Незабвенная

Вряд ли будет неверным предположение звучания темы смерти в исполнении раскатистых, трагически возвышенных мотивов средневекового органа, максимально воплощающего наше общее представление о таинстве иллюзорного восхождения в мир иной… Но, дерзким взмахом литературного смычка, словно безумный дирижёр, Ивлин Во, с почти булгаковским размахом «урезал марш», заставляя героев следовать по ухабистым музыкальным лабиринтам, словно любовно созданным безжалостной смертью в попытке воспевания собственного величия. На этом пути улыбки искажают лица блуждающих. Но здесь нет места для подлинных чувств. Их заменила карикатурная имитация. Ведь разве могут механические движения марширующих воссоздать истинное биение ритма жизни?

Казалось странным, только перешагнув порог знойного голливудского вступления, оказаться на мрачной территории смерти. Но история мастерски соединила эти несовместимые мотивы в причудливой тональности. Любопытно, куда может привести судьба молодого англичанина с выдающимися способностями и незаурядным поэтическим талантом после скитаний по благодатным холмам послевоенного Голливуда? Да, удивительной пристанью Денниса Барлоу оказалась похоронная фирма для домашних животных. Такое странное ежедневное прикосновение к вечности становится для героя вполне удобной формой существования. Пока нить Вселенной не приводит его в более совершенный образец - «Шелестящий дол» - прекрасную обитель смерти человека и символ его последнего лучезарного выхода в свет. В этом жутко красивом реликварии искусства смерти, последователи, одухотворённые могущественным величием её таланта преображения, стремятся создать райское подобие посмертной жизни, приумножая положения застывших незабвенных на уровнях эдемовой иерархии… вольно отпущенной купюрой. Любовь к усопшим неожиданно приобретает черты массовой культуры, поставленной на рельсы ценовой политики. Стоит ли искать место любви к живым среди великолепных говорящих надгробий и… зябких онемевших живых душ? Встреча Барлоу с мисс Танатогенос (красноречивое имя, да) поставит чёрную ритуальную точку в финальном ответе на данный вопрос. Эта точка распустила сонмы мурашек по моей коже. Но, видимо, за всё стоит платить в жестокой кузнице американской мечты.

Эта повесть, созданная мистером Во после посещения Голливуда, стала своеобразным полем для сатирического изобличения глубинных различий между поистине американским и чисто английским мировоззрениями. Смысл данного противостояния, нарисованный господином Во, понятен: древняя колыбель тонкого духовного искусства обязана получить должное признание. И английское сообщество игроков в крикет, созданное автором, лелеет идею избранности нации перед собственным внутренним взором. Такое поклонение иллюзии превосходства маленького островка англичан среди бескрайнего океана голливудского общества заставляет грустно улыбнуться. Следует заметить, что вся повесть гармонично совмещает все оттенки мрачного юмора. Преобладающие тёмные полутона становятся даже иссиня-чёрными и могут оттолкнуть читателя тонкой духовной конструкции. Смерть на данной картине превращается в гротескное ядро, окружённое ироническими кляксами атомов жизни. Здесь она притягивает к себе всех участников сюжетной процессии, вращая их по нелепому кругу взаимоотношений. Странный треугольник, возникший между бальзамировщиком, косметичкой и главным героем сложно назвать любовным. Он, скорее, стал последствием неутолённых амбиций, спровоцированных тягостным преодолением шаткой социальной лестницы похоронного бизнеса. Искры чувств быстро превращаются в пепел под безумным вихрем нестойкого общественного положения. Безумное зеркало жизни отражает уродливую гримасу эмоций. В такое зеркало лучше никогда не смотреть, правда.

Повесть специфична, но, безусловно, интересна. Ваши рождественские дни она вряд ли украсит. Её следует читать с ясной беззаботной головой, минуя смысловые кочки, способные столкнуть читателя с пути на первых страничных шагах. Но, если вас не пугает чёрный кладбищенский юмор, мрак омута человеческого сердца и темнота беспросветной воронки одиночества, то это произведение удачно скрасит пару зябких вечеров.

