
Что читают немцы: Бестселлеры по мнению журнала Spiegel
russischergeist
- 503 книги

Ваша оценка
Ваша оценка
Представьте себе комнату. Комнату обычного размера. Комната эта разделена на множество маленьких помещений, каждое из которых по-разному обставлено. Здесь есть мини-больница и мини-особняк, мини-галерея искусств и мини-квартира на Пятой Авеню. Здесь есть мини-лабиринты и мини-хосписы. Все эти мини-комнаты наполнены фигурками людей, застывших в определенных позах и в определенных действиях. Вот знаменитый арт-дилер смотрит, как другая пара занимается любовью. Вот маленькая девочка застыла в кабинете отца, не смея вздохнуть от страха что-нибудь испортить. Вот молодой и сексуальный художник, восходящая звезда мира искусства, снимает свой самый скандальный документальный фильм. Вот пожилой поэт-неудачник дописывает свои мемуары. А вот где-то на Манхэттене идет Гарри, Гарриетт, седовласая дама под два метра ростом, идет в своем развевающемся на ветру пальто и элегантной шляпе. Из ее сумки высовывается уголок книги, возможно Гуссерль или Кьеркегор. Гарри уже за шестьдесят, она вдова, у нее двое взрослых детей, есть любовник, есть друзья и куча денег. А еще у Гарри есть мечта - она хочет признания и славы в качестве художницы. Она творит уже много лет, но все ее попытки привлечь внимание разбиваются от стену равнодушия артистического мира. Гарриетт - никто в этом мире, но она решает сыграть в необычную и интересную игру: она притворится по очереди тремя мужчинами и под их именами выставит свои работы. Она докажет всем, что личность художника имеет для восприятия его работ значение чуть ли не большее, чем сами работы. О да, она сыграет в эту игру и пойдет в ней до конца. А в конце... А еще, если вы посмотрите наверх, то увидите склонившуюся над всеми этими человечками фигуру. Кто это, автор или бог?
Роман Сири Хустведт "Пылающий мир" стал для меня настоящим открытием в мир, даже не знаю в мир чего. Современного искусства? Философии двадцатого века? Психоанализа? Постмодернистских игр с реальностью? Наверное, все вместе. Если есть такое понятие как интеллектуальный оргазм, то я его испытала. Концепция и композиция идеальны настолько, что дух захватывает. В какие-то моменты я забывала, что все это вымысел, литература, и художественное произведение становилось документальным. Само построение книги этому способствует: предисловие редактора, отрывки из дневников, интервью, журнальных статей, воспоминания очевидцев. Линейностью здесь и не пахнет. Каждому из персонажей предоставлено слово: самой Гарриетт Бёрден, ее детям Мейзи и Итану, ее подруге, ее бойфренду, странноватым личностям, которым она предоставляла кров, ее единомышленникам и собратьям по оружию в этой бесконечной войне масок и маскирующихся. Один только Рун, золотой мальчик от искусства, третья маска Гарри, ее лучший друг и заклятый враг, гений и предатель, молчит. Тем интереснее загадка.
Книга действительно охватывает такое количество тем, что голова идет кругом. В начале это, конечно, феминизм. Неужели Гарри не признавали только потому, что она была женщиной? Все-таки все три ее маски были мужчинами и все три они достигли успеха. Изначально целью Гарри было доказать, что дискриминация все еще существует, даже в Нью-Йорке двадцать первого века. Но постепенно месть и игра превратились в грандиозный арт-проект, в котором автор исследует природу личности, природу общества, природу искусства. «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?», спрашивал еще великий Поль Гоген в 1898 году. Гарриетт Бёрден в своем произведении-перформансе пыталась ответить на те же вопросы. Удалось ли ей это? А кому да?

Бывает, читаешь о вещах, в которых ничего не понимаешь, но скучно не делается - даже, наоборот, любопытно становится. Но это не тот случай. В книге столько современной философии, столько примечаний и цитат, столько заумных формулировок и сложных терминов, что читать её мне было тяжело и неинтересно.
Это особенно обидно, поскольку от двух других романов Хустведт, "Что я любил" и "Печали американца", я была в полном и безоговорочном восторге.
Сири Хустведт снова, как и в вышеупомянутых романах, пишет о современном искусстве и интеллектуалах в Нью-Йорке, но у "Пылающего мира" необычайно высокий контекст. Основной костяк романа - выдержки из дневников художницы, для которой совершенно естественно мимоходом упомянуть Гуссерля или Кьеркегора, чтобы проиллюстрировать какую-то мысль. От сносок, фамилий и аллюзий пестрит в глазах. Даже само название книги - отсылка к одноименному фантастическому роману 1666 года, авторства Маргарет Кэвендиш, дань уважения женщине-первопроходцу в области литературы и философии в те времена, когда писательницы предпочитали подписывать книги мужскими именами.
И вот, представьте себе, в 21 веке, в Нью-Йорке, пусть не герцогиня, но столь же богатая и образованная женщина-интеллектуалка сталкивается с похожей проблемой: её творчество не воспринимают всерьез коллеги-мужчины, а критики-мужчины называют её произведения наивными и пустыми. Она внезапно осознает, что ей уже под шестьдесят, вся жизнь позади, а она так и не добилась славы и признания, хотя посвятила искусству всю свою жизнь. И тогда, отчаявшись, она затевает масштабную мистификацию: а что если выставить свои работы под масками трех художников-мужчин?
При этом она изо всех сил пытается убедить себя, что это больше, чем попытка доказать дискриминацию женщин в мире искусства - нет, это широкомасштабный философский эксперимент! В рамках этого эксперимента она совершает какие-то совершенно несуразные (на мой взгляд) вещи - затевает сумбурные ролевые игры, мастерит причудливые инсталляции, пытается "слиться" психологически с выбранными ей для эксперимента героями-мужчинами и обнаружить глубинного мужчину в себе.
Если честно, я вообще не очень понимаю современное искусство, но после "Что я любил" мне казалось, что я увидела в нем какие-то отблески смысла, поняла, о чем все эти безумные инсталляции, видеоролики и прислоненные к стенам розовые доски. После "Пылающего мира" я снова думаю, что это всё полная чушь. Особенно, когда вспоминаю, как в книге главная героиня защищала творческие порывы художника, покрывающего пятнами своей спермы стопки книг и журналов и выставляющего это в галереях. Я всё-таки дочитала и даже местами восхитилась стилем автора, но в целом роман мне показался претенциозным и пустым.

Of course we need the rich. We always have: to ogle and envy and imitate. They are our spectacle and our joy because in the head of every American lies the thought That could be me.

Art is not a democracy, but this blatant truth must not be even whispered in our prickly, tickly city of do-gooder, liberal, decaffeinated-skim-latte-drinking mediocrities blind to the facts.

I know now it's easier to be disappointed by a spouse than by your parents. It must be because, at least in early childhood, parents are gods. They slowly become human over time, and it's kind of sad, really, when they diminish into plain old mortals.












Другие издания


