Vakıf’ın sınırı

Она церемонно кивнула Гендибалю, а тот не мог не восхититься ее легкостью и изяществом – как потрясающе быстро и тонко она сменила маску, чтобы сгладить горечь собственного поражения. Но Гендибаль понимал – все это могло означать, что атака будет тут же начата по другому фронту, и ничего приятного ему это не принесет.

Ты теперь слишком взрослая, чтобы сделаться ученой вроде меня, но ты никогда не будешь слишком старой, чтобы узнать больше, чем ты уже знаешь, и научиться делать больше, чем ты можешь.

– Никогда не понимал людей, – вздохнул Пилорат.
– Тут и понимать нечего. Вглядитесь пристальнее в себя и поймете любого другого. Мы не так уж сильно отличаемся.

«Три Закона Робототехники» и восходила к предистории. Возможно, было несколько версий этих Трех Законов. По ортодоксальной точке зрения их следует читать:

• Робот не может причинить вред человеческому существу или, своим бездействием, способствовать этому.
• Робот обязан подчиняться приказам человека, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
• Робот должен заботиться о собственном самосохранении до тех пор, пока это не входит в противоречие с Первым и Вторым Законами.

я не могу потратить остаток своей жизни на то, чтобы танцевать с вами словесный минуэт.

– А вот на вашем корабле, – заметила Блис, – пахнет вроде… одним словом, ужасно.
– Вы не жаловались, когда были на нем, – заметил Тревиз.
– Я хотела быть вежливой. Я же была гостьей.
– А сейчас вы уже не хотите быть вежливой?
– Сейчас я дома, а вы – гости. Теперь ваша очередь быть вежливыми.

Янов, если что-нибудь произойдет не так, простите меня!
– Ну, дорогой мой Голан, если что-нибудь произойдет не так, мы умрем мгновенно. Ни я не успею простить вас, ни вы – получить мое прощение.
– Я понимаю, поэтому простите меня сейчас, ладно? – Пилорат улыбнулся.

вы читали «Сэнтристл Мэтт»?
– Конечно. Я не малограмотный.
– Конечно, конечно. Не надо было и спрашивать. Так вы его помните?
– Я пока не страдаю амнезией.
– Мне кажется, у вас удивительный талант обижаться.

в громадном городе, где все потеряло простоту нет места набожности маленького городка.

– Я человек пассивный, Голан, – сказал Пилорат. – Я всю жизнь просматривал записи, ожидая пополнить их другими. Сейчас я могу только ждать. Вы же – человек действия, и вам больно, когда действие невозможно.
Тревиз почувствовал, что его напряжение спадает. Он пробормотал:
– Я недооценил ваш здравый смысл, Янов.
– Нет, вы не недооценивали, – мирно возразил Пилорат, – но даже наивный ученый может иногда понять смысл жизни.