A Wild Sheep Chase

Так мы и стали очень-очень близкими друзьями. Через полчаса после того, как впервые встретились.

Я видел бегущую стрелку – значит, мир еще продолжал вертеться. Не такой уж и замечательный мир, но вертеться он все‑таки продолжал. А поскольку я осознавал, что мир продолжает вертеться, я по‑прежнему жил на свете. Не такой уж и замечательной жизнью, но все‑таки жил. Как странно выходит, подумал я: неужели лишь по стрелкам часов люди могут удостоверяться в том, что они существуют?

Слушая эти песни, я вдруг ощутил, что в этом мире, пожалуй, так ни черта и не изменилось за прошедшее десятилетие. Ни черта, кроме имён певцов и названий песен. Да кроме, пожалуй, ещё того, что я прожил десяток лет.

- А мне особенно нравится говорить слово "мы". Прямо как в ледниковый период... Например: "Мы идём на юг!" - или, скажем, "Мы забили мамонта!"...

Весь твой путь - это путь посредственности, оторвавшейся от реальной жизни.

Чем дальше в будущее прочерчивать линии несовпадающих взглядов – тем шире будет зазор несовпадения между ними.

Мы зашли в очень мирный, спокойный тупик и просто тянули время. Это был наш конец.

Я слышу, как шумят волны — тяжелые, зимние. Море свинцового цвета, волны по краю—как кружевной воротник у платья девчонки... Окоченевшие чайки.

- в целом, вся эта история - какой-то дурацкий бред, в которой просто невозможно поверить. Но странно: именно из ваших уст  она звучит чуть ли не как чистейшая правда.  Могу поспорить, если бы все это пытался рассказывать я, мне в жизни никто бы не поверил...