В какой-то степени Ивлин Во попал мне в руки очень вовремя. Как раз на днях думала о том, что писатели часто идут проторенной дорожкой в вопросе сочетания внутренней сути и внешних декораций. Если разматывание клубка страшных тайн прошлого - получите грозу и мрачный особняк на отшибе, если тоска и меланхолия - окунитесь в туман и промозглую сырость, если счастье, радость и эйфория молодости - вуаля, вот вам солнечное Лазурное побережье. Шаблоны наработаны, остается только выбрать нужный и "обжить" деталями. Тем сильнее контраст, когда в жаркой летней Калифорнии вместо едва упомянутого в начале Голливуда действо переносится в... две похоронные конторы. Одна - для людей, другая - для питомцев.

Нет, речь не идет об эстетике смерти, скорее о псевдоэстетике ритуалов, которые её сопровождают. Фешенебельная контора всё берёт на себя. До деталей продумать церемонию, нацепить покойнику (Незабвенному!) на лицо счастливую улыбку и никаких венков, что вы, только живые цветы. А рядом контора статусом пониже, где всё "как у людей". И в конце Ивлин Во просто замечательно переворачивает тщательно выстроенную теорию с ног на голову. Вот вам ритуалы, вот вам орхидеи, вот вам проповедь священника любой-церкви-какая-вам-больше-нравится. И почтовая карточка на до-олгую память. Превосходно.

Ну и разумеется, без наскоков на общество потребления и американскую мечту не обошлось. Ну а кто ещё мог превратить похороны в очередной "статусный момент" и доходный бизнес? Где ещё одинаково красивые девушки из приёмных словно только сошли с конвейера? Где ещё часто-часто чавкают челюсти, пережёвывая очередного неудачника, чтобы выплюнуть прямёхонько в объятия "Шелестящего дола"?..

Скажите, как вы выражаете грусть?

Уходите в безлюдный парк рыдать под музыку Бетховена, подобно персонажу одного чувствительного корейского фильма? Созерцаете кувшинки на пруду? Строите карточные домики? Или просто сидите в пивной со скорбным выражением лица?

Или шутите, улыбаетесь своим невесёлым мыслям, идёте на работу, размышляя об усовершенствованиях, которые вы могли бы привнести в торговое дело, как один героев не самого известного набоковского романа? Или остаётесь внешне таким же, как всегда, и печаль, затаившуюся лишь в самых уголках глаз, не в силах расшифровать даже друг, преисполненный добрых намерений?

Неважно, как вы грустите. Но если вам важно соблюдать достоинство в скорби, эта книга для вас.

Она как негромкая музыка, не раздражающая и очень уместная. Ее автор интересен своим подходом к творчеству в этом произведении. Совершенно очевидно, что стиль Во - иронический, насмешливый, беспощадный - обозначает особое отношение к жизни, особую философию, если хотите. Мы знаем, что это мир катится в ад, но давайте же веселиться! Но не бездумно, не содрогаясь в конвульсиях животного хохота. Будем проживать эту глупую жизнь тонко, посмеиваясь над ее недостатками, но никакого крещендо, господа. Мы живем во времена, когда хороший вкус - пропуск в сообщество таких же утонченных личностей, которые не оскорбят вас намёком на не стоящее выеденного яйца, если мне позволено здесь перефразировать Гумилева. В общем, мы с вами приятные люди, входящие в клуб единомышленников, не любящих обнажать душу.

И вот тут кроется парадокс. Потому что ничто иное, как нежелание говорить о сокровенном, понуждающее автора к ироническому переосмысливанию действительности, не способно лучше представить трагедии и бездны сердца, страдающего в этом мире фальши и видимостей. Можно сколько угодно пенять на судьбу и рвать на себе волосы в стиле героев античных трагедий, но для имеющих пропуск в Клуб лучшее, что можно придумать, - это пара цитат из поэтов-романтиков и горькая усмешка, и вот, нас уже прошибло, по спине бегут мурашки и все ваше существо отзывается на боль узнавания.

И неважно, что Незабвенная - не блещущая умом работница морга, которая прагматично хотела устроить свою жизнь и ушла из неё, не выдержав всего лишь груза сомнений. Все гротескно в этом безумном мире, даже любовь (особенно любовь). Что остаётся нашему герою и поэту? Найти себе занятие, полистать клишированный современный роман, пока догорает его Незабвенная.

И ни слова о мучениях духа и позывах плоти. Были времена, когда поэты слагали стихи о достоинствах возлюбленных, но они миновали. Мы можем лишь попытаться извлечь немного выгоды из всего, что связано со скорбью - и похоронный бизнес тут как никогда кстати.

Ах, ничто не трогает так, как попытка держать лицо в ситуации, когда все потеряно, и спокойное достоинство перед насмешками судьбы. Где бы ему научиться, не риторически, а практически, так сказать?

Книги ничему не учат. Но они способны сделать существование чуточку более сносным. Такие книги, как «Незабвенная», - в сотни раз. И это лучшее отдохновение, приют для усталых душ, куда некоторые из нас так стремятся.

И что нам до других, ничего не понявших ни в книге, ни в жизни? Пусть все идёт, как идёт. Мы лишь созерцаем равнину под волнами меняющегося света.

Легкое сатирическое произведение - англо-американская трагедия, предупреждает нас автор, но вряд ли оно заставит вас плакать, а вот смеяться - ещё как. И просто удивительно, как много удалось вместить Во в столь малый объём. Он прошёлся буквально по всему: здесь и жизнь английских эмигрантов в штатах, их работа в Голливуде, американская мечта, черный юмор над тем, как зажиточные люди провожают в последний путь не только людей, но и своих домашних питомцев, и тот же юмор над тем, как стать священником Свободной церкви.

Сюжет незамысловат - любовный треугольник на фоне похоронного бизнеса. Молодой поэт-англичанин Деннис, косметичка в морге Эме и её шэф мистер Джойбой, главный по бальзамированию и приданию последних поз незабвенным. И здесь высмеяно всё. Метание Эме между возвышенной поэзией и состоятельным гражданином, любящим её, пусть ей он и менее интересен. А до чего смешно обращение девушки, не способной сделать выбор, к оракулу.

Мистер Джойбой, тратящийся только на то, что видят окружающие и что может произвести на них впечатление. Внешне (на работе) - лоск, на деле живущий в убогом домишке с мамулей, которую не может оставить ни на секунду. И вот после ужина-свидания у него дома (конечно, с мамулей!) Эме слышит: "- Я бы вас отвез,- сказал он,- но мне не хочется оставлять мамулю одну. Трамвайная остановка за углом. Вы легко найдете."

Деннис тоже хорош. Скрывает от девушки своё истинное лицо, чтобы покорить её сердце читает чужие стихи, выдавая их за свои (даже на Шекспира замахнулся!). И вообще, оказался довольно меркантильным типом. Над сценой, где он сделал ей предложение, я искренне смеялась.

• А с чего ты взял, скажи на милость, что я за тебя выйду?
• Как же, детка, меня ведь только деньги и останавливали. Теперь, когда ты можешь содержать меня, нам ничто больше не мешает.
• Любой американский мужчина стал бы презирать себя, если б жил на деньги жены.
• Это правда, но я, видишь ли, европеец. В наших более древних цивилизациях не осталось всех этих предрассудков. Я не говорю, конечно, что полсотни - это много, но я согласен первое время потерпеть.

  Развязка под стать настроению всей повести. Пожалуй, каждый остался при своём. Едва ли в произведении есть какая-то мораль или особый смысл. Оно скорее из разряда книг для отдыха и возможности разгрузить голову - книга на один вечер для поднятия настроения. Однако советовать можно только людям, здраво относящимся к сатире и чёрному юмору.

Незабвенные впечатления оставила эта повесть. Мне по вкусу пришёлся и ироничный стиль, и чёрный юмор, и стёб и имена персонажей, ну и сама история, наконец. История любви и смерти, после которой не знаешь, то от плакать, то от смеяться.
И описание старого Голливуда, и ирония о различиях европейцев и американцев, и то, как важно поставить на широкую ногу всё, даже похороны, и людей, и зверей. И при всем цинизме, пошлости и пафосе, получилась очень грустная история об одиночестве человека, о непреодолимых стенах между людьми, которые не дают из этого одиночества выпиваться.
И хотя кажется книга совсем о других странах, и о другом времени, но члены крикетного клуба очень напомнили пикейных жилетов города Черноморска. А порядки в похоронном бюро для солидных господ повторились потом у нас среди малиновых пиджаков и их роскошных надгробий.
Нет, описывать эту книгу словами очень трудно, не хватает меблировки моего интеллекта.

От чтения сплошной восторг, кайф и упоение. Но тем не менее потребовалось время, чтобы привести впечатления в более-менее выстроенную систему.
Название ничего такого не предвещает, если не приходилось ранее встречаться с прозой этого автора, вполне можно настроиться на сентиментальную историю с печальным финалом. Ха, забудьте сразу. Правда, роман будет, и треугольник тоже нарисуется. Но …
Итак, мы в Лос-Анджелесе. Мало того, мы в Голливуде. В эмигрантской тусовке, где собрались разные типа творческие личности, что работают на фабрику грёз. Если их позовут, конечно. Но привычки остались старые и снобизм просто зашкаливает. Например:
Несколько лет назад произошел печальный случай с одним весьма приличным молодым человеком, который приехал сюда на должность художника-декоратора. Неглупый малый, однако он тут совсем одичал — стал носить покупные туфли, ремень вместо подтяжек, расхаживал без галстука и ел в этих аптечных забегаловках. А потом — вы просто не поверите — ушел со студии и открыл ресторанчик на паях с каким-то итальянцем. Тот его, конечно, надул, и вскоре он уже стоял за стойкой — смешивал коктейли. Жуткая история. Мы собрали в крикетном клубе деньги по подписке, хотели отослать его обратно в Англию, так этот мерзавец не захотел ехать. Сказал, что ему тут, видите ли, нравится.
А герой нашего романа, поэт, пошёл работать в фирму, что хоронит домашних животных. Там всё просто, не так, как в пафосном похоронном бюро «Шелестящий дол». Читаешь описания всех этих процедур подготовки и не знаешь, стёб это или действительно что-то такое имело место.
Люди для них делились на две категории – покойники и живые, но нет, нельзя так вульгарно, они назывались Незабвенные и Ждущие своего часа.
Эме Танатогенос (Танатос – олицетворение смерти в греческой мифологии; а одного из поклонников барышни зовут Джойбой; это сильно, конечно) косметичка в похоронном бюро, мастер своего дела – повесился незабвенный, под трамвай попал, без разницы. Она из любого сделает конфетку. «И знаете, мне только просто нравилось обслуживать людей, которые не могут говорить», как скажет она сама.
Развитие романа между двумя похоронных дел мастерами вызвало легкий озноб, читать с чашкой кофе не получилось.
В финале жаль глупенькую, не блещущую умом Эме «скудная меблировка ее интеллекта, о которую обдирал себе коленки пришелец из Европы, была приобретена в местной школе и университете», а университет она на «отлично» закончила, между прочим. Образование не мешает девушке постоянно слать письма в местную газету в раздел «Советы тётушки Агаты» или что-то в этом роде, надо же определиться, которого из двух выбрать. Ей и в голову не приходило, что мудрая «тётушка Агата» - два циничных алкаша.
Убийственный сарказм, чёрный юмор, гротеск – книга не утратила своей актуальности, градус фальши лишь повысился. Но это на любителя, не каждый спокойно оценит кладбищенский юмор. А если у вас недавно умер близкий человек – отложите это чтение на неопределённый срок.
Ну и ещё цитата, предложение руки и сердца:
— А с чего ты взял, скажи на милость, что я за тебя выйду?
— Как же, детка, меня ведь только деньги и останавливали. Теперь, когда ты можешь содержать меня, нам ничто больше не мешает.
— Любой американский мужчина стал бы презирать себя, если б жил на деньги жены.
— Это правда, но я, видишь ли, европеец. В наших более древних цивилизациях не осталось всех этих предрассудков.

И вот будто следуя по стопам самого Во, после Брайдсхеда со мной случилась Незабвенная, ведь не будь первого, не было бы и второй. Вообще это довольно занимательная история. Побывав в США, а в частности в Голливуде, господин Во однако не привез оттуда всемирного признания и свеженькой экранизации своего чуть ли не самого значительного серьезного произведения, так как внезапно оказалось, что чтобы показать историю нужно применять совсем другие приемы нежели, чтобы ее рассказать. Однако, писатель, а особенно писатель-сатирик (пусть и слегка загрустивший во время войны) на то и писатель, чтобы подмечать новые сюжеты везде, где только можно. И вот под впечатлением от особенностей голливудского кинопроизводства, в частности, и всего американского общества в общем и родилась эта повесь.

Хотя, пожалуй, выпады Во в сторону фильмосоздателей тут являются неким мостиком к всестороннему желанию продать в красивой коробочке все, что угодно, приправив это «безличным, равнодушным дружелюбием, которое заменяет вежливость в этой стране безродных и заблудших». Буквально все. И смерть тоже. Так что не стоит и удивляться, что продают тут именно ее. Под соусом мрачного черного юмора. Ирония над обыденностью – это конечно же прекрасно, но только, когда она хорошо считывается несмотря на полнейший абсурд всего происходящего. И казалось бы, книга была написана в середине прошлого века, и вообще не про нас и вас, а нет-нет, да и подметишь черты и посмеешься (или загрустишь, кому что).

Однако же шутить над другими группами, к которым ты не относишься нынче уже моветон и вообще опасное дело, и можно было бы пожурить Во, мол, выйти, да сказать: «Ну, ту…» (ну вы поняли) каждый может, ты над собой то посмейся сначала. Да вот этого и нельзя сделать, потому как он и своих соотечественников англичан не оставил без внимания, показав их группкой высокомерных снобов, пытающихся держать лицо, и пытающихся кому-то что-то доказать. Особенно очаровательно было наблюдать за тем, как наш герой-англичанин, превозносящий поэтов своих соотечественников, натолкнулся на полное безразличие к ним со стороны среднестатистической американской девушки.

Пожалуй, тут еще много интересного можно было бы отметить, как причудливые семейные отношения мистера Джойбоя или (вовсе не)любовный треугольник наших главных героев с их чисто прагматичным желанием не оставаться в одиночестве. Но такие истории идеально читаются исключительно тогда, когда они были написаны для понимания полного контекста.

Однако, чтобы наслаждаться поистине мастерским умением этого прекрасного англичанина составлять предложения можно и не понимать никакого контекста вовсе. И только за это его уже можно полюбить.

• Чем могу быть полезной?
• Мне нужно договориться о похоронах.
• О ваших собственных?
• Нет, конечно. А что, похоже, что я отхожу?

  Сатира и черный юмор. На тему похорон и погребения, с легкой примесью романтики и нелегких трудовых будней иммигрантов, проживающих в Калифорнии.

  Книга достаточно специфическая, подойдет не каждому. Советовать ее нужно с осторожностью. Например, человек, недавно потерявший близкого, навряд ли сможет оценить всю полноту иронии и гротеска, заложенную автором в это по-своему великолепное произведение.

  Концовка сразила наповал и даже повергла в шок. Но без нее эта книга не стала бы такой популярной.