Повесть о настоящем человеке

Вот этот- то деловой, сухой тон, тон дружеского участия, такой оскорбительный в телах любви, и выводил его из себя.

Нет мук страшнее муки слова

Гвоздев привел как-то в письме слова Комиссара о том, что письма теперь до адресата, как свет далеких звезд. Корреспондент может погаснуть, а письма его будут еще долго ползти и ползти, рассказывать адресату о жизни давно умершего человека.

Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

летчик без ног — все равно что птица без крыльев, которая жить и клевать еще может, но летать — никогда, что не хочет он оставаться бескрылой птицей и готов спокойно встретить самый плохой исход, лишь бы скорее он наступал.

... Паника, брат Алешка, в военном деле — великая вещь. Хорошая паника врага дороже двух полнокровных дивизий и наступающих. Только ее надо умело поддерживать, как огонь в костре, делать новые и новые неожиданные удары и не давать ей затухать.

- Ну, замёрз? Меня сквозь унты, ух, ка прохватило! А ты , на-ка, в ботиночках. Не замёрзли ноги?

• У меня нет ног, - ответил курсант, продолжая улыбаться своим мыслям.
• Что? - подвижное лицо Наумова вытянулось.
• У меня нет ног, - повторил Мересьев отчётливо.
• То есть как это "нет ног"? Как это понимать? Больные, что ли?
• Да нет - и всё... Протезы.

Баба — она от веку веков за кусок обеими руками держится. А? Не так? А почему? Скупа? Нет, потому что ей дорог кусок-то, детей-то ведь она кормит, семью-то, что там ни говори, она, баба, ведет.

На что только не способен советский человек, если он чего-нибудь как следует захочет.

Что ему нужно, зачем он явился, когда и без него на душе так, что хоть в петлю головой...