиные спины; мы возвращаемся домой, а отец неподвижно лежит там; с ним погиб я, и мой чудесный корабль, и остров с белыми зданиями, который я открыл в Индийском океане"

Он был очень умён и наблюдателен и обладал творческим даром создавать смешное из того, в чём другой не нашёл бы его, без которого юмор всегда бывает несколько вял.

...его доброта и снисходительность объяснялись, как мне казалось, этим, почти всегда одинаковы и безразличным, отношением ко всем.

Был лёгкий паутинный день, когда я впервые вышел. Убегали белые маленькие облака; но уже на востоке синел холодеющий воздух, и я подумал, что в такой же день полевая мышь Андерсена, приютившая Дюймовочку, запирала дверь своей норки, осматривала запасы зерна, а вечером, ложась спать говорила: "Ну, теперь остаётся только сыграть свадьбу. Ты должна быть благодарна Богу, ведь не у всякого жениха есть такая шуба, как у крота. И пожалуйста, не забывай, что ты бесприданница".