Сердце пирата

— Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! Тьфу! Чушь какая-то! — передразнил попугай. — Как в сказках для младенцев! У зайки отняли морковку или какая-нибудь козявочка прищемила себе пальчик на восьмой ножке справа!
— У козявочки нет пальчиков! Я точно знаю! — заявил Грохотун.
— Откуда ты знаешь? — съязвил попугай. — Может, это какая-нибудь устаревшая модель козявочки, вроде тебя?
— А я говорю, у козявки нет пальчиков! — рассвирепел Грохотун. — В меня заложена программа боевой анатомии, кого куда бить и куда стрелять, чтобы он скопытился! Если б у козявки были пальчики, я бы об этом знал.

Тут попугай решился на последнее средство, если и оно не сработает, тогда конец. Крокса уже не спасти. Он взлетел на гриб и закричал что было силы голосом корабельного робота:
— Опасность разгерметизации! Опасность разгерметизации! Всем срочно покинуть отсек! До разгерметизации пять секунд! Четыре секунды… Три…
Крокс и Грохотун замерли, а потом, отталкивая друг друга, помчались к ступеням.
— До разгерметизации две секунды! — кричал им вслед довольный попугай. Он знал, что в программу любого андроида или киборга введен блок самосохранения, куда одной из первых включена команда покинуть отсек при угрозе разгерметизации. В космосе нет ничего опаснее разгерметизации. Больше половины звездолетов погибают именно по этой причине.
У Крокса и Грохотуна была великолепно отработанная реакция. Они неслись по лестнице, перескакивая через три ступени. За ними летел попугай и, подстегивая их, повторял:
— До разгерметизации две секунды… Одна секунда!
Взбежав на самый верх лестницы, Крокс и Грохотун ворвались в пролом за мгновение до предполагаемой разгерметизации. Тут они бросились на пол и закрыли головы руками в ожидании сильного взрыва, обычно происходившего сразу после того, как в обшивке корабля появлялась хоть малейшая трещина.
Время шло, а взрыва не было. Постепенно, вдали от опьяняющего гриба, Крокс и Грохотун стали приходить в себя.
— А как же разгерметизация? — очнувшийся Грохотун приподнял голову и тоскливо покосился на дверь воображаемого люка, за который он принял пролом в стене.
— Фиг тебе! Разгерметизации не будет! — сказал попугай. — Шутка!