The Virgin Suicides

Мы просто хотим жить. Если нам, конечно, позволят.

Даже годы спустя, описывая их знакомство, Трип проявил сдержанность в полном соответствии с клятвами верности, данными тем четыреста восемнадцати девушкам и женщинам, с которыми он занимался любовью на протяжении своей долгой карьеры. Вот его доподлинные слова: «Я так и не расстался с этой девчонкой, парни. Даже теперь».

Мистер Хедли больше не бросал нам на ходу странные греческие фразы, не интересовался исходом наших бейсбольных поединков, но появлялся каждое утро, сохраняя на лице безысходность человека, вознамерившегося осушить болото при помощи посудной губки.

Даже те из них, что кричали на пике страсти, всегда брали фальшивые ноты, и никакие эротические переживания минувших лет не достигали высот абсолютной тишины, в которой Люкс заживо содрала с него кожу.

Обретённый нами рост ошеломил нас, и позднее многие говорили, что это помогло нам найти в себе мужество: именно тогда, впервые в жизни, мы почувствовали себя мужчинами.

К кому ещё они могли бы обратиться за поддержкой? Уж точно не к своим родителям. И едва ли к соседям.

Таковы все дети. Покинув материнская лоно, они становятся чужими людьми

За стенами собственного дома они были узницами, снаружи – отверженными.

Нам недостает проверенных сведений, чтобы сделать выводы. Наши объяснения ничегошеньки не объясняют.

Во время казни вяза Лисбонов все попрятались в своих домах, но даже в собственных берлогах мы кожей чувствовали слепящий свет, воцарившийся снаружи; весь наш квартал в тот день превратился в передержанную фотографию